Инна снова завыла.

— Я испугалась, — причитала она, глядя в одну точку, — ты бы убил меня, узнав, что это не твой ребенок! Ты бы ушел от меня! А этого пережить я не могла. Когда поняла, что ты все равно узнаешь правду, поняла, что не хочу так! Не хочу этого ребенка!

— Чтооооо?

У Инны начинается истерика, а я смотрю и не хочу снова не верю. Это сука не хотела ребенка! Своего ребенка! Да я бы сейчас все отдал, чтобы хотя бы раз подержать ее на руках! А она не хотела!

Я не вправе ее осуждать. Это был ее выбор. От которого я горел в аду. Но понять никогда не смогу.

— Уходи… — я не хочу ее видеть.

Хотел, чтобы она ушла. Но знал, что просто так все не закончится. Ее истерика только началась, и грозила достичь невероятных размеров. Еще один круг в моей преисподней.

Но Инна молча встала, вытерла слезы, и захватив чемодан, покинула мою квартиру.

Кааак? Как она легко могла отказаться от своего ребенка? И будучи в уме добить его?

Я сидел и смотрел на дверь, где только что скрылась ее тощая фигура. Жалел ли я? Нет. Хотел ли ее вернуть? Нет. Понять? Нет. Чувствовал свою вину.? Нет. Только перед Ангелиной. Те минуты, которые я пережил рядом с моей малышкой ничего не изменят. Меня не волновало, что я не являлся ее отцом. Нисколько. Я ждал ее, хотел и любил. Несмотря ни на что. И мог уберечь ее. Мог, но не сделал.

Меня било в ознобе после ухода Инны. И я понимал, что схожу с ума. По-настоящему. Я так хотел, чтобы все закончилось. Но знал, что конца и края не будет. Поэтому выбрал, то что немного облегчило мою жизнь. Я послал всех к чертям собачьим. Для меня больше никого не существовало. Эгоистично? Но я тоже живой человек. И я не справился. Поэтому, как в том сериале про вампиров, который мы когда-то смотрели с Машей, я отключил свои чувства. Понял, что я никогда и нигде не найду своего места. Принял это и просто окунулся в существование, где не было ни цвета, ни эмоций, и самое главное — боли.

А теперь, когда увидел Машу, своими глазами так близко, на расстоянии вытянутой руки, все мои демоны, страхи, сомнения грозились выползти наружу. А к этому я был не готов. Нет, не боялся. Просто знал, что никому и ничего я дать не смогу. А если вернусь в прошлое с Машей, то причиню боль не только себе. Но и ей. А она этого не заслуживала. У нее тоже был выбор. И она его сделала. И спустя два года, снова окунаться в то, что я запер в себе, было бессмысленно и опасно.

С твердой уверенностью, что я справлюсь, я закрыл глаза и уснул, ожидая снова увидеть во сне свой любимы кошмар, но вместо привычного сна, где моя дочь умирает на моих руках, я видел совсем другое. Босые ноги. Которые то бежали ко мне, то убегали. И вроде ничего страшного. Не самый худший мой сон. Но утром, я знал, что в этом нет ничего хорошего. Я знал, чьи ноги это были и не понимал, какого хрена она вдруг забрались в мое истерзанное, едва дышащее сознание.

Отвлечься от мучительных мыслей снова помогла работа. Но я все равно был удивлен. Впервые за очень долгое время я снова изводил себя мыслями. И сейчас это было так непривычно. Настолько, что, когда мы поднимались в агентство к Котову меня знобило. Я уговаривал себя не думать о предстоящей встречи с Машей. Ведь она ничего не сможет изменить. И общение с ней мне ничего хорошего не предвещает. Я снова захлебнусь в своей ненависти и боли, а я если честно, зверски устал от этого.

Но стоило мне снова увидеть ее, хрупкую и растерянную, из моей головы все выветрилось в считанные секунды. Я просто стоял и наблюдал за ней, впитывая каждую мелочь. На лице чуть больше макияжа, чем надо, а в глазах непонятный мне испуг. Я видел, как она нервничает, и не мог понять почему. Думает, я буду мстить ей? Нет. Я это уже пережил.

Мои глаза выхватили серебристые волосы, собранные в высокий хвост, белая блузка была скромной, но просвечивала. Совсем немного, намекая на красивое нижнее белье. А когда она его не носила. Вот черт! О чем я вообще думаю?

Не отвлекайся, Торопов! ТЫ изменился и Маша совсем не та, которую ты знал. В он как пристально смотрит в глаза Соколову, не стесняясь окружающих. И ей давно плевать на тебя. Просто наша встреча оказалась неожиданной не только для меня.

И вроде умные мысли, правильные, но все равно не могу оторвать от нее взгляд. Отмечаю, что она повзрослела. Нет, такая же маленькая, хрупкая, но грудь точно больше, чем раньше. Господи, о чем я думаю? Идиот!

И едва успеваю взять себя в руки, когда она обращает свой растерянный взгляд на меня. Забудь, Торопов. Она первая, кто тебя сломал.

Иду к дивану и не дышу. Потому что охреневаю над собой. Маше Савельевой удалось сделать то, что никому не удавалось. Она только одним своим появлением заставила меня отвлечься. Она слишком легко сейчас проникла в мою тьму. Туда, куда я давно закрыл двери.

