Алекс медленно отстраняется, выходя из меня. Сразу накрывает чувством пустоты и холодом. Но холод это даже хорошо. Мне жарко и душно, не хватает воздуха. И последние остатки кислорода вылетают из лёгких, когда меня касается Сэм.

Проводит по лицу, надавливает на губы. И я не знаю, что мною движет, когда втягиваю кончики пальцев, касаясь языком. Глаза мужчины темнеют, а кадык дёргается. И мне это так нравится. Что могу делать всё без мыслей и страхов, просто следовать за порывами. Наслаждаться реакцией и как мужчина шипит сквозь стиснутые зубы, когда прикусываю кожу.

Сэм мягко давит на мои плечи, заставляя опуститься на матрас. И тут же прижимает своим телом, входя. Не даёт привыкнуть, и самой двигаться тоже не позволяет. Сжимает бёдра, подхватывая за ягодицы, и вколачивается быстрыми толчками.

Это убийственный контраст. Каким сдержанным он был всего минуту назад, наблюдая за мной. И как теперь двигается резко и хаотично, забывая о контроле.

Я глохну от пошлых шлепков и сбитого дыхания. Растворяюсь в движениях, жарких поцелуях. Сэм словно задевает натянутую струну каждым толчком. Бьёт по возбуждению, стараясь превратить меня в тысячу несвязных кусочков.

И я позволяю ему это. Хватаюсь пальцами за накачанные руки, очерчивая вены. Веду и веду, пока не цепляюсь за его ладони. Утыкаюсь губами в влажную кожу на плечах.

– Легче, Сэм, - Алекс укладывается рядом, когда всё расплывается из-за накативших слёз. Прижимается поцелуем, заглушая мои стоны. – Кажется, это слишком для принцессы.

– Нет. Я…

Глотаю воздух, стараясь вспомнить, как говорить. Все слова клубком обвивают изнутри, не давая сказать. Не могу сдержаться, всхлипывая из-за особо грубого толчка. И только кусаю губы, когда Сэм замедляется.

– Прости, - обжигающий шепот вперемешку с поцелуями на шее. – Буду нежнее. В порядке?

– Да. Я…

Сэм двигается плавно, и этого совсем не достаточно. Словно в летнюю жару чувствуешь лёгкий ветерок. Такой же жаркий, едва обдувающий. Которого катастрофически не хватает, чтобы глотнуть воздуха. Мне нужно больше, сильнее. Оставался один шаг до наслаждения, а теперь снова откатывает назад.

Не знаю, как высказать, как попросить. Поэтому обхватываю Сэму ногами, упираясь пяткой в поясницу. Пытаюсь получить такие необходимые толчки.

– Сэм, - прошу сдавленно. Жмурюсь, запрокидывая голову. – Вы говорили, что я могу попросить.

– Конечно, - Алекс улыбается, касаясь пальцами груды. Ведёт невесомо, так, что нервы сжигаются. – Попроси, Юн, давай.

– Я хочу быстрее.

– Насколько? – Сэм двигается резче, заполняет полностью. Но всё ещё недостаточно. – Так?

– Как раньше. Пожалуйста.

Восхищение в разноцветных глазах проходит вибрацией по телу. Сжимаюсь непроизвольно, когда меня в очередной раз прошибает волной. Не скрываясь стону, потому что мне удивительно хорошо.

Сэм больше не нежничает, двигаясь так, как хочет. Резко и жестко. Но я чувствую нежность в том, как он сжимает моё бедро, как касается пальцами рук. Как смотрит.

– Алекс.

Это так странно и порочно – стонать имя другого мужчины, когда Сэм двигается во мне. Но именно Алекс втягивает соски, прикусывая зубами. Именно его пальцы накрывают клитор. Двигаются плавно и медленно, совсем не так, как Сэм.

И этот контраст выворачивает наизнанку. Проходит током по венам, пеплом оседает в лёгких. Меня колотит, бьёт дрожью и подступающим оргазмом. Сердце бьётся в груди так сильно, словно сейчас остановится. И ощущение, что я не выдержу. Не смогу.

Четыре руки, которые исследуют моё тело. Напористо, без промедления.  Сжимают грудь, накрывают живот, ласкают талию. Они везде, каждую клеточку обводят, ласкают.

Две пары губ. Они целуют меня по очереди, не давая вдохнуть воздуха. Сэм твёрдо, кусая и впиваясь, Алекс мягко и долго, пока не начнёт спазмами скручивать. А после меняются, не дают к ритму привыкнуть, предугадать следующее касание.

Оргазм внезапно накрывает, казалось, всё не могу его получить, а теперь эйфорией по телу пробегает. Долго выкручивает, заставляя выгибаться в пояснице и мужские имена выкрикивать. Пока связь с миром не теряю, едва дрожа и дыша.

– Ты такая красивая, принцесс.

Когда это произносят так – хрипло, бездумно, мимоходом – мне дико нравится. Ощущение, что признание, которое не получается удержать в себе. Шепотом, без желания покорить. И из-за этого покоряет только сильнее.

– Нет, - Алекс улыбается и перехватывает край одеяла, которое я пытаюсь натянуть на себя. – Хватит прятаться. Хочу смотреть на тебя.

Переворачиваюсь на живот, стараясь хоть так скрыться от пристального взгляда. Пускай лучше спиной любуются, прямой и без изъянов. Только два мелких шрама.

– Жульничаешь, - Сэм недовольно поджимает губы, но в глазах сплошное веселье. Проводит ладонью по позвонку, накрывая лопатку. – Оставляешь меня без созерцания прекрасного.

