У Виолы задрожали пальцы, и она поспешно сжала руки в кулаки.

Карета закачалась, делая резкий поворот. Послышалось щелканье кнута — и движение экипажа ощутимо ускорилось. За окном быстро исчезала липовая аллея, которая вела к Дарему.

Матушка Лео выставила зонтик вдоль дверцы, словно закрывая на засов ворота замка.

— Когда я путешествую, то не люблю терять времени.

— Понимаю…

— Что бы ни произошло на самом деле, — прервала ее герцогиня, глядя на нее еще более жестко, — могу ли я заключить, что с тем, кто сотворил такое с вашим милым личиком, разобрались?

— Да, ваша светлость, но, право…

— Нам с герцогом надо решать, как спасти сына от смертной казни?

— Ну что вы, ваша светлость. Думаю до этого не дойдет.

У нее все отчаяннее колотилось сердце. Как можно помешать женщине с такими проницательными глазами препарировать тебя до тех пор, пока она не будет знать все тайны, которые у тебя когда-либо имелись? Виоле казалось, что рассказ о том, что именно сделал Лео и почему он так поступил, виден на ее лице так же четко, как синяки, оставленные на нем его кузеном.

— Хорошо, можете оставить при себе ваши секреты. Я готова была бы спорить на фамильные рубины, что ни один мой ребенок не был бы настолько глуп, чтобы задерживаться в Англии, имея причину бежать. Однако мне и в голову не пришло добавить к раскладу вас.

— А теперь, когда вы это сделали?

Герцогиня улыбнулась — и по спине у Виолы пробежали мурашки. С этой женщиной лучше не спорить, тем более что под маской безмятежности скрывалась редкая проницательность.

— Ну, милая моя миссис Уэдон, теперь я поняла, что мне надо узнать о вас побольше, прежде чем делать какие-либо выводы.

— И потому вы меня похитили?

— Если вы считаете нужным это так назвать — что ж. — Герцогиня пожала плечами. — Скажу проще: мне хочется составить о вас собственное мнение.

— Вот как? Давайте выложим карты на стол, ваша светлость. Вы желаете, чтобы я отказалась от покровительства вашего сына, а возможно, и вообще покинула Англию. Правильно?

— Не совсем, милочка. Хотя в чем-то вы правы. Кто знает, как лягут карты?


* * *

Дворецкий встретил Лео у дверей с крайне расстроенным выражением на морщинистом лице. Казалось, он уменьшился в размере под своим париком, словно улитка, втянувшаяся в свою раковину. Из-за закрытой двери гостиной доносился отчаянный вой.

Лео бросил на дворецкого Пилчера встревоженный взгляд и быстро прошел по коридору. В гостиной он обнаружил Пен, которая охраняла номер «Журнала для джентльменов». Записка, которую он вложил между страниц, расплылась из-за собачьей слюны, обложка была основательно истрепана.

Он погрозил пальцем собаке и осмотрелся. Казалось, что все остальное было в полном порядке. Когда Лео снова пошел в холл, Пен, скуля, шла у него по пятам.

— Пилчер, вы сегодня видели миссис Уэдон?

— Да, милорд.

Лео пристально посмотрел на дворецкого, отметив, что тот отводит взгляд и сутулит плечи. Всей своей позой он походил на человека, который ждет побоев.

— Вы что-то хотите мне сказать?

Слуга судорожно сглотнул, быстро заглянул Лео в глаза — и снова понурил голову.

— Она приказала не отдавать вам записку до вечера, милорд.

У Лео оборвалось сердце. Шахматные плитки холла на секунду закружились у него под ногами, потом резко остановились. Она его бросила. Взяла и бросила. Теперь, когда он позволил себе немного расслабиться.

Пен обошла вокруг него, и ее скулеж сменился досадливым ворчаньем. Лео почувствовал, как его пульс выравнивается. Пен ведь здесь! Виола ни за что не уехала бы из Дарема без своей собаки. Уж в этом-то он уверен!

Он перевел дыхание и посмотрел, как его дворецкий неловко переминается с ноги на ногу. Его руки нервно теребили карман ливреи: старик явно что-то прятал там. Лео обуздал свое нетерпение и молча протянул руку. Орать на Пилчера было бесполезно: это могло только ухудшить ситуацию. Он и без того выглядел расстроенным. Еще немного пошарив в кармане, дворецкий протянул ему сложенный лист бумаги, запечатанный щедрой каплей красного сургуча, на котором видна была слишком хорошо ему знакомая печать.

Оказывается, Дарем посетила жаждущая мщения мать. Лео посмотрел на старика с сочувствием. Бедняга! Неудивительно, что он выглядит так, будто из него высосали все соки. Когда ее светлость настроена воинственно, то действует на окружающих именно таким образом. Если бы ей поручили командование конной гвардией, американские колонии не были бы потеряны.

Он сломал печать, ощущая гнетущую тревогу. Мысль о конфронтации между его матерью и Виолой была пугающей. Ничего хорошего это не принесет — ни одна из них не сдастся и не уступит. Это будет битва двух гигантов.

Приказ его матери (ибо иначе ее письмо назвать было нельзя) оказался весьма недвусмысленным и кратким. Она везет миссис Уэдон в фамильное поместье в Шотландии. Ее сын не имеет право туда являться в течение двух недель. Тогда, и только тогда он сможет узнать, к какому решению герцогиня придет.

