Как всегда, отец быстро захмелел, стал куражиться и снял с себя рубашку. Жарко ему стало.

– А что, мать, давай-ка споём нашу любимую. Для гостей дорогих. Не дрейфь, я подтяну, – подмигнул он жене поощрительно.

Откашлявшись, мама встала из-за стола и начала, подбоченясь:


– Коперник целый век трудился,

Чтоб доказать Земли вращенье.

– Дурак, он лучше бы напился,


– подхватил третью строчку отец в унисон с запевалой, обняв её за покатые плечи,


– Тогда бы не было сомненья.

Ах, наливай, брат, наливай,


– глядя на отца, импровизировала мать,


И всю до капли выпивай.

Ах, наливай полнее, брат,


– а отец ей в ответ:


– Ты знаешь, пить всегда я рад.


Певцы посмотрели друг на друга, словно советуясь, продолжать ли дальше, сделали многозначительную паузу, и задорно, с озорством и какой-то лихостью завели припев:


– По рюмочке, по рюмочке,

Тилим – бом – бом,

Тилим – бом – бом.

По маленькой, по маленькой,

Чем поят лошадей!


– Ап-чхи! – чихал отец понарошку, и мать отвечала:


– Будь здоров!

Тилим – бом -бом,

Тилим – бом – бом!

Ап – чхи! Будь здоров!

Тилим – бом – бом, бом – бом!


Гости восторженно аплодировали, и даже Люська появилась в нашей компании, привлечённая весёлыми голосами бабушки и деда.

Минут через двадцать отец вышел по лёгкой нужде и долго не возвращался.

– Сынок, присмотри за ним, – попросила мать, убирая со стола посуду. – Как бы в одной майке к друзьям не пошёл, с ним станется.

О его слабости обходить соседей в подпитом состоянии было известно всем. Трезвым он всегда сидел дома, и дефицит общения с окружающим миром восполнял, будучи навеселе.

Нашёл я его лежащим у подъезда в сугробе.

– Жарко, сынок, остудиться нужно, – объяснил он, протирая снегом лицо.

– Вставай, батя, простудишься, – попытался я поставить его на ноги, но он только блаженно улыбался.

Не долго думая, я с трудом поднял его на руки и понёс домой.

– О, – оживился он, выкинул свободную руку вперёд и с пафосом выкрикнул:

– Да здравствуют советские лётчики!

Я его чуть не уронил от хохота.

Мать встретила нас на пороге:

– Вот паразит, когда ж ты успел наклюкаться? Неси его, сынок, в большую комнату. Да не на кровать – на пол опусти, пьянчугу несчастного.

Отец, категорически несогласный с выданной ему характеристикой, долго ещё объяснял мнимому собеседнику, что имеет законное право расслабиться по случаю приезда дорогого кормильца.

Ближе к полуночи гости разошлись, и мы улеглись на отдых. Я – на своё законное место, а Юра на полу: раскладушку в доме не держали.

Как и договаривались, дня через три на квартире Григоровых устроили вечеринку. Собрались почти все старые друзья, а Зинка, взявшая на себя роль гостеприимной хозяйки, пригласила своих новых подруг, ни одна из которых мне не была знакома.

Среди четырёх бросалась в глаза стройная фигурка смугляночки Даши. Большущие, стреляющие и разящие наповал тёмно-серые глаза, круглое чистое личико с симпатичными ямочками на розовых щёчках, длинные, до плеч, гречишного цвета волосы, разделённые на прямой пробор, делали её очень привлекательной. Сиреневая шерстяная кофточка на её груди пузырилась соблазнительными бугорками, а из-под выреза просматривалась тёмная соблазнительная ложбиночка. И когда всех пригласили к столу, мне удалось оказаться с ней рядом.

Стол, выдвинутый на середину комнаты, был заставлен недорогими, но вполне подходящими блюдами. Традиционная селёдочка, украшенная колечками лука, отварная картошечка с приставленными вплотную к ней солёными огурчиками, и конечно, холодец, без которого и выпивать – то просто грешно.

Перед каждым приглашённым стояла мелкая тарелка для закусок, гранёная стопка, а в центре возвышались ёмкости с горячительными напитками.

– Молодец, Зинуля, – похвалил я хозяйку. – Как на свадьбу накрыла.

– Чем богаты, – жеманно ответила девушка, подбирая губы. – Кушайте, гости дорогие, чем Бог послал.

– Толик, банкуй! – на правах старшего приказал Фёдор брату, и тот ловко начал раскупоривать бутылки.

– Ну, за встречу! – коротко провозгласил Федя тост, и все дружно выпили.

– А что, Дашенька, – подкладывая на тарелку соседки дымящуюся картошку, пошёл я в разведку боем, – мы с вами раньше нигде не встречались?

– Не думаю, – отпустила она в мою сторону обаятельную улыбку, рекламируя безупречные по форме и содержанию зубки.

– Разве что в трамвае?

– Наверное, там. Потому что такую красавицу трудно не заметить.

Слегка захмелевший, я уже лез напролом, выдавая проверенные на практике, неотразимые комплименты. Как говаривал Александр Васильевич Суворов, смелость – города берёт, а тут – обыкновенная смазливая девушка, мечтающая о своём принце. Вперёд, ковбой, без страха и сомненья! Поимей в виду, что красавицы сотворены природой не только для того, чтобы ими любовались. Теперь – то эту истину я усвоил.

