У самого подъезда, она подняла вверх руки и закричала в темноту ночи:

– Москва! Ты – самый лучший город в мире!

– Ты прелесть, – воскликнул Зарецкий.

– Андрей, спасибо вам за все, – сказала она, с наслаждением вдыхая запах молодого лета.

– Девушка не должна так говорить. Девушка должна помнить, что она сама – большой подарок. Это ей должны говорить спасибо. Вот так… – он обнял Лику и нежно поцеловал в губы, потом распахнул перед ней дверь. – Спокойной ночи, Лика.

Вернувшись домой, Лика застала Раю в плачевном виде: в одиночестве подруга выпила почти бутылку ликера. Всю ночь ее мутило. Лика ухаживала за бедной Раей. Утром страдалица наконец заснула, отпустив Лику на выходные к родителям в Бережки.

***

Дело Злотникова набирало обороты. О нем писали газеты, был даже сюжет в криминальных новостях. На председателя суда пытались надавить из администрации района. Вероятно, что-то готовилось и против судьи Лобовой, взявшейся вести дело. Председатель вызвал ее в кабинет и стал доказывать необходимость охраны в целях личной безопасности на весь период уголовного процесса. Лариса с его доводами, конечно, соглашалась, но тем не менее упрямилась:

– Николай Петрович, не стоит создавать прецедент: у преступника и мысли не должно возникать, что судью можно запугать, устранить. То есть отдельного конкретного судью – безусловно, можно, но ему на смену придет другой представитель закона, государства… простите за высокий стиль. Давайте пока воздержимся от моей охраны. А я если почувствую опасность – сразу к вам…

– А давайте немного не так: возьмите охрану, а потом подумаете… – веско сказал председатель. – Мне бы очень не хотелось возвращаться к этой теме при других… более серьезных обстоятельствах.

– Ребенка отвезу к родителям на каникулы, сама буду предельно осторожна, – сказала Лариса и направилась к выходу.

– Ну а когда возвратитесь, вернемся к этому вопросу, – вздохнул председатель.

Узнав, что предстоит «долгая командировка» в Бережки, Глеб захотел взять с собой игрушечную дорогу, которую подарил Герман. Об этой дороге только и было разговоров, потому что этой дорогой играл еще сам папа в детстве. Лариса дорогу брать отказалась. Глеб стал ныть, что в Бережках теперь нет ни Лики, ни Насти, ни Петра с Павликом…

– Я буду приезжать каждые выходные. Не соскучишься.

– С Олегом? – поинтересовался Глеб. – Или с папой?

– Глеб, одевайся, – нервничала Лариса. – Посмотрим.

– А вот интересно, кто за нами приедет?

– Ты же знаешь, папа… – Раздался звонок. – Вот и он!

Глеб побежал открывать дверь.

– Олег, Олег! – закричал из коридора. – Мама, какой офигенный торт…

– Что за перлы, Глеб, – воскликнула Лариса.

– Здравствуй, – робко сказал Менделеев.

Это была их первая встреча после разговора о лечении у психотерапевта.

Лариса отослала Глеба в другую комнату. Тогда только Менделеев протянул Ларисе ландыши и сказал:

– Прости… Не бойся, я их не в казино выиграл… Ну, хорошо. Ты была права. Я пойду к этой… специалистке. Обещаю.

Лариса молча взяла протянутый ей букетик.

– И еще обойду все казино… – смелее заговорил Менделеев, – …и впишу свое имя в блэк-лист. Тогда мне точно туда путь закрыт.

Лариса улыбнулась. Менделеев осмелился подойти к ней и поцеловать в щеку. Она приняла поцелуй. Он мог бы быть более продолжительным и страстным, если бы не звонок. Глеб снова побежал открывать. Пришел Герман с букетом роскошных роз для Ларисы.

– Вы готовы? – спросил он, демонстративно не замечая Менделеева. – Кстати… У меня намечается небольшой отпуск. Лечу во Францию. Могу взять с собой Глеба.

– Герман, планы на июнь у меня уже сверстаны. Железно, – ответила Лариса.

– А я бы Глеба свозил в Диснейленд. Как, Глеб? – продолжал развивать тему Герман.

– Позволь Ларисе самой решить, что делать Глебу… – не выдержал наглого натиска соперника Менделеев.

– Во-первых, я не помню, чтобы мы с вами были на «ты», – обернулся Конев к любовнику. – Во-вторых, это нормально, когда родители совместно решают проблемы ребенка….

Глеб все это время наблюдал за тремя стоящими друг против друга взрослыми и не мог понять, чего они не поделили. Из уст отца он вдруг услышал:

– Ну что, Глеб, выбирай: Подмосковье с мамой или Диснейленд с папой? Как скажешь, так и будет.

Увидев, с какой злостью мама посмотрела на папу, ребенок ответил:

– Я поеду в Бережки. К дедушке и бабушке.

– Хорошо, – с достоинством ответил Герман. – Я жду вас внизу.

– Не стоило вмешиваться в наш с Германом разговор… – вздохнула Лариса. – Глеб, спускайся за папой.

– Конечно, я ведь Глебу никто! К тому же неблагонадежен, игрок… Не то что этот безупречный замминистра…

– Олег, я не хочу, чтобы Глеб был свидетелем подобных сцен.

– Твоему Герману нужен скандал. Разве я был не вправе его осадить? – Менделеев заглянул в ее глаза.