О, там еще было множество весьма резких слов относительно его разумности, моральных устоев и обязанностей, налагаемых его славным именем. К тому же его обвиняли в том, что он вовлек бедняжку Бо в свои постыдные делишки и предоставил ей разбираться со сплетнями, которые во множестве ходят по городу. В письме также было несколько угроз относительно суровых наказаний в том случае, если сын ее ослушается.

Лео громко приказал собрать ему саквояж и оседлать коня, а потом снова вернулся к письму. Да уж, «бедняжка Бо»! Похоже, их матушка впервые так ее назвала. Сестра будет в ярости, когда он ей покажет эти строки… если, конечно, сначала не придушит негодяйку!

Проклятие на голову этой маленькой паскудницы, которая влезла не в свое дело! Почему она не могла держать язык за зубами?

Звук подъехавшей кареты заставил его поднять голову. Его мать вернулась? Это дурной знак. Хорошо еще, если она и Виола не пустили друг другу кровь.

И как именно можно сказать герцогине, чтобы та немедленно убиралась восвояси?

Лео вышел на крыльцо, готовясь любой ценой вызволить Виолу из рук своей разъяренной матушки. Ему хотелось бы увидеть какую-то чудом появившуюся дорогу к семейной гармонии. Однако он знал — совершенно определенно и точно, — что Виола для него важнее мнения матери и целого света.

Он замер на месте, потрясенно взирая на наемный экипаж. Разномастные лошадки были впряжены в карету с грязными, плохо прокрашенными колесами. Дверца кареты распахнулась, и из нее с безумным видом выскочила его сестра.

— Лео! Матушка, она… Мне очень жаль… Я не виновата, клянусь!

Он растерянно заморгал. Мозг отказывался толковать происходящее и воспринимать несвязные попытки Бо поведать ему что-то. Она вцепилась в брата, словно тонущий моряк, наконец нашедший обломок потерпевшего крушение корабля.

— Лео, пожалуйста! Заплати кучеру. А потом пойдем в дом и позволь мне тебе все объяснить.


* * *

— Ты даже представить себе не можешь, какой была вся прошлая неделя! — начала свои объяснения Бо. — И не вздумай на меня орать! Весь город об этом судачит. О тебе и миссис Уэдон. Ходят самые ужасные слухи: о драке, о дуэли. Некоторые даже говорят, что ты ее убил. Матушка в ярости. Августа…

— Совершенно ни к чему рассказывать мне о реакции супруги нашего брата. Я прекрасно могу себе ее представить.

И это была чистая правда. Августа обладала редким талантом ухудшать и без того неразрешимые ситуации.

— И ко всему прочему Чарлз прислал письмо, после чего матушка пришла в такую ярость, в какой я ее еще никогда не видела. Всегда считала глупостью или преувеличением, когда мне говорили, что все боятся идти ей наперекор, но тут увидела все собственными глазами. Она разбила старинную китайскую вазу из холла и сожгла это письмо. Представляешь? А потом натравила на меня Августу!

Лео чуть было не расхохотался над тем, с каким возмущением и отвращением Бо произнесла эту последнюю фразу. Какое бы бедствие ни постигло мир, его сестрица ни при каких условиях не смирилась бы с тем, что ее поручают заботам невестки.

Гнев, кипевший у него в крови, начат остывать, но при этом его Тревога возросла.

— Ты не знаешь, что было в письме Чарлза?

Бо покачала головой, закусив нижнюю губу и хмуря брови.

— Понятия не имею, но он явно не достиг своей цели. Еще даже не дочитав его до конца, матушка пробормотала что-то насчет того, что убьет нашего кузена собственными руками.

Дверь открылась, и немного пришедший в себя дворецкий объявил, что конь оседлан. Лео кивнул, потом невольно рассмеялся при виде глубочайшего негодования, отразившегося на лице сестры.

— Пилчер, пусть коня вернут в конюшню и заложат карету. Меня будет сопровождать леди Боадицея.

Сестра быстро поднялась с кресла. Глаза ее все еще были влажными от слез, но она уже улыбалась:

— Даю слово, что ты об этом не пожалеешь, Лео!

Тот с сомнением покачал головой. Мать похитила его любовницу — и он собирается отправиться в погоню, прихватив с собой сестру! Тут ему в голову неожиданно пришла подлая мысль — Бо получит по заслугам!

— Не спеши меня благодарить, негодница. Ты еще не видела своей спутницы!


Глава 31


Прошло уже два дня, а Лео так и не появился. Виола откинулась на спинку сиденья и попыталась уснуть. Герцогиня продолжала путь допоздна, останавливаясь только на несколько коротких часов для сна. А потом они снова ехали, быстро продвигаясь на север.

Время, которое их путешествие в обычных обстоятельствах заняло бы пять или шесть дней, сократилось почти вдвое. Однако на каждой остановке Виола по-прежнему ожидала встретить Лео. Она так хотела его увидеть! Опытный наездник легко может догнать карету — даже если та едет очень быстро. Ведь Лео не намерен оставить ее на произвол своей матушки? Так хотелось верить в это!