Катя Саммер - Любовь без цензуры

Спустя час ярых споров мы пришли к мировому соглашению: мне отвели срок решить все проблемы до нового года, а пока я могла находиться в отпуске за свой счет, но на связи двадцать четыре на семь. Я упомянула, что мое решение может остаться прежним, на что мужчина выдохнул и заявил, что незаменимых людей все же нет, но он очень бы не хотел подрывать имидж авиакомпании, передоверив кому-то другому наш отдел.

Около часа дня я все же села в самолет. И перелет показался мне неприлично долгим. Несмотря на билеты в бизнес-класс, три бокала вина и идеальную подборку усыпляющего кино, я так и не смогла полноценно отдохнуть. Достался лишь рваный сон, в котором я бежала за Феликсом и никак его не догоняла.

Прилетела я аж на семь часов позже плана. Времени оставалось в обрез – игра начиналась в восемь, а на часах было уже больше пяти. Телефон, поймав вай-фай, просигналил десятком сообщений от Фила – даже фотки с тренировки скинул, но я оставила те без ответа. Раз затеяла сюрприз, решила держаться до конца. Хоть и сложно было устоять.

Двадцать два месяца

Глобусы бесятся,

Люди прощаются,

Но не возвращаются.

Земфира не затыкалась в моей голове уже даже без наушников. Я напевала песню под нос, пока ловила желтое такси – прям как в фильмах! – и отбивалась от назойливого мужика, решившего, что ему машина отчего-то нужнее. Оказалось, русский мат известен во всем мире. Мужик, услышав меня, понял суть без перевода, испуганно закричал «Russian» да «Russian», перекрестился и оставил мое такси в покое. Так бы сразу.

Навигатор показывал ехать сорок-пятьдесят минут. Но уже где-то на середине пути я поняла, что вместе с ним глубоко ошибалась – пробки в городе растянулись нешуточные. А мы на свои жаловались – все познавалось в сравнении.

Вроде и оставалось каких-то пять километров, но машины не двигались уже пятнадцать минут. И, кажется, не собирались еще долго. А до игры было всего полчаса. Я нервно стучала по дверной ручке автомобиля, а потом все же решила: наушники, рюкзак, Земфира. Я выскочила из машины и просто побежала вперед. Если с моей «любовью» к длинным дистанциям выплюну легкие, Фил, знай, я тебя любила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ты не отпускай меня,

Не опускай.

Не отпускай меня,

Вдруг кто увидит…

Успела. Прям к самому началу успела – вся потная, красная, с рваным дыханием, но здесь. Я это сделала, черт возьми! Сама с трудом верила.

Купила воды и протиснулась на последний ряд восточного крыла, в надежде отыскать Феликса среди игроков. Заметила, но не сразу. Я ничего не смыслила в баскетболе, но Фил явно был одним из лучших. По крайней мере, то, как он раз за разом рвал прыжками воздух и забивал в кольцо мяч, высоко оценили и комментаторы, и ревущие трибуны. А после его точного броска из-за трехочковой линии парни из команды и вовсе бросились его обнимать, как только закончилась первая четверть матча. И я им тихо завидовала.

Перед третьим перерывом мне стало не по себе. Фил слишком шикарно вписывался в здешний мир, а вот я, напротив, казалась чужой. Я оглядывалась по сторонам, и меня пробивал озноб. Сомнения, сомнения, опять они! Топили насильно с головой. Но я отбивалась, как могла: в мир Антона я вписывалась прекрасно, но счастья это мне не принесло.

Его довольную ухмылку вывели на главный экран в замедленной съемке. Боже, как же я люблю его все-таки! Знал бы он, я должна дать ему знать!

Еле дождалась, пока матч закончится. Конечно, с диким перевесом команды Фила в очках. С финальным сигналом я бросилась вниз по лестнице, расталкивая всех на пути. Выслушала много нового сленга, намотала на ус, но к парню не пробилась. Команды покинули площадку, и мне их было не догнать.

Окей, я кинулась на выход. Точно видела, куда заходили спортсмены, когда опаздывала на игру, - полагала, придется пробиваться в раздевалки. Пока спешила, параллельно звонила Феликсу, но он не отвечал. Черт! Черт! Черт!

Я не заблудилась, аллилуйя! Свернула вовремя, скользнула за дверь и вдалеке выхватила взглядом знакомый лохматый затылок.

- Фил, стой! – закричала я, бросившись следом.

Но дорогу мне преградили два невероятных по размерам темнокожих амбала. Русский, английский – им было плевать, что говорила, стояли насмерть, даже бровью не пошевельнув. С одной стороны, конечно, молодцы, похвально, от всяких сумасшедших поклонниц парней спасают. Но, вот, когда к безумным фанаткам причисляли тебя – как-то нерадостно становилось.

Я честно пыталась прорваться, колотила этих громил, даже кусалась, пока один из них не подхватил меня под грудь и не потащил в противоположном направлении. А Феликс все удалялся и удалялся.

- Hey, wait a minute, - услышала где-то сбоку.

Сфокусировала взгляд и нашла высокого парня в форме красного цвета. Как и у Фила!

- I know you, - двухметровый блондин со смазливым личиком и вытянутым подбородком сощурился, указывая на меня пальцем.

