— Да я знаю и читала ваши романы, но я и представить себе не могла, что Корбут и Корбье одно, и тоже лицо? А роман «Раненое сердце» я нашла в библиотеке в отделе национальной литературы. Я люблю читать книги в первоисточнике, то есть написанные на родном языке их авторов.

— Я даже не знаю, что вам сказать, Виктория. Мне надо подумать. Вы вскрыли одну из моих тайн, и теперь мне … Мне есть о чём подумать… Я, наверное, посплю… — Он отдал книгу в руки Вики и тут же закрыл глаза.

Сначала она испугалась, что напугала своего пациента своими словами. Но потом, прислушавшись к его тихому и мерному дыханию, поняла, что он действительно уснул.

Она успокоилась и почти полночи читала итальянский роман…

На следующую ночь Вика пришла тоже за час до работы и узнала от медсестры, что весь день пациент Корбут вел себя, как избалованный ребёнок. Постоянно ко всему придирался, был всем недоволен и даже отказался ужинать. По приказу лечащего врача, ему пришлось сделать успокоительный укол.

Вика была не на шутку этим обеспокоена. Дверь в палату Пал Палыча она открыла тихо, боясь разбудить его. Но Пал Палыч не спал. Он смотрел в потолок и… не улыбался.

Виктория поздоровалась и подошла к его постели.

— Пал Палыч, говорят, что вы весь день в нервозном состоянии? Это из-за меня? Я вчера ночью позволила себе лишнего в разговоре с вами… Обещаю, что я….

— Успокойтесь, Вика. Всё дело не в вас, а в моей семье. Вчера, когда вы поняли, что я есть Пауло Корбье, то я вдруг понял, что и они могут меня найти… И мне стало страшно, Вика…. Вика, я боюсь свою семью… А потом, когда я увидел свою фотографию на книге …

Вика кивнула и вынула книгу из своей сумки.

— Вы имеете в виду эту фотографию. — Она перевернула книгу и указала на фото.

Пал Палый кивнул. — Да, именно таким я … покинул Италию и свою семью…

— Но, позвольте, Пал Палыч, все ваши книги, выпускаемые в России… Они без ваших фотографий. А роман «Раненое сердце» ещё в России не опубликовали.

Старичок смотрел на девушку почти минуту, прежде чем улыбнуться.

— Я об этом не подумал. Действительно, на русском языке мои романы выпускаются без моей фотографии — это было моё условие для публикации романов. А это роман….- он указал на книгу, в руках Вики, — я написал ещё в Италии. Это моя последняя книга, а издали её совсем недавно. Возможно, я зря волновался? — Он выдохнул и вновь улыбнулся. — Да, зря волновался весь день…

— Так, это вы из-за книг всех так нервировали весь день? — Вика усмехнулась и пожала ладонь старичку. — Хорошо, что мы разобрались, и вы теперь успокоитесь.

— Эх, милая, если бы я так с другими моими проблемами разобрался, то…

— А вы расскажите, и мы разберёмся. Возможно, что я вам помогу, или нет… Вам же сделали успокоительное, значит, вам надо спать…

Пал Палыч сжал ладонь Вики и произнёс. — Девочка, ты заканчиваешь институт. Пока живёшь в общежитии? — Вика кивнула. — У меня к тебе предложение. Мой дом сейчас стоит один и совершенно пустой. Мы живём в нём вместе с Сан Санычем. Он одинокий мужчина, но хорошо готовит. Я очень им доволен. Так вот. Дам у меня большой… Переезжай жить ко мне в дом, Вика? Весь второй этаж будет твоим. Я живу в кабинете, у сан Саныча есть своя комната, да и кухня в его распоряжении. А второй этаж — совершенно пустой. Никто тебя не побеспокоит. Живи, учись, работай… Мешать тебе никто не будет. — Пал Палыч зевнул и глаза его стали «слипаться».

— Вам надо спать. — Сказала Вика и поправила одеяло на его постели. — Вы поспите. Завтра будет ещё ночь, и… мы поговорим.

— Обещай мне, что подумаешь над моим предложением. Обещай!

— Конечно, обещаю…

Вика не заметила, как прошла эта ночь. Полночи она думала над предложением Пап Палыча. Разволновалась так, что оставшиеся полночи могла только читать.

Весь следующий день она терзала себя сомнениями принять или не принять предложение старичка. Уж больно оно для неё было заманчивым.

После окончания института, следует покинуть и общежитие. Работы пока нет. Денег на то, что бы снимать квартиру или нет, хотя бы комнату, у неё тоже нет. А тут такое предложение. Вика ругала себя за то, что не спросила адрес места жительства Пал Палыча. А, что, если оно далеко от города? Как туда добираться? Во, что ей это обойдётся? Столько вопросов, которые она должна задать старичку…


— Я очень рад, что вы приняли моё предложение, Вика. — Сказал Пал Палыч, улыбаясь. — Да, я живу за городом, и добираться туда придётся на такси, но… Я предлагаю вам работу на дому. У меня есть двадцать пять романов, которые ещё не изданы в России, потому что не переведены на русский язык. Я предлагаю вам эту работу. … Вот Сан Саныч на ноги встанет, я вам ключ от дома передам и переезжайте…

Вика слушала старичка и не могла понять, как он доверил ей свой дом? Ей — совершенно не знакомой ему девушке? Да ещё работу предложил, о какой она мечтала.

