Ему тоже было сорок, он давно уже был в разводе, без детей, работал слесарем. Маргарита полюбила его очень сильно, хотя он, бывало, «не просыхал» по несколько дней (клиенты давали ему «на чай» водку и самогон вместо денег) и в таком состоянии был крут характером. Даже руку на неё поднимал «по пьяной лавочке», хотя потом ничего и не помнил, бил себя в грудь в качестве доказательства и ради извинения дарил жене собственноручно сделанные и покрашенные цветной эмалью колечки. Золото покупал тоже, хотя жена его не любила и не носила. Но к дочке Алёне он относился всегда хорошо, был добрым отцом, и это для Маргариты было главное.


Дочери она эту историю никогда не рассказывала и не собиралась. Не хватало ещё ребёнку нести эту тяжесть, не доверять своим чувствам и сторониться отношений с мужчинами. Пускай живёт, порхает, влюбляется и ничего не боится! С самого детства Маргарита, хоть и была строгой с Алёной, но убеждала её, что чувства – это прекрасно. Это лучшее, что есть на Земле – любить и быть любимой. Обширная библиотека, которую собрала Маргарита Ивановна дома, вся подтверждала эту мысль. Как учитель литературы, отлично владевший своим ремеслом (не зря она получила звание Заслуженного учителя России), Маргарита Ивановна разбирала примеры любви классических героев и была очень убедительна.

Да, Онегин не сразу влюбился в Татьяну. Но ведь поэтому он и упустил своё счастье! А доверился бы её искреннему чувству, стряхнул бы с себя хандру – и стали бы они дружной семейной парой, на зависть всем окружающим.

– Но он мог бы и вообще не влюбляться. И всё бы у него было в порядке, – спорила с ней Алёна.

Не то чтобы девочка была против, но мамины рассуждения ей хотелось ещё слушать и слушать. А когда Маргарите Ивановне возражали, она сильнее вдохновлялась и прямо-таки «загоралась» желанием склонить спорщика на свою сторону.

– Да! Но посмотри, что пишет о нём Пушкин: «Деревня, где скучал Евгений», «Знакомых лиц на сцене скучной», «Короче: русская хандра Им овладела понемногу», «Нет: рано чувства в нём остыли; Ему наскучил света шум», «Как эта глупая луна На этом глупом небосводе». Ему же всё было не интересно! Всё вызывало скуку. Незачем было жить. Совсем ненадолго его развлекло обустройство в деревне, как мы помним, но и там он очень быстро заскучал. Потому что… Ты сама скажи, почему. Как ты это понимаешь?

– Не знаю, – Алёна нарочно притворялась наивной маленькой глупышкой, чтобы мама продолжала.

– Потому что ему незачем было жить. У него не было любимого человека, ради которого стоило продолжать, – отвечала Маргарита Ивановна и продолжала цитировать наизусть. – «Он застрелиться, слава богу, Попробовать не захотел, Но к жизни вовсе охладел».

Закончив, Маргарита Ивановна глядела вдаль и складывала руки на пышной груди. А Алёна смотрела на неё с восхищением и представляла, как она сама вырастет и влюбится в лучшего мужчину на свете, и он-то уж не станет юлить, как Онегин. Он сразу ответит ей взаимностью, потому что её огню и страсти нельзя будет сопротивляться. А если он и «затормозит», то Алёна, вооружённая примерами из литературы и мамиными разъяснениями, сможет ему помочь. И будут жить они долго и счастливо. Любить и быть любимой – это лучшее, что может случиться в жизни. Мама знает, о чём говорит.


Неужели, Маргарита Ивановна перестаралась в обучении дочери? «Допустила перегибы на местах», – как писали в газетах во время её юности. Или действовало проклятие той женщины, которая могла стать её свекровью? Ведь ни у самой Маргариты Ивановны, ни у Алёны личная жизнь до сих пор не складывалась.

– А как же Виталий Евгеньич? – говорила она сама себе, опустив спицы. – А что Виталий Евгеньич. Что есть человек – что нет человека. Со всем соглашается, ничего сам не думает и ни о чём сам не догадается, что надо бы сделать… Господи, сколько тавтологий.