– Он отец моего ребенка, и мы должны с этим считаться…

– Выходи за меня, и тогда все решится. Я усыновлю Глеба. Ну, что ты молчишь? – взывал Менделеев.

– Давай подождем… – послышалась коронная фраза Ларисы.

– Чего? – снова спросил он.

Она молчала.

– Понятно… Ты мне не веришь. Мне, наверное, лучше уйти.

– Вот что! – вдруг разозлилась Лариса. – Я отвезу Глеба сама. Вы мне оба надоели!

***

Какое же это было счастье для мамы Тани, когда взрослые ее дети собирались в родном доме. Все будто снова становились детьми, требовали своих любимых кушаний, весь дом наполнялся звуками, музыкой, счастьем! Глебу становилось даже завидно: бабушка с его мамой обращалась как со своей внучкой – любила всех невозможно, хотя такой ласковой любовью можно было любить только внуков. Только когда эти взрослые дети разъезжались и Глеб оставался один, он сполна пользовался привилегиями любимого внука. Например, только ему бабушка каждый день пекла любимый яблочный пирог и гуляла с ним, где он захочет… Но вообще-то Глеб знал, что и Павлик с Петей – тоже любимые…

На этот раз даже бабушка была забыта. Через пару часов после того, как они с мамой приехали в Бережки, подкатил и Герман Конев. Он вышел из своей роскошной черной машины, держа в руках пакеты с подарками. Лариса удивилась и была недовольна. Остальные Лобовы, что называется, разинули рты: Путин без охраны произвел бы меньший фурор.

Глебу досталась потрясающая удочка, вернее, спиннинг, на которую не то что окуней, акулу можно поймать!

– Жаль, что у нас акулы не водятся, – вздохнул Глеб.

– В чем проблема? Поговори с мамой – летом все вместе махнем на море. А пока тренируйся на своих окунях…

– А ты пойдешь со мной? Завтра с утра?

– Нет, сынок, не могу. Завтра я улетаю. Во Францию.

Этот диалог состоялся прилюдно, в лобовской гостиной. У мамы Тани сердце в пятки ушло: думала, что Герман приехал за Глебом – это, во-первых, а во-вторых, у нее отсутствовали парадный обед и ужин… и завтрак.

Услышав про Францию, все облегченно вздохнули. Но далее замминистра снова привел всех в замешательство, отправив в Москву свою представительскую машину с водителем. После этого они вдвоем с Глебом пошли рыбачить на речку. Лариса поняла, что в действительности Герман очень волнуется, не зная, как поведут себя ее родственники. И она разрешила незапланированную совместную прогулку.

Лобов это дело так не оставил.

Через полчаса он нашел гостя на речке, отозвал в сторону и вызывающе сказал:

– Давно не виделись. Если мне память не изменяет, аккурат годков восемь прошло…

Конев молчал, наблюдая за Глебом: его лицо не выражало никаких чувств – чиновникам высокого ранга не привыкать так делать.

– Знатная удочка. Наверное, дорогая… – сделал новый приступ Лобов и сорвался: – Только я что-то не припомню, чтобы Лариса говорила о твоем приезде…

– Я не стал звонить Ларисе. Очень соскучился по Глебу. Вот и приехал. Навестить.

– Навестить? Что ж ты его раньше-то не навещал? Нужен ли ты ему, спросил?

– Глеб мне обрадовался…

– Конечно. Ты ж не один приехал – с подарками! Много ли ребенку надо. Он и обрадовался. А вот мы – нет. И вот что я тебе, господин замминистра, скажу: держись от нашего внука подальше.

– Зачем вы так, Платон Глебович? Можно же по-хорошему… – с достоинством ответил Конев.

– По-хорошему раньше надо было. Когда моя дочь твоим сыном беременная ходила. И потом, когда она одна его растила. Да по больницам с ним бегала, да лекарства дорогие покупала. Когда ночами не спала, плакала. Когда ждала, что ты одумаешься, вернешься. А теперь что? Теперь им и без тебя неплохо…

– Глебу нужен отец.

– А он у него будет. Не тот отец, что родил, а тот, кто воспитал…

– Это вы об адвокате, с которым у Ларисы роман?

– А вот это уже, господин хороший, не твое дело. Я хочу, чтобы моя дочь была счастлива, а ты – на счастливую жизнь кандидат неважный…

– Я Ларисе и Глебу только добра желаю. Менделеев, поверьте, не сможет сделать Ларису счастливой…

– Ишь ты, ангел-хранитель! Без тебя разберутся… – кипел Лобов, стараясь говорить тихо и обидно.

– Менделеев – запойный игрок. Он регулярно посещает, казино, где проигрывает огромные суммы, влезает в долги. Это правда. Я нанимал детектива.

Лобов замолчал, ошарашенный этими двумя известиями – и про игрока, и про детектива. Подобного в жизни семейства Лобовых никогда и близко не было. Он вдруг крикнул:

– Глебушка, приходи скорее! Маленьких крольчат кормить…

– Дед, завтра, когда папа уедет… – отмахнулся внук.

О странных новостях Лобов хотел сразу же сказать Татьяне, но дома стоял дым коромыслом: готовили праздничный обед. Лобову не нравилась эта возня, но вдруг приехала Лика с радостным сообщением о своем поступлении. За это дело грех было не выпить!..

***

Мама Таня надела красивую блузку, вместе с Ларисой накрывали на стол. Она специально попросила помочь среднюю дочку, чтобы успеть поговорить с ней наедине.