– Отпускаю, – пожав плечами, легко разрешил паренек, крутанулся и поспешил обратно к причалу. Но, увы, встретил хозяйскую дочку уже на полпути, во дворе-колодце.

– Ты уже уходишь? – разочарованно остановился он.

– Э-э… Нужно переодеться к обеду, – после короткой запинки объяснилась девочка. – Деревенский сарафан в трапезной будет не к месту.

Она выставила вперед пальцы, и Василий взял ее за руку.

– Твои холопы живы? – поинтересовалась княжна.

– У них вышла какая-то пустая размолвка, – отмахнулся паренек. – К моему приходу всё уже забыли. Зря потратил время на беготню.

– Обидно, – улыбнулась девочка.

Снова встретив княжича, она почувствовала себя столь чудесно, что недавняя неприятность тут же улетучилась из ее памяти.

– Так я могу тебя проводить? – спросил Василий.

– Буду благодарна, мой верный принц!

Паренек, удерживая Софью за руку, проводил ее до самых покоев, отпустив только перед самой дверью. Княжна уже открыла рот – но в последний момент вдруг побоялась звать его с собой ради пары глотков вина.

Вдруг княжич заподозрит неладное? Странно так настойчиво утолять жажду перед самым обедом!

Вдруг в светелке окажутся служанки?

Вдруг что-то пойдет не так?

Вдруг… Вдруг…

Девочка спрятала мимолетный страх в улыбке и брошенном чуть искоса взгляде, вытянула пальчики из крепких ладоней и скользнула за тяжелую тесовую створку.

Снова Василий и Софья увиделись уже за обеденным столом.


А затем – опять на ушкуе, на котором добавилось еще немного роскоши: теперь там на дне перед кормой лежал мягкий ногайский ковер, серый с рисунком из синих и красных квадратиков. А на нем возлежала княжна в свободном бархатном платье и с вуалью на волосах.

– Странное место для послеобеденного отдыха, прекрасная София, – чуть удивился Василий.

– Но ведь ты тоже пришел сюда, мой храбрый принц? – безмятежно раскинула руки девочка.

– Не ожидал увидеть тут постель.

– Это просто украшение, княже, – покачала головой княжна. – Раз уж мы собираемся кататься по озеру, лодка должна выглядеть надлежащим для знатных путников образом.

– Всегда бы так, – усмехнулся паренек, вспоминая свое долгое путешествие на вонючем рыбацком баркасе.

– Так устраивайся рядом и расскажи о своих путешествиях. У тебя сие получается так захватывающе, просто заслушаешься!

– Как в сказке про тысячу и одну ночь? – спустился на ушкуй княжич.

– Какой сказке? – повернула к нему голову София.

– Да вот есть такая старая персидская легенда[18]… – опустившись на кошму, заговорил паренек.

– Тысяча ночей! – прищурилась княжна, услышав основную канву истории. – Значит, к концу сказок у Шахерезады было уже самое меньшее двое детей. И куда падишах теперь от нее денется? Однако эта дева оказалась зело хитрой обольстительницей!

– Об этом я как-то не задумывался, – признался княжич.

– Зато у тебя наверняка много своих интересных историй, – перекатившись на бок, подперла голову ладонью девочка. – Ведь ты прошел половину мира! Ты самый отважный, решительный и толковый из всех известных мне людей. И вдобавок еще очень красивый. Совсем не дряхлый зануда, каковым полагается быть столь умудренному опытом человеку! Обычно про восточные мудрости, дальние края и заморские чудеса рассказывают сгорбленные старикашки с седыми бородками и трясущимися головами.

– Ну, пройдет лет пятьдесят, и когда я повторю то же самое юным отрокам, у меня тоже будет седая борода и морщинистое лицо.

– Никогда не поверю, что столь красивый отрок, как ты, может стать дряхлым стариком… – откинула голову Софья и опустила веки. – Как же тут хорошо! В жару здесь единственное место, где можно спокойно отдохнуть после обеда. Да хватит уже сидеть над душой, княже! Можешь совершенно спокойно вытянуться рядом. Мы не наедине. Вокруг десятки глаз. Нас никому не слышно, но вот видно и с башни, и с галереи, и еще от угла дома, так что никакого позора не случится… Если ты только не позволишь себе ничего лишнего, конечно.

– Ты о чем?

– А чего бы тебе хотелось? – чуть приоткрыв глаза, многозначительно поинтересовалась княжна.

– Ну… Не знаю… – от столь откровенного вопроса Василия снова бросило в сладкий жар. По счастью, отвечать не потребовалось.

– Например, насколько я помню, ты хотел отпробовать моего вишневого вина и высказать свое мнение о его вкусе, – ловко свернула девочка с двусмысленной темы на вполне житейскую и обыденную. – Можешь сделать сие прямо сейчас! Фляга лежит возле гребной банки, под углом ковра. Там тень и холодок. Только все не допивай, оставь мне несколько глотков!

Увы, но вкуса вишневого вина Василий так и не узнал. Еще до того, как он нащупал флягу, причал опять загрохотал торопливым топотом:

– Господин! Господин, ты здесь? Прости, что тревожу, но тебя ищет святитель Киприан!

– Зачем? – приподнялся с ковра паренек.

Невольница пожала плечами и развела руки.

И это понятно – посвящать рабыню в дела хозяев никто не станет. Ее просто послали сыскать. А зачем – ее не касается.