Пока ждали Котова, я старался отключиться. Не понимал, что вообще происходит. Как ей это удалось? За считанные мгновения разрушить все мои барьеры. С трудом беру себя в руки и напоминаю, какая Маша актриса.

И я честно, пытаюсь отвлечься, когда перед нами появляется Маргарита. Очень стараюсь обратить внимание на этот ходячий секс, от которого просто несет развратом. Но перед глазами туман. И если раньше я на такую цыпу откликнулся в два счета, то сейчас просто глупо улыбаюсь и стараюсь не показать, что выбит из привычной колеи совсем другой девушкой.

И у меня получается. Главное, выдержать до появления Котова, и я смогу выдохнуть, но не тут-то было. Маша идет готовить нам кофе, а я не могу не окинуть ее взглядом. И очень жалею. Сто лет не чувствовал такой херни. А сейчас просто залипаю. На Савельевой самая обычная офисная юбка. И длина привычная. Но я вижу, как туго она обтягивает ее круглую задницу. И воспоминания захлестывают меня. Помню, как впервые увидел ее попку, обтянутую маленькими шортиками. Помню, как повелся и завелся в пол-оборота. И сейчас, я чувствую, как в брюках становится приятно тесно. И это мне совсем не нравиться. Из тысячи воспоминаний — именно это. Не то, где она на кровати рядом со своим ублюдком. Не то, как мне было хреново после ее предательства. А то какой она было невинной и притягательной. Но это полбеды. Впервые за долгое время я хочу кого-то. Вот так с одного взгляда. Нет, у меня был секс. Механический, без чувств и эмоций. Я даже не запоминал их лиц и имен. Просто мне нужна была разрядка, которой я не получал. Чисто физическое удовлетворение. И чтоб его получить, я платил деньги. Потому что не хотел ни слов, не обещаний. Просто пришла, отсосала, дала и до свидания. А теперь я охреневал. Я хотел секса. Прям чувствовал, как у меня поднимается не только член, а целая буря чувств в груди. И мне это совсем не нравилось. Тем более последняя к кому бы я хотел испытать что-то подобное, это была Маша Савельева.

Я, наверное, побледнел от своих мыслей. И с трудом удерживал внимание на слишком болтливой Маргарите, но все равно не мог выкинуть из головы то, что только что почувствовал. И только мысли о том, что Маша уже давно не наивна и невинная школьница, а сейчас, я больше чем уверен, греет кровать самому Котову, заставили меня немного протрезветь. Я представил, как Котов обнимает и трогает эту скромницу за ту саму аппетитную задницу и меня накрыло. Но, увы, не облегчение. А неприятное тянущее чувство в груди, о котором, как думал, я почти забыл.

Это были самые адские пятнадцать минут, к концу которых я с трудом стискивал зубы, чтобы в лучшем случае не сорваться и не уйти, а в худшем, даже думать не хотел. И если вначале я ждал приход Котова для своего спасения, то к его возвращению накрутил себя так, что и этому пижону влетело бы. И ведь завелся ни с чего. Просто с одного взгляда на ту, которой не нужен. Но, Слава Богу, рядом были люди, я сумел удержать себя в руках. Правда, на совещание, где мне нужно было представлять интересы своей фирмы и поддержать ребят с предложениями, я нагло рассматривал Котова и не мог выкинуть из головы, как он предается ласкам с моей бывшей девушкой. И у меня от этой мысли все зудело. Помешательство какое-то. Но я не удивлен. За последние два года мой мозг и душевное состояние были столько раз подвергнуты атакам, что, например, заключение договора с инопланетной расой, были для меня нормальной тенденцией.

— Предлагаю поехать в ресторан и продолжить разговор в неформальной обстановке, — объявил Котов, а затем обратился к своей сотруднице, — Маргарита, вы тоже приглашены.

— Спасибо, — она даже не сомневалась, что останется не у дел.

Ее улыбка и заигрывающий взгляд на мне говорил о том, что я, кажется, приглянулся этой блонди.

— А ваша секретарша? — я не знаю, какой черт меня дернул за язык.

Все уставились на меня. Матвей и Макс с изумлением, а остальные просто в недоумении.

— Что моя секретарша? — Котов сощурил глаза.

— С нами поедет?

— А тебе она нужна?

У меня от этого вопроса сердце забилось в разы быстрее. Вроде безобидные слова, но я почему-то задумался. И не смог ответить себе на этот вопрос. Потому что «нет» я не рассматривал, а про «да» было страшно думать.

— Нет, — произнес вслух и пожал плечами.

Котов ждал более развернутого ответа. Но ему это не светило. А еще он был заинтригован моим интересом к Маше. Я, конечно, идиот, что поддался эмоциям и выставил на всеобщее обозрение свою заинтересованность, хотя меня мнение других людей уже давно не волновало.

Но Котов был упертым. И продолжал сканировать меня своим рентгеновским взглядом. Кажется, он понял, что я не просто так спросил про Машу. И, кажется, его это задело.

Мы сверлили друг друга глазами в звенящей тишине под внимательными взглядами присутствующих. Теперь я точно был уверен, что его с Машей связывают не только деловые отношения. Он ступудово спит с ней. И от этого где-то внутри глубоко-глубоко в груди зародилось неприятное ощущение. А еще злость. Горячая, нервная и всепоглощающая. Та, которую я уже давно ни чувствовал.