– По этикету, позволю вам заметить: женщина, сидящая по правую руку от мужчины, имеет преимущественное право на его внимание, – проникновенно произнёс я, перекрывая застольные разговоры. – Как вы на это смотрите?

– Положительно, – спокойно произнесла Даша, отправляя в ротик солёный груздок. – Буду рада, сеньор, если вы окажете мне такую честь, – подхватила она предложенную ей роль, величаво повернула свою головку на высокой шее и согласно кивнула.

– В таком случае, я ангажирую вас на весь вечер.

Глухо стучали стаканы с вином, позвякивали приборы, в перестрелке алмазно блестели глаза парней и девушек.

Чем меньше оставалось в бутылках спиртного, тем громче звучали голоса и бессвязнее становилась речь. Ребята наперебой рассказывали о новостях, хвастались победами на любовном фронте, делились планами на будущее.

Здесь я узнал и о трагедии, которая полгода назад произошла с Володей Черняевым. Он верховодил всей нашей барачной командой, слушались его беспрекословно. Не потому, что был слишком крутой, а за честность, справедливость и не по годам зрелую рассудительность. Было время, когда я ревновал его к своей возлюбленной, но мы по-мужски поговорили, и выяснилось, что ревность моя безосновательна. Предметом его тайного обожания была девушка не из нашего круга. На ней, себялюбивой и чопорной, он и женился накануне моего отъезда. У него родилась дочь, а потом пошли нелады, связанные с изменами жены. Он боролся с этой бедой, как мог, но слишком глубокой оказалась нанесённая психологическая травма. Вова не выдержал и повесился.

Мой тёзка Малофеев по кличке «Молофья» за разбойное нападение попал за решётку. Что удивительно, сколько я его знал – никогда не замечал за ним склонностей к агрессии. Поистине, время меняет людей.

Не забывая оказывать знаки внимания Даше, я перебрасывался репликами с Толей Григоровым. Оказывается, уже год, как он работает газоэлектросварщиком на трубопрокатном заводе и стал материально независим, и что всерьёз думает обзавестись семьёй. Есть у него на примете славная женщина с редким именем Эльвира. Правда, она уже побывала замужем и имеет ребёнка, но какое это имеет значение, если люди любят друг друга?

С противоположного угла доносились обрывки разговора о том, долго ли будет летать искусственный спутник, впервые в мире запущенный полтора месяца назад. Чем закончился спор, узнать не удалось: заиграла радиола, ребята оживились, сдвинули к стене стол, убрали табуретки и стулья, освобождая место для танцев.

– А вы хорошо танцуете, – похвалил я свою партнёршу под звуки танго. – У вас есть чувство ритма.

– У меня есть и чувство меры. Талия, за которую поддерживают женщину, находится несколько выше того места, где покоится ваша рука.

Я мгновенно, словно с горячего утюга, сдёрнул свою ладонь с Дашиной попки.

– Простите, увлёкся, – извинился я. – И за свою дерзость готов нести любое наказание. Хотите, провожу вас домой?

– Что ж, предложение дельное, возражений нет. Но учтите, что я живу в Порту, а это не самое безопасное место для прогулок.

– И всё же я рискну.

Вечеринка удалась на славу. В меру подвыпившие ребята много острили, недвусмысленно ухаживали за подружками и всё допытывались, так ли уж хорошо иметь профессию военного лётчика – истребителя. Как мог, я защищал свой выбор, хотя, откровенно говоря, по затратам физических сил и психологическим нагрузкам нет на свете работы более тяжёлой. Но я полагал, что знать им об этом ни к чему. Как там, в популярной песне поётся: « Мама, я лётчика люблю. Мама, я за лётчика пойду. Лётчик высоко летает, много денег получает, – вот за это я его люблю». Зачем же разрушать романтический ореол вокруг авиации, созданный фантазиями мечтателей.

– Чем вы занимаетесь, Даша, – спросил я свою спутницу, когда мы выбрались, наконец, из душного помещения.

– Догадайтесь, – взяла она меня под руку.

– Школу заканчиваете, – наобум сказал я, подбирая шаг, чтобы идти в ногу.

– А вот и нет. Я уже на втором курсе медицинского.

– Стало быть, студентка? Тогда почему мы до сих пор на «вы»?

– И вправду нехорошо, – согласилась Даша и рассмеялась.

Желтела в полную силу луна, неистово перемигивались между собой крупные звёзды, светлой полосой рассекал ночное небо Млечный путь, и мы мчались во Вселенной со скоростью тридцать километров в секунду, находясь на космическом корабле с красивым названием «Земля». Интересно, кто ей дал это имя?

Мороз крепчал, а под ногами скрипел снежок. В такую погоду добрый хозяин и собаку во двор не выпустит. Наверное, поэтому в Порту стояла абсолютная тишина.

– Ох, и замёрзла же я, – прижалась ко мне плечом девушка – Ну, ничего, сейчас отогреемся, – сказала она, открывая ключом массивную дверь частного дома.

– Поздновато для гостей, – говорила она, будто оправдываясь, – но не бросать же кавалера в такую стужу.