Княжич поморщился, посмотрел на Софью, виновато вздохнул, пожал ее ладонь. Решительно, словно разрывая некие нити, отпрянул, выбрался на причал и поспешил к замку:

– Спасибо, Зухра. Я иду…

Невольница отправилась следом.

– Как же оно каждый раз не вовремя… – с легким сожалением пробормотала себе под нос девочка.

В этот миг рабыня оглянулась, бросив через плечо быстрый яркий взгляд.

Легкая усмешка, морщинки вокруг глаз, торжествующий блеск – и Софью внезапно обожгла острая догадка:

«Да она же ревнует!!!»

И все тут же встало на свои места – и появление невольницы то тут, то там в самый неподходящий момент, и слишком дорогие для рабыни украшения, и та смелость, каковую Зухра проявляет в отношении своего хозяина.

Похоже, невольница была для князя чем-то большим, нежели просто служанкой… Что, впрочем, с красивыми рабынями случается сплошь и рядом. Зухра явно чего-то добилась, возвысилась и ныне всеми силами стремилась свое положение сохранить. Ведь наложница великого князя – это высокое звание, и своим влиянием подобная женщина превосходит любых кравчих и ключников. Тут есть за что бороться!

На миг Софьей овладело отчаяние. Она поняла, что ее желанный принц каждый день, каждый вечер после недолгих разговоров с ней возвращался к этой красотке, каковая могла его утешить или развеселить, принять на себя его чувства, исполнить любые желания. Каковую он видел каждое утро, каждый час, каковую слушал каждый день, находясь в своих покоях.

А как известно – ночная кукушка дневную всегда перекукует.

К тому же все, что требовалось здесь, в замке, невольнице – так это удержать Василия от какого-то излишне сильного порыва. Оберегать всего несколько дней! А там – путники отправятся дальше, и красотка с готовностью утешит его в разлуке.

И Зухра уже почти выиграла! Ведь княжич и святитель должны были уехать еще утром, оставляя Софью здесь, а наложницу – рядом с господином. Но невольнице не повезло, что-то случилось – и вышла некоторая задержка. Теперь же она продолжает делать то же, что и вчера, и позавчера: ломает их отношения, портит все свидания, не давая господину задерживаться рядом с соперницей слишком долго. И надо сказать – портит довольно успешно.

Поначалу девочку охватило отчаяние…

Но уже через миг оно сменилось злобной яростью!

Жалкая дешевая рабыня пыталась украсть ее, знатной тракайской княжны, внучки самой Бируты, – ее счастье и ее чувства!

Софья даже скрипнула зубами от наполнившей всю ее душу черной ненависти:

– Ладно, мерзкая таракашка. Мы еще посмотрим, кто кого!

Княжна перекатилась на четвереньки, выбралась на причал, распрямилась, хмуро сверля взглядом спину удаляющейся сопернице. Немного постояла и направилась к замку.

Даже если Василий вскорости сюда вернется – сейчас у нее не было настроения заниматься легкой задушевной болтовней. Сейчас юной чародейке хотелось рвать и метать.

Пожалуй, что даже – убивать.

* * *

С гостями княжна Софья увиделась только уже поздно вечером, за ужином в просторной, но почти пустой трапезной.

– Надеюсь, у тебя все благополучно, отче Киприан? – с вежливой улыбкой поинтересовалась она. – Василий Дмитриевич успел вовремя?

– Как посмотреть, чадо, – пригубил кубок с вином митрополит. – Я намеревался посетить здешний приходской храм и хотел спросить юного княжича, не желает ли он разделить со мной эту поездку. Но из поездки ничего не вышло.

– Если бы ты предупредил заранее, святитель, получил бы и лодку, и гребцов, – попытался оправдаться хозяин замка. – Однако же сегодня днем ключник с прислугой плавал за свежими припасами. Я как-то не люблю тревожить припасы в амбарах. Не хочу быть застигнутым осадой с пустыми кладовыми. Так что лодка была занята. Может быть, завтра?

– Никаких завтра! – неожиданно повысила голос Софья. – Завтра мне нужен ушкуй для прогулки. Надеюсь, для меня, отец, у тебя найдется четыре крепких холопа?

– Конечно, доченька, – склонил голову в ее сторону князь Витовт. – Могу ли я полюбопытствовать, куда это ты собралась?

– Я обещала показать гостю наше озеро, – подняла взгляд на Василия девочка. – Если он не передумал, конечно же.

– Не передумал! – поспешил уверить ее княжич.

– Прокатимся по большой воде, навестим пару островов, покажу ему… – Софья вдруг запнулась, поперхнулась и закончила фразу очень странно: – Покажу…

– Ушкуй не лодка, – решил князь. – На лодку хватит двух слуг. А четверых лучших холопов я освобожу для тебя. Надеюсь, нашему гостю сия прогулка понравится!

– Тогда до завтра, – поднялась из-за стола девочка, вежливо поклонилась хозяину дома и гостям: – Батюшка… Василий Дмитриевич… Святитель… Спокойной ночи!

* * *

На этот день Софья выбрала свое свободное коричневое платье, жемчужную понизь и сафьяновые сапожки. К завтраку не пошла – однако приказала принести к себе в покои кувшин вина и два кубка. А когда мальчишка в синей рубашке доставил угощение – вместе с ним отправилась через замок, поднялась в королевские покои, села там в кресло перед окном и спокойно распорядилась: