Через порог перешагнула с закрытыми глазами. И прям у двери опустилась перед Никитой, пытаясь его раздеть. Руки дрожали, и я избегала взгляда Торопова. А когда решилась посмотреть на него, то поняла, что он за мной внимательно наблюдает.

— Все в порядке?

Сил ответить не нашлось. Поэтому я просто улыбнулась и утвердительно кивнула.

Проводив Никиту в комнату и усадив его на диван, я принялась за свою одежду, краем глаза отмечая, что Влад тоже переоделся. Он сменил мокрое пальто на черную короткую куртку и с мокрыми от дождя волосами напоминал рок-звезду из модного журнала.

Мне вдруг захотелось рассмеяться. Я так нервничала, что не замечала ничего вокруг. Все мое внимание было сосредоточено на Владе. Я изучала, не отрывая своих глаз. И, кажется, он заметил мое состояние, но виду не подал.

— Ты же помнишь, где здесь все находится? — его голос был охрипшим, и у меня промелькнула мысль, что он тоже волнуется.

— Да, — выдохнула я в ответ.

Влад кивнул и ушел в свою комнату. Его не было две минуты, а я так и стояла не в силах пошевелиться.

Торопов принес чистый комплект постельного белья, отнес пакет с продуктами на кухню, вернулся, достал из кармана пальто кошелек, заглянул в ящик тумбочки, и только потом с грохотом положил на ее поверхность ключи, визитку и карточку.

— Второй экземпляр ключей, мой номер телефона на визите, и если что-то нужно купить, не стесняйся!

— Это лишнее, — я стояла все на том же месте и почему перестала понимать происходящее.

— Маш! У тебя ребенок! Если что-то понадобится, можешь воспользоваться. И чувствуйте себя как дома.

— Хорошо, — пообещала я, зная, что ни за что не возьму у него денег.

— Ну, все, я пошел. Приеду утром в понедельник. Если, что звони.

— Угу, — я обхватила себя руками.

Вот именно сейчас мне почему не хотелось, чтобы Торопов оставлял нас одних в своей квартире, но упорно продолжала молчать. А Влад словно чувствуя мои сомнения, не двигался с места, при этом не спуская с меня глаз. Отчего-то стало жарко.

— Мам! Я спать хочу!

Я даже вздрогнула от голоса Никиты.

Торопов тоже моргнул, словно находился в забытье, а потом просто кивнув, вышел, тихонько захлопнув за собой дверь. Я тяжело выдохнула, и поняла, что готова броситься за ним. Я не знала зачем, но точно была уверена, что не хочу, чтобы он ушел. В груди все сдавило и мне не хватало воздуха, чтобы сделать хотя бы один вдох, и только повторная просьба Никиты заставила меня двигаться.

На автомате я расстелила белье на диване, раздела Никиту и помогла забраться ему под одеяло. От еды сын отказался, потому что очень сильно устал и его глаза уже слипались.

— Мам, ты со мной будешь спать?

— Конечно, только приму душ и сразу же к тебе.

Никита доверчиво кивнул, а я в ответ ласково погладила его по голове, укрыла одеялом, и он тут же вырубился. Бедный ребенок! У него даже не хватило сил пожелать мне спокойной ночи. Обычно мы перед сном обсуждаем еще кучу тем, но сегодняшний вечер был для него не из легких.

Убедившись, что Никита спит, я хотела сразу же принять душ и лечь спать, но поняла, что не смогу, пока не позволю себе обвыкнуться в этой квартире. Поэтому я принялась бездумно ходить из комнаты в комнату, отмечая что здесь совсем ничего не изменилось. Все выглядело так, как я это помнила. От осознания этого факта стало как-то легче на душе. И уже не так страшно и волнительно. А даже осмелела настолько, что разложила продукты в холодильник и шкафчики. Кстати надо отметить, что, судя по содержимому пакета, Торопов похоже думал, что мы у него недели на две. Сыр, яйца, колбаса, молоко, творог, йогурты, хлеб, масло, сок, овощи, фрукты, консервы и куча сладостей. С голоду мы с Никитой точно не умрем. Но несмотря на обилие продуктов и уже длительное время голодания, есть не хотелось. Я с трудом запихнула в себя пару бутербродов с колбасой и сыром, и наконец отправилась в душ. И я почти разделась, как меня осенило, что мне совсем нечего одеть после душа. Мысль по рыться в вещах Торопова пришла в мою голову первый. Некрасиво, конечно, но за вечер уже произошло столько всего, что копание в чужой одежде меня не смущало. Тем более Влад сам предложил, быть как дома. По старой памяти мне не составило труда открыть шкаф в его комнате и выудить очень даже приличную футболку. Совесть меня не мучила нисколько. И я со спокойной душой, заставив себя ничего не анализировать, приняла душ, и чуть подсушив волосы полотенцем, забралась к Никите под одеяло.

Если в душе мне удалось не думать о сегодняшней встрече, то вот с кроватью было сложнее. Но теперь у меня все было по-другому. И использовав пару техник от моего любимого психолога по переключению мыслей в другое русло, плюс усталость, и я спала, как младенец. Правда не очень спокойно. В квартире было тепло, отчего мне стало жарко. А после и совсем даже во сне чувствовала какую-то тревожность. Металась по кровати, пока не открыла глаза.