— Пал Палыч, — произнесла она, смущаясь, — вы не волнуйтесь. Я отработаю за вашу доброту и обязуюсь…

— Стоп! — Тут же прервал её старичок. — Поймите меня, Вика, вы не обуза, вы радость, данная мне судьбой в конце жизни. У меня есть сын и дочь, но я для них — сбежавший отец. Вряд ли они меня поймут и… простят. И вот появились вы. Девушка, которая поняла меня с первого же слова. Я не могу вас отпустить…

Вика не могла говорить. Так к ней за всю её жизнь никто ещё не относился. Она еле сдерживала слёзы, и, приблизив свой лицо к лицу старичка, нежно поцеловала его в щёку.

— Что вы делаете, Вика? Теперь придётся просить сделать мне успокоительный укол.

— Не надо делать укол. Лучше давайте поговорим о вашем романе «Un cuore ferito» — «Раненое сердце». Я его прочитала и нахожусь под впечатлением. Когда вы его написали?

Пал Палыч нахмурился и ответил. — Это был самый трудный период моей жизни, который я не смог пережить и поэтому сбежал: эмигрировал в Россию. Давайте поговорим об этом дома, Вика. Вот я вернусь домой и мы однажды вечером, сидя у камина, поговорим. Хорошо?


Вике так понравился дом, в котором она теперь будет жить, что она находилась в восхищении от него несколько дней. Двухэтажный деревянный дом с мезонином был похож на барскую усадьбу начала девятнадцатого века.

Она познакомилась с Сан Санычем — голубоглазым улыбчивым мужчиной лет пятидесяти пяти. Он был полным, но очень лёгким на ногу. Ему постоянно хотелось куда-то бежать и что-то делать, и Вике приходилось постоянно его в этом стремлении сдерживать. Они сдружились с ним и ждали возвращение хозяина домой.

Палыч вернулся домой как раз в день последнего дипломного экзамена Вики. Сан Саныч приготовил праздничный обед, состоящий из одних диетически блюд, но это не помешало отметить им праздник соединения в одну семью.

Вика получила диплом и полностью погрузилась в работу над переводом романа «Раненое сердце». Пал Палыч и его секретарь стали потихоньку налаживать свою жизнь после инфарктов. Они подолгу сидели в плетёных креслах на веранде дома или медленно гуляли по лесу. А Вика следила за тем, что бы они ни перетруждались, и пили лекарства строго по часам.

Лето радовало тёплой погодой, и жизнь продолжалась. И вот однажды тёплым вечером после ужина, Пал Палыч предложил Вике поговорить.

Они устроились на веранде. Вика укутала ноги мужчины тёплым пледом и Пал Палыч заговорил.

— Я обещал тебе, девочка моя, рассказать свою историю жизни. И время настало.

Я Пауло-Себастьян Корбуони — потомок знатного итальянского рода, предки которого приписывали себя к семейству Медичи. Моей семье принадлежит большой дом в Милане, и дом на одном из островов Средиземного моря. — Заметив, как расширились от удивления глаза Вики, Пал Палыч усмехнулся. — Девочка моя, не считай меня знатным вельможей. Род мой давно уже разорился. И дома на островах чуть больше этого вот дома, в котором мы живём.

— Всё равно для меня и этот дом — настоящий дворец. — Восхищённо проговорила Вика. — А дом в Милане, какой он?

— Дом в Милане большой. Это родовое поместье. Он имеет большой внутренний двор, который я пытался превратить в сад. Я мечтал превратить его в семейное гнездо. Мечта иметь много детей, но моя жена умерла, родив мне всего двоих детей. Сын Антонио и дочь Мия. Сыну сейчас 35 лет, а дочери — 30. У них, наверное, уже есть семьи, но я ничего об этом не знаю.

— Вы не поддерживали связь с ними? Почему?

— Я всё тебе расскажу. Слушай. У меня ещё есть сестра Лупия. Наше родовое поместье по наследству переходило от отца к сыну. И дом, после смерти отца, достался мне. И тут начались все мои несчастья… — Пал Палыч глубоко вздохнул и продолжил говорить. — Современный мир…. Современные законы. После смерти отца не прошло и полугода, как меня обвинила в его смерти. И сделала это моя сестра Лупия. Я писал свои романы и даже не предполагал, что все семейные интриги, которые я описывал в романах, коснуться меня. Лупия вышла замуж за высокопоставленного чиновника и … мечтала жить в родовом поместье. Единственная возможность заполучить его было — это уничтожить меня. И она выбрала способ, обвинив меня в том, что я … отравил нашего отца.

Вика вскрикнула. — О, Господи! Да, как это можно?

— Оказалось, что это можно. Моим детям в тот момент было по 15 и 10 лет. Они учились в лицеях, и домой приезжали только на каникулы. Мои романы приносили доход, которого хватало на их учёбу и содержание дома без излишеств. Как понимаешь, ни средств, ни власти противостоять ей у меня не было. За её муж имел и средства и связи. Лупия добилась экспертизы. Тело отца откопали и …оказалось, что он действительно был отравлен неизвестным ядом…

— И тогда вы решили бежать, то есть я хотела сказать эмигрировать.

Старичок кивнул и улыбнулся.

— А, что мне оставалось делать. Отец жил со мной в доме. Лупия жила отдельно в своём доме с мужем. Так, что … Я единственный, кто мог бы отравителем отца. Ты бы видела, какой спектакль устроила мне Лупия, обвиняя меня в его смерти. И тогда я сбежал… Я знал, что Лупия не оставит моих детей, ведь своих она не могла иметь, а моих очень любила. Более того, она и детей настроила против меня. Антонио был уже взрослый и … поверил ей, а не мне. Лупия была с детьми очень близка и практически заменила им мать. Как они могли ей не поверить? Нет, я их ни в чём не виню…