А потом приводила себя в порядок. И снова делала вид, что все хорошо. Снова старалась быть счастливой. И когда Котов позвал меня на очередной прием, я впервые собиралась с каким-то диким остервенением. Хотела быть красивой, недоступной и равнодушной. Да кем угодно, лишь бы снова не окунаться в эту пустоту.

И я улыбалась и даже смогла отвлечься ровно до того момента, когда увидела, как ко мне идет Торопов. Слишком красивый и неприступный в этом темно-синем костюме, который не только сидел на нем, как на боге, а еще и придавал ему столько сексуальности и магнетизма, что трудно было отвести глаза. Торопов всегда одевался стильно. Ему шла вся его одежда. Словно он покупал ее у самого дьявола. А уж о природной красоте и грации хищника я молчу. Наверное, не стоило удивляться, что когда-то я влюбилась в него, как сумасшедшая. Только теперь все мои чувства были на изнанку, а он стал еще лучше.

Мое сердце билось в сто раз быстрее обычного. И я понимала, что надо бежать, но ноги словно приросли к полу, а потом стало поздно.

Я смотрела на него и понимала, что я скучаю. Что он говнюки идиот, но сейчас почему-то была рада видеть его. Странно, но мне нужна была та последняя встреча, чтобы забыть.

Я врала сама себе. Потому что от его присутствия у меня колени дрожали. Он снова говорил гадости, и смотрел так пытливо, проникая в самую душу. Если бы не была уверена, что он меня ненавидит, то глядя в его глаза, подумала, что лжет. Его слова отличались от тех непонятных всполохов в глазах.

Но взглянув на его руку, я снова призналась себе, что придумываю ему оправдания. Он женат, и я не в силах что-то изменить. Только непонятно, за что он меня так поливает грязью, от которой мне снова больно и хочется плакать.

Проклиная его притягательность и свою слабость, я сбежала от него. Но в себя прийти не удалось. Предательские слезы снова катились по моим щекам. Я настолько погрузилась в себя, что даже не заметила, как оказалась в ловушке из его прикосновений. В его руках и под его губами.

Это было как взрыв. Каждый маленький поцелуй питал меня живительной влагой. Я дышала, как будто в первый раз оказалась на свежем воздухе. Я так хотела забыть все, что было до этой минуты. И, возможно, я подчинилась ему. Стала его на эту ночь. Перешагнула через свои страхи и боль, но почему-то вспомнила о колечке на его руке. Он женат. Он с другой. И я себя еще больше возненавижу, если позволю сыграть ему в его игру. Поэтому пришлось снова брать себя в руки. Но это было сложно. Особенно тогда, когда его язык оставлял ожоги на моем бедре, а потом и вовсе забрался выше, и заставил меня выгнуться навстречу. Со мной было такое впервые. Никогда не думала, что можно вот так ласкать девушку. Неприлично. Даже слишком. Вернее, представляла, но никогда не думала, что такое может случиться со мной.

Нежно, одурманивающе, но при этом настойчиво. Возбуждение во мне просто взорвалось атомной волной. В один момент. Я потеряла связь с реальностью. У меня все тело было под высоким напряжение от такой ласки. Сладкие спазмы скрутили живот настолько, что я не чувствовала ни страха, ни обида. Просто хотела чувствовать его язык еще сильнее. Напористее. Без этих гребаных трусиков.

Но слава богу хоть что-то в моей голове осталось. Возбужденная и заведенная я с трудом вырвалась из захвата Влада, понимая, что я хочу его не меньше, чем два года назад. И ненавижу его еще сильнее за то, что снова захотел со мной поиграть. За то, что снова хотел сделать мне больно. Ведь полчаса удовольствия и он снова плюнет в меня своим ядом. А я уже не переживу. Не смогу собрать себя.

И я пыталась сбежать, хоть в голове и был туман, а ноги совсем не слушались меня. Он опередил меня. Он был слишком силен, а я слаба не только физически. Понимала, что это еще один прыжок в бездну, но ничего не могла сделать. Знала только одна, что для меня это будет конец.

Его руки были горячими и обжигали до самых костей и внутренностей, и я каждую секунду повторяла, что не хочу этого, но предательски принимала его ласки. Принимала, несмотря на то, что они доставляли не только наслаждение, но и боль. Адскую, выматывающую и рвущую на части.

Его губы скользили по моей шее, заставляя волосы на затылке шевелиться и забывать, как сильно я ненавижу его. Забывать, как два долбанных года пыталась вычеркнуть из своей памяти. Как стояла на коленях, умоляя выслушать. И как кричала его имя по ночам, не веря в то, что его больше никогда не будет со мной.

Я помнила все, как будто наш разрыв произошел вчера, а не больше двух лет назад. Я верила в то, что я перешагнула период жизни под именем Влад Торопов. Верила, что забыла его. Навсегда выжгла из своего сердца. И именно поэтому не понимала, почему сейчас мои ноги слабеют, мурашки бегут по позвоночнику, а бедра сладостно сжимаются в предвкушении.

— Остановись! Пожалуйста! Я не хочу! — я пытаюсь собрать остатки разума в единое целое и дать отпор человеку, которого собиралась избегать всеми способами, даже фантастическими не гнушалась бы.