– Вы ещё не насмотрелись? – бурчу, утыкаясь лицом в подушку. Это не может быть мой голос. Сорванный, тихий и уставший. Словно все силы из меня выкачали, оставив только наслаждение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– И близко нет.

Алекс мягко смеётся, точно так же переворачиваясь, только подминая меня под себя. Касается губами плеча, не двигаясь. И мне так хорошо, так правильно, что нет ни малейшего желания бежать от них.

Пять лет назад сбежала, а всё равно в их кровати оказалась.

– Скучал по тому, какая ты после секса, - признается Сэм, ловя мой взгляд.

– Какая?

– Затраханная, - подсказывает Алекс на немецком. И я тут же краснею, выдавая себя.

– Расслабленная, спокойная. С охуенными опухшими губами. Ты делала пластику, да?

Отрицательно машу головой, а потом вспоминаю. Как в ту Новогоднюю ночь соврала, что делала пластику. Опьянела от вина и их касаний, хотелось большего. Сама отталкивала и сама тянулась к ним. А мы играли в ту дурацкую игру «Я никогда не», и мужчины спросили о пластике. Гадали, что именно я сделала.

Губы или грудь?

Собирались оценить насколько «натурально» на ощупь. А я просто солгала, ведомая непонятными чувствами.

– Раньше ты говорила другое. Нечего стесняться, красотка. Делала и делала.

– Не делала, - жмурюсь, чтобы не видеть их реакции. Не чувствовать себя глупой. – Я исправляла нос, после аварии.

– Но сказала другое. Зачем?

– А я кажется знаю, - Алекс вдруг разворачивает меня, нависая сверху. – Принцесса была слишком скромной, чтобы попросить о том, чего хочет. Я прав?

– Алекс! – вскрикиваю, когда мужчина сжимает грудь.

– Тише, принцесса. Мы всё это время считали это пластикой. А теперь нам нужно заново познакомиться с твоей грудью.

– А ещё, принцесса, - Сэм наклоняется, почти вжимаясь губами. – Лгать плохо. И полагается наказание. Ты ведь согласна с этим?

Киваю, завороженная их касаниями.

Кто я такая, чтобы им отказывать?

Глава 36

– Принцесса, прекращай!

Сэм хмурится, ловя мою ладонь. В которой зажата упаковка с куриным бедром. Пытаюсь улыбнуться широко, понимая, что попалась.

– Я хотела поменять на другую, чтобы свежее было.

– Врушка, - Алекс прижимается ко мне со спины. И я вспоминаю, что он играет роль моего жениха. Он, а не Сэм, с которым я последние полчаса носилась по магазину. – Ты половину продуктов выложила обратно.

– Половину?

Сэм неодобрительно смотрит на меня. А затем двигается обратно к входу в магазин. Мне остаётся лишь следовать за ним, потому что рука Алекса мягко прижимает за талию.

Шел шестой день, как я сдалась. Или седьмой, если считать вечер, когда Алекс ворвался в мою квартиру. Надо, наверное, уточнить у мужчин, когда начались наши отношения. Они ведь начались, так?

У меня первые два выходные подряд, незапланированные. Потому что Вита потянула связки, Эва что-то начудила с костюмами, куда-то пропало две камеры. Сплошные неприятности. Сэм сначала поехал разбираться и помогать, а сегодня махнул рукой, оставшись со мной.

И если вчера я весь день провела с Марком, изучая окрестности, то сегодня Теймур увёз сына на какую-то ярмарку. А перед этим, показательно, покупал в магазине беруши. Бедный-бедный отчим, который сначала толкнул меня к мужчинам, а теперь, наверняка, жалел.

Он собирался вскоре вернуться  в Россию, чтобы собрать вещи и помочь невесте с переездом. И Марк, маленький предатель, заявил, что хочет провести этот день с ним.

– С тобой, мам, я ещё погуляю. А Тей уезжает.

И так умилительно вздохнул, что какие там обиды или ревность. Правда, у них ещё целая неделя на двоих, когда у нас будут съемки в другом городе, но это мелочи. Мне оставалось только собрать детский портфель и дать привычные наставления перед прогулкой.

– Вы же не любите делать покупки, - пытаюсь надавить на больное, чтобы скорее вернуться в квартиру. – Ну Сэм…

– У тебя пустой холодильник, принцесс. И да, - Сэм кивает моим невысказанным мыслям. – Ты взрослая женщина и можешь сама решать, как тебе питаться и что покупать. Но просто дай о тебе позаботиться. Нам с Алексом будет спокойнее, если мы будем знать, что у тебя полно продуктов.

– Женщина?! – это всё, что я могу выдавить на это признание. Согревающее и пробирающее каждую клеточку тела. – С каких это пор я – женщина?

– Принцесса.

Алекс мягко смеётся, тихо, уткнувшись в шею. Знает мои слабые точки и нагло этим пользуется. Не даёт сопротивляться, когда Сэм бросает в огромную тележку две упаковки мёда.

– Не смогу сделать фуэте и испорчу тебе все съемки.

– Помниться, на заснеженной дороге прекрасно танцевала. И тогда тоже была стройной.

Ага, стройной. На двадцать килограмм тяжелее, чем сейчас. Ладно, для всех это был нормальный вес. Возле верхней грани, но я понимала, что не критично. Для тех, кто не танцует балет. Где каждый лишний грамм проблема и для меня, и для партнера. Больше усилий, чтобы сделать поддержку. И устаешь сильнее.