– Посредственностью? – удивился Иэн. – Почему ты со мной об этом не говорила?

– А зачем? Все и так мучительно очевидно. – Мимо проскакала довольная птица с картошкой фри в клюве. – Слушай, Иэн, мне жаль, что я отправила ту фотографию, но…

– Эй-эй, притормози. – Иэн вскинул руки в воздух. – Ты думаешь, что я злюсь на тебя из-за фотографии? – Он посмотрел мне прямо в глаза: – Эдди, дело не в этом. Ты имела полное право отправить это фото. Это же твое… тело.

Мы оба поморщились. Обычно братья и сестры о таком не разговаривают. По крайней мере, у нас в семье.

– Извини, – поспешно проговорил Иэн, заливаясь краской. – Надеюсь, ты понимаешь, что я сержусь не из-за этого. Ты не виновата, что фотографию увидела вся команда. Это Кабби поступил подло. – Он пнул камешек под ногами. – Я обиделся на тебя потому, что ты мне не поверила. Я знаю Кабби много лет. Я видел, каким он стал. И просто хотел тебя защитить.

Глаза у меня защипало от слез. Я уперлась локтями в колени. Ком в горле никак не хотел уходить.

– Иэн, мне так стыдно из-за футбола… – прошептала я.

Он медленно выдохнул.

– Ладно, признаюсь честно. Я не всерьез это сказал – там, в комнате. Просто разозлился и хотел тебя пристыдить.

Я вскинулась:

– То есть тебя не выгнали?

Он покачал головой:

– Нет, меня совершенно точно выгнали. Только ты в этом не виновата.

– Значит, это не из-за фото?

– Ну… – Иэн замялся. – Не совсем. На той стычке в раздевалке все не закончилось. У меня тогда как будто тормоза отказали. И выгнали меня, скорее, из-за остальных драк.

– Остальных? – переспросила я. – То есть их было несколько? Во сколько же драк ты ввязался?

– Точно не скажу, – уклончиво ответил Иэн. – Честно говоря, поначалу я вскипал как раз из-за глупых шуток, которые отпускали про тебя другие парни. А потом меня начали раздражать все игроки в нашей команде, и я срывался из-за любой мелочи. Тренер велел мне взять себя в руки, а потом… – Иэн выпрямился и расправил плечи: – Но это хорошо, что меня выгнали, ведь я ненавижу футбол. Всегда ненавидел. И вряд ли это изменится.

– Что?! – Я оторвала взгляд от океана. «Ненавидеть футбол» и «предпочитать футболу журналистику» – далеко не одно и то же. Он же не всерьез? Ведь Иэн такой одаренный! – То есть тебе не нравятся тренировки или…

Иэн помотал головой, и волосы упали ему на лицо.

– Нет, я терпеть не могу сам футбол. И все, что с ним связано. – Он посмотрел мне в глаза: – Тренировки, матчи, сборы, банкеты, форму… И то, как со мной носятся только из-за того, что я умею забивать голы. Все слишком далеко зашло. Как только стало ясно, что я отличный нападающий, на меня как будто повесили огромный ярлык с надписью «футболист», за которым никто не видел меня самого. Я должен был соответствовать стереотипу, который… совсем не для меня.

Мне даже в голову не приходило, что Иэну может не нравиться футбол. И вдруг все встало на свои места. Вот почему брат всегда так спешил уйти с тренировки, почему становился ворчливым перед матчами, почему старался избегать футбольной темы, на которой так настаивали окружающие… Все факты были у меня перед глазами.

– Иэн, я не знала. Наверное, тебе было…

– Тяжело?

– Тяжело, – повторила я. – Почему ты мне не сказал?

Он нахмурился:

– Не хотел тебя разочаровать. Все так радовались, когда я выходил на поле, и ты смотрела все мои игры… – Иэн вздохнул: – Я хотел быть как вы с Арчи и Уолтером. На поле вы будто становитесь сами собой. Вам так весело. А я никогда такого не ощущал.

– Но журналистика и Titletrack тебя увлекают с той же силой, как нас – футбол, да?

– Именно. Вот почему для меня так много значит эта поездка. Я хотел написать что-нибудь невероятное. Может, если бы меня позвали в крупный журнал, мама с папой не так сильно расстроились бы из-за футбола?

Я сжала губы, еле сдерживая улыбку:

– То есть и тебе надо кое-что рассказать родителям?

Иэн недовольно закряхтел, но потом тоже расплылся в улыбке:

– Тут не поспоришь. Только не наседай на меня с этим, ладно? Рано или поздно я все скажу.

– Шутишь? Конечно, я буду на тебя наседать! И не реже, чем ты наседал на меня!

– Вот вы где! – У скамейки внезапно возник Роуэн, и мы с Иэном подскочили от неожиданности. – А я думал, куда вы делись. Спросил у одного из барменов, и он сказал… – Роуэн осекся, заметив мое заплаканное лицо: – Погодите, в чем дело? Что-то случилось?

– Вроде того.

Я увидела у него под мышкой путеводитель, и мне в голову пришла светлая мысль.

– Слушай, Иэн, а не хочешь сделать домашнее задание в Кове вместе с нами? Думаю, это только на пользу пойдет.

– Отличная мысль, – согласился Роуэн. – Тебе понравится.

Иэн снял с запястья резинку и завязал волосы в хвостик.

– Не знаю. Придется разговаривать с деревом? Или что-нибудь целовать?

Я отрицательно покачала головой:

– Надо нарисовать на листке несбывшуюся мечту, сложить из него лодочку и отправить в морское плавание.