И если бы знала, что окажусь прижата к двери незнакомой мне комнаты, человеком, которого видеть не хотела, то в жизни бы не пошла на этот прием. Никогда бы не поднялась на второй этаж, чтобы спрятаться от его прожигающего взгляда.

— Как только трахну тебя, принцесса, сразу отпущу, — ядовито шепчет Торопов, грубо сжимая мои бедра руками.

И от его «принцесса» сердце заходится в бешеном ритме, напоминая, что так он меня называл тогда, в прошлой жизни. Когда смотрел с любовью и нежностью. Когда был для меня самым родным человеком.

— Ты не посмеешь, — я не верю сама себе, но все же не сдаюсь. Очень стараюсь заглушить в себе жар от его ласк. Но получается как-то не очень.

Торопов тихо смеется прямо в мое ухо, опаляя горячим дыханием мою щеку.

— Серьезно?

Я пыталась вырваться несколько раз, но так крепко прижата к двери его телом, что с трудом удается дышать.

— Торопов! Ты же женат! — пытаюсь призвать его к разуму.

— Не имеет сейчас никакого значения, — отвечает равнодушно он, при этом стаскивая мое стрейчевое платье с плеч.

— Ты мне противен!

— Угомонись принцесса. Это всего лишь обычный трах. Ты же так сотни раз делала. Вот и со мной сделаешь! Нам обоим это нужно. Нужно закончить то, что мы не сделали два года назад. Один раз — и я больше никогда не посмотрю в твою сторону, — Торопов остервенело трется об меня бедрами, и я чувствую, как он возбужден.

Почему он такой сильный? И почему у меня нет сил, чтобы развернуться и влепить ему прямо по его наглой роже?

За платьем следует мой кружевной лифчик. Он его даже не расстегивает. Просто оголяет грудь, стянув чашечки вниз. И тут же его руки начинают скручивать мои соски. Грубо и болезненно. Но это все равно заводит так, что я с трудом сдерживаю стон.

Господи, ну почему я так реагирую на его прикосновения? Почему вместо отвращения, я ощущаю, как между ног становится нестерпимо горячо. Почему вместо страха, я кусаю губы и хочу откинуться на его плечи в каком-то нелепом долгожданном предвкушении.

Торопов даже не скрывает своей цели. Он просто хочет меня поиметь. Грубо и грязно. Хочет снова унизить и растоптать меня. Я все умом понимаю, но ничего не могу сделать с этой предательской дрожью по всему телу от его близости.

— Это изнасилование, Торопов!

Он ничего не отвечает. Просто разворачивает меня к себе лицом и накрывает мои губы в жестоком поцелуе. Жалящем и ядовитом. И я честно пытаюсь его оттолкнуть, но, когда его язык проникает в мой рот, я сдаюсь. Нет, не отвечаю, но как губка впитываю давно забытую сладость его рта.

Искусав мои губы до боли, Влад опускает голову и делает тоже самое с моей грудью. Он просто сосет мой сосок так же жадно и грубо, как до этого терзал мой рот. И я готова заплакать. Но не от боли. А от того, как сильно мне все это нравится.

Влад никогда не был грубым. Но сегодня он переходит все границы. И вместо того, чтобы найти в себе силы и оттолкнуть его, я наслаждаюсь его напором. С каких пор я стала такой мазохисткой? С каких пор мне нравится такая экзекуция над моим телом?

Торопов задирает мое платье и с легкостью отодвигает тонкое кружево в сторону. Я в последней попытке избежать его ласк там, плотно сжимаю бедра. Но это его не останавливает. Влад протискивает колено между моих бедер и резким надавливанием легко раздвигает мои ноги. И тут же его пальцы скользят по моим влажным складкам.

— Изнасилование говоришь? Да ты течешь, как сучка, Маша! — он с презрительной ухмылкой показывает мне свои пальцы, которые блестят от моей смазки, а затем Влад намазывает ими мои губы.

Я готова кричать. Вместо того, чтобы брезгливо сморщиться, я с трудом сдерживаю себя, чтобы не облизнуться. Контролировать себя приходится недолго, потому что Торопов склоняется к моему лицу и слишком нежно и чувственно слизывает с моих губ то, что он размазал по губам.

— Как же я тебя хочу, — шепчет он, а я трясусь от его слишком откровенных и требовательных ласк.

— Я возненавижу тебя еще больше, если ты это сделаешь, — мои слова звучат неубедительно даже для меня.

— Не больше, чем я тебя.

Его рука между моих ног выводит круги вокруг моего клитора, губы снова на груди, и я просто не могу сдержать стон.

Я знаю, что все, что сейчас происходит — неправильно, но ничего не могу сделать. Слишком приятно. Слишком головокружительно.

Влад снова разворачивает меня к себе спиной. Но ласк не прерывает. Он держит меня так крепко, что сбежать точно не получится. Разве, что закричать?

— Когда-то я хотел, чтобы ты стонала и извивалась в моих руках. Хотел подарить такое наслаждение, которое бы вознесло тебя на вершину небес. Но это в прошлом. Теперь тебя ждет грубый, жесткий трах. Какой бывает только со шлюхами! — каждым своим словом Торопов наказывает меня за то, что когда-то я оступилась.