Крик застрял в моем горле.

Рядом с диваном стоял стул, на котором восседал прямо в верхне одежде Торопов. Слава Богу, свет, который я оставила в коридоре хорошо освещал его, иначе я бы просто с ума сошла от страха. У меня итак все волосы дыбом стали во всех местах.

— Тише, тише, это я, — прошептал Торопов, когда понял, что я вот-вот начну истерить.

Дыхание вырывалось шумными короткими выдохами, а сердце было готово выпрыгнуть из груди.

Я не могла произнести ни слова, а когда немного пришла в себя, то поняла, что готова убить Торопова. Так ведь чокнуться можно.

Я в возмущении вскочила с дивана, не обращая внимания на то, что его футболка на мне задралась по самое не хочу, и ринулась на кухню. Торопов последовал за мной.

— Ты охренел, Торопов? Я чуть от страха на тот свет не отправилась! — закричала я на него шепотом.

— Я забыл документы. Поэтому вернулся!

— А я что спала на них?

— Нет.

— Тогда какого хрена ты там сидел и пялился, как маньяк??? Ты вообще нормальный?

— Извини, если напугал! Просто так получилось!

Мы перешептывались друг с другом, но слишком эмоционально, особенно я. И если бы не спящий Никита, то я устроила бы ему нагоняй за такую выходку. А так приходилось лишь тихо журить его.

— Конечно, напугал! Радуйся, что я не закричала и не разбудила Никиту. Я бы тебя вообще убила бы! Ты не только меня мог напугать, но и ребенка! О чем ты вообще думал?

Я высказывала ему, не замечая, как скользят его глаза по мне, отмечая мои растрепанные волосы и его футболку на моем теле. И только его замерший на моих губах взгляд, заставил меня замолчать.

Торопов молча взял меня за руку и притянул к себе. Мокрая куртка тут же уколола меня холодом:

— Ау! Ты холодный!

Торопов так же молча отпустил меня и скинул куртку на пол, а потом снова притянул к себе, прижав к своему горячему стальному телу, и заглядывая в мои глаза, прошептал:

— Боже, принцесса, какая же ты красивая…

Я не понимала, что происходит. Мой мозг еще не успел переключиться на другую волну, а вот тело чувствовало теплые руки Влада на талии и шее. По телу пробежалась толпа мурашек.

Я судорожно выдохнула, заостряя свое внимание на губах Торопова.

— Ты потом меня будешь ненавидеть, но я все равно сделаю это! Не могу от тебя отказаться!

И в это же мгновение его теплые губы опустились на мой рот, заставляя меня замереть от удивления и неожиданности.

Нет, Торопов не целовал меня. Его губы просто жадно изучали мои губы. Цеплялись за них, обсасывали, ласкали вперемешку с рваным дыханием. При этом я ощущала, что Торопов натянут как струна. Его пальцы чувствительно впивались в мою кожу, но мне было не больно. Я сама дрожала, как осиновый лист, чувствуя, как ноги становятся ватными, а в животе поднимается давно забытый рой тех самых бабочек.

Не ждала, не думала, и не знала, что делать. Но игнорировать не могла. Слишком остро ощущала тоску Влада. До потери сил. Даже пришлось схватиться за его рубашку, чтобы не упасть. А потом, услышав его тихий стон, я сама приоткрыла рот и откликнулась на его мечущиеся движения губ. Сдалась. Потому что за два с лишним года ничего подобного ни к кому не чувствовала. За последние пять месяцев даже на свидание ходила — и ничего подобного. А с ним за одну секунду взрыв во всем теле. В голове. И ведь понимаю, что неправильно все это. Не должно так быть. Но отказать не могу. Не ему. Себе не могу. Может потом пожалею, но сейчас это так фантастично. Медленно и нежно, но при этом Торопов требовательный и кажется зверски голодный. Настолько, что моя голова кружится, а кончики на пальцах рук и ног немеют. Мне даже кажется, что я обмякла в руках Торопова. Но его руки обхватывают меня за талию, не давая упасть и еще крепче прижимают к напряженному телу, грозя меня раздавить. И у меня уже не хватает воздуха, но я не могу оторваться. Я просто дурею от этих забытых ощущений. От сладостного вкуса его губ. И понимаю, что задохнусь насмерть, но не могу остановиться. Влад делает это первым:

— Врежь мне, принцесса, и посильнее, — шепчет он в мое ухо, — иначе я не остановлюсь.

Идея хорошая. Но проблема в том, что я сама нуждаюсь в хорошей оплеухе. У меня в голове туман и только острое ощущение его близости. Больше ничего вокруг.

— У меня сил нет, — признаюсь ему дрожащим голосом.

— А жаль, — только сожаления в его голосе я не слышу.

Влад разворачивает меня к себе спиной и зарывается лицом в мои короткие взлохмаченные волосы. Его руки ложатся на мой живот и снова прижимают к его телу так, что я чувствую, как Торопов возбужден. Он хочет меня. До дрожи. И мне так неловко признаваться, но я тоже. По крайней мере я чувствую то, чего не должна чувствовать с ним. Я знаю, я помню, что не должна, ну по крайней мере ни здесь и не сейчас, но его скользящие по моей шее губы заставляют меня в блаженстве закрыть глаза.