- Phelix Vetrov is my boyfriend, I need to talk to him! – завизжала я изо всех сил.

Парень показал охране поставить меня на место. Я встряхнула волосы и поправила одежду. Подняла рюкзак с пола и пошла за ним по длинному коридору.

Мы как раз завернули за угол, когда Феликс открывал дверь, чтобы зайти в раздевалку. Наши взгляды пересеклись. Я взвизгнула и помчала со всех ног. Запрыгнула на Фила и крепко-крепко обняла.

- Я успела… - шептала я, прерывая бесконечную череду поцелуев. – С днем рождения! Фил… Так люблю!

Феликс выглядел счастливым, радостным, но, мягко говоря, удивленным. Он отошел к стене под свист и комментарии команды, аккуратно вернул меня на землю.

- Что ты здесь делаешь? – наконец выдал он, стискивая ладонями мои скулы.

Мой грязный, потный, лохматый герой! Как я скучала.

- Бросила все и приехала. К тебе. Не могу без тебя, Фил. Люблю так, что…

Он поймал губы, облизал, поцеловал с языком. Как будто радуясь, как будто ужасаясь.

- Господи, сумасшедшая… Почему не сказала?

- Сюрпрайз!

Я раскинула руки в стороны, но он, рассмеявшись, снова сгреб меня в объятия.

- Я тоже без тебя погибал. Сейчас шел и понимал, что ничего мне без тебя на хер не надо. Собирался в следующий раз хреново сыграть и так слиться за неделю-две. У меня ведь испытательный срок.

- Хреново и сыграть – понятия, в твоем случае, несовместимые.

Фил закинул голову назад от смеха. Его глаза искрились таким неподдельным счастьем, что на душе стало тепло. Долгий зрительный контакт. И вот радость сменилась похотью. Тепло опускалось все ниже, и разгоралось пламя. Боже, он невыносим.

- Как ты вообще оказалась здесь? Я ведь ничего толком не говорил…

- Твой отец… помог. И Артем с ребятами. Все подробно тебе расскажу, а пока…

Фила позвали. Парни выглянули из раздевалки и позвали на пятиминутку с тренером. Я отпустила его руку.

- Мы собирались отметить победу командой, типа посвящение, - пояснил он.

- Да-да, конечно, - я шагнула назад. – Мне все равно нужно хотя бы заселиться в гостиницу, тут недалеко, и принять душ.

Я закрыла нос, изобразив неприятный запах.

- Конечно, иди, - повторила я.

- Ты че, больная?

Рот Фила растянулся в идеальной белоснежной улыбке, которая заставляла сердце биться быстрее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Я тебя больше ни на метр от себя не отпущу!

Он притянул и обнял, а я разве что не замурлыкала.

С ним так хорошо. Как не было нигде и никогда.

Аля

С тусовки у Ветрова прошло полмесяца. И мне до сих пор удавалось избегать ненужных встреч. Правда первую неделю я позорно пряталась от реальной жизни на фейковом больничном. А сейчас уже четвертый день радовалась тому, что наши практические занятия перенесли из главного корпуса в новое здание, где располагался учебный зал судебных заседаний.

- …И Ветров опять в Америку свалил. Вот бы и у меня был такой папочка, как у него, а-ах… - вздыхала Онегина, наша староста. – Ты, кстати, слышала, что они с Олейником помирились?

Конечно. Еще и видела! Перед отъездом Фила они с Маратом несколько дней подряд по́стили свои довольные рожи в инстаграм.

Да, я понимала, что их дружба рано или поздно восстанет из пепла - а после той ночи душевных и физических излияний Фила над тазиком, которые я подслушала, это было ожидаемо. Я вроде и приготовилась к такому исходу, а все равно чувствовала себя отвратно. Ничему не научилась у матери. Оказалась за бортом и совсем одна.

Так вот! Шикарно у меня получалось избегать этих лучших друзей с момента их примирения, но сегодня что-то пошло не так. С раннего утра, когда увидела на стоянке тачку Олейника, а потом и его самого. Заметьте, на нашей паре международного права! И зачем он приперся? Ведь разные выбрали специальности и благополучно обходили друг друга стороной. А сегодня он завалился в аудиторию и бесцеремонно так заявил лектору, что его курсовая перекликается с темой семинара и ему очень полезно будет послушать. А Фирсову, нашему преподу, только бы самолюбие потешить. Довольный такой остался, проходи, мол, садись, ни в чем себе не отказывай…

Но что мог усвоить Олейник, понятия не имею. Он же ни на минуту не отводил от меня взгляд. Что-то строчил на телефон, так я выключила его. Пусть не отвлекает будущего юриста! Мне диплом нужен, чтобы запрет на приближение ему выписать!

Настырный он, правда, был. У меня, что ли, научился? Стал записки через однокурсников передавать. И все предателями оказались, помогали. Почтовые голубки, е-мое. Я выбросила несколько подряд, даже не развернув. А когда четвертую мне Онегина протянула, так я на дебаты вызвалась. А что – поспорить это я любила, мне только повод дай. Хоть там не достанет. Отвернулась специально, но затылком ощущала, как он меня взглядом прожигал. Идиот, честное слово! Неужели неясным языком с ним объяснялась?