– Хм-м, – протянул Иэн. Он покосился на книгу, и я поняла, что почти его подкупила.

– Я тебя искал, чтобы сделать домашнее задание до темноты, – пояснил Роуэн. – Даже попросил в пабе бумагу, но у них нашлось только это. – Он протянул мне пачку старых листовок с рекламой выступления местного скрипача.

Сойдет. – Я раздала всем по бумажке, и мы сели рисовать.

– Мне рисунок дался легко: мы с Кабби шли по коридору, он обнимал меня за талию, и нас окружали восхищенные шепотки.

Сама картинка выглядела неважно, в стиле «палка-палка-огуречик», но сердце у меня защемило, когда я выплеснула свои чувства на бумагу. Боль никуда не делась, но часть тяжелой ноши как будто перетекла на лист через карандаш. Я посмотрела на рисунок и поняла, что способна отказаться от этой мечты.

Мы подошли к берегу и сложили «лодочки антилюбви» по инструкции дамы из путеводителя. Я спустила свой кораблик на воду и позволила себе представить на минутку, как все сложилось бы, будь я дорога Кабби так же, как он был дорог мне. А потом выпрямилась и стала смотреть, как волны уносят мою мечту навстречу погибели.

Лодочка уплыла, а Иэн и Роуэн остались рядом со мной. И для меня их дружба значила намного больше, чем я думала.

* * *

Ночью бушевал шторм, и шум волн вливался в мои сны, а наутро небо приобрело ярко-персиковый оттенок. Я перекатилась на спину и уставилась на паутину трещин в потолке, наслаждаясь новоприобретенным чувством легкости.

У меня все еще было горько на душе, но приятно было осознавать, что мы с братом на одной стороне.

Я оделась и пошла в комнату парней. Они уже встали, и Иэн внимательно изучал карту. На Роуэне была новая кошачья футболка: розовая, с котом верхом на косатке.

– Сколько их у тебя? – спросила я, показывая на футболку.

– Меньше, чем хотелось бы. И тебе доброе утро.

У Роуэна на щеке снова проявилась ямочка, и я невольно улыбнулась, а потом подошла к Иэну и кивнула на карту:

– Еще одна остановка до «Электрик-пикника»?

Он ухмыльнулся и спрыгнул с кровати.

– Скала Кашел. Даже не верится, что концерт уже сегодня.

– Даже не верится, что Лина прилетит уже сегодня, – в тон ему отозвалась я. Теперь, когда мы с Иэном помирились, мне будет не так страшно рассказать обо всем Лине.

Роуэн поднял свой телефон:

– Коннор говорит, машину можно забрать после десяти. Кто хочет сначала позавтракать?

– Я! – ответили мы с братом хором.

Мириам уехала на встречу в Дублин ни свет ни заря, так что с ней мы не успели попрощаться. Поблагодарив персонал паба, мы вышли с чемоданами на главную улицу и добрели до темно-синего кафе с золотой надписью на окне: «„У Берти“: чай в подарок к каждому заказу». Когда мы вошли внутрь, у нас над головой зазвенел колокольчик. Мы заказали яичницу с поджаренным хлебом у хозяйки за стойкой.

Я хотела как можно дольше наслаждаться видом на океан, поэтому выбрала место у окна. Пока мы ждали завтрак, я грела руки о горячую кружку мятного чая.

По тротуару плыла волна туристов, и я рассеянно наблюдала за ними, размешивая сахар в чае и размышляя о Лине, пока Роуэн с Иэном увлеченно болтали. Мы с Линой не виделись больше трех месяцев. Как пройдет сегодняшний вечер? Останется ли между нами все по-прежнему? Или придется заново друг к другу привыкать?

Официантка поставила перед нами тарелки, и в ту же минуту один из прохожих резко вырвал меня из навеянных мятным чаем раздумий. Высокий, широкоплечий, в больших наушниках и со знакомой походкой…

– Уолтер! – вскрикнула я.

Он обернулся и замер на месте, вперившись взглядом в Иэна.

– НЕТ! – Иэн уронил ложку, и горячий чай брызнул во все стороны.

Я хотела юркнуть под стол, но Уолтер уже перевел взгляд на меня. Очень яростный взгляд.

– Что, опять? – простонал Роуэн. – Этот остров чересчур тесный.

– Кто это? – спросила официантка, держа в руке кувшин с водой. Уолтер прижал нос к стеклу, и оно запотело от его горячего дыхания. – Он буйный?

– Не слишком, – пробормотала я, вскакивая из-за стола.

Уолтер снял наушники и ринулся к двери, шевеля губами. Что именно он говорил, мы вскоре имели честь услышать:

– …слов нет! Я изо всех сил пытаюсь забыть о том, как Эдди появилась из ниоткуда в замке Бларни, а вы тут ЗАВТРАКАЕТЕ! – Он выплюнул последнее слово так, как будто поглощение завтрака было тягчайшим преступлением. Да, Уолт не мог спокойно хранить секреты.

– Сэр, не горячитесь! – воскликнула официантка, взмахнув подносом, словно щитом. – Могу я предложить вам чашечку чая? Например, успокаивающего? С ромашкой или лавандой? За счет заведения.

– Он не фанат чая, но все равно спасибо, – вежливо ответила я.

– Уолт, сбавь обороты, – приказал Иэн, отодвигая стул от окна. – Где мама?

Уолт снял наушники с шеи:

– Вы что вообще здесь делаете?