На этом она отложила недовязанный носок, кряхтя встала и потянулась. Суставы щёлкали, и всё тело затекло.

Было уже почти восемь часов утра, и Маргарита Ивановна отправилась на кухню делать завтрак.

Глава 13. Соломенная вдова

Надо, наверное, объяснить, почему у Алёны не было секса в те пресловутые восемь месяцев, после катастрофы, которую она обсуждала с психологом. Да, муж сказал, что пока ничего не будет. Но мало ли что скажешь в сердцах? И он, и она – живые люди, и продолжали жить вместе. И даже отношения у них немного наладились – стали более дружескими, что ли. Могла ли она подтолкнуть динамику?

Но во-первых, в тот период как раз мама Алёны вступила в права наследства на дачный участок и дом. Сестра Маргариты Ивановны в последние годы болела и забросила обустройство дачи. Не до того ей было. И вот теперь Володя вызвался помочь тёще: сделать в доме электрическую проводку, розетки и освещение, подвести воду из колодца к распределительной бочке в котельной, а оттуда развести на кухню и в санузлы, настроить отопление, купить насос, починить подгнившие доски на крыльце, поставить перила – дел было невпроворот. И Володя почти каждые выходные стал уезжать за пятьдесят километров по Ярославскому шоссе на ремонтные работы. Маргарита Ивановна и раньше хорошо относилась к зятю, а теперь полюбила, как родного. Она была счастлива, что дочери так повезло с супругом.

А дочь в это время сидела дома и страдала, что стала «соломенной вдовой» при живом муже: в рабочие дни она его часто не дожидалась и ложилась спать, в выходные тоже почти не видела. Впрочем, её поддерживала психолог Фаина Ивановна, к которой девушка стала ходить каждую неделю. В целом, это было даже удобно: не надо было объяснять Володе, куда она исчезает из дома каждое воскресенье.

А во-вторых, Алёне и самой захотелось сделать перерыв. Надоело быть самой заинтересованной стороной. В самом деле, сколько можно страдать, тянуть к себе мужчину и «лезть из кожи»?

Психолог посоветовала ей перенести внимание на что-то другое, кроме своих чувств и желания близости с мужем.

– Это как лампа, – говорила Фаина Ивановна. – Мы поворачиваем наше внимание внутрь себя, на свои страдания и эмоции – и сами от этого света слепнем. Долго это невозможно вынести. Вы когда-нибудь пробовали обычную лампу накаливания поднести к чему-то очень близко?

– Мы однажды в детстве с подружкой в деревне даже прожгли бабушкин платок из синтетики. Хотели цветную лампу сделать и накрыли её. А на нём дырка стала оплавляться.

– Вот. Так же и внутри нас: если долго направлять туда лампу нашего внимания, то можно и сгореть, и оплавиться. Но и другому человеку в глаза тоже нельзя всё время эту лампу направлять, как на допросе, чтобы он что-то признал или на что-то решился.

– Что же делать?

– Найти другой достойный предмет и временно перенести внимание туда. Здоровье, работа, благотворительность – много чего есть, что мы упускаем из вида и что остаётся не развитым.

– Если честно, я уже устала. А если просто погасить эту лампу и никому не мешать?

– Можно. Это будет апатия и депрессия. В темноте ничего хорошего не водится.


Выйдя после первого сеанса в кабинете психолога, Алёна почувствовала, как у неё кружится голова. Она заглянула в «Бургер-кинг» и взяла молочный коктейль, села у окошка и долго смотрела на улицу. Домой идти не хотелось. Там было нечего делать. Думать тоже ни о чём не хотелось. Позвонила мама, рассказала о ходе ремонтных работ в доме, и спросила, как дела у дочери.

– Как всегда, нормально, – ответила Алёна.

– Не знаю, почему ты матери не рассказываешь, – сказала Маргарита Ивановна. – У тебя всегда всё нормально. А я же чувствую по голосу, что-то случилось.

– Всё хорошо, правда.

– А Володя почему такой грустный?

– Устал на работе.

– Ой, мне его так жалко. Всю неделю работает, и теперь ещё и у нас на даче. Он вчера в моей комнате повесил инфракрасный обогреватель, ночью теперь не холодно спать, а сегодня установил раковину, и я наконец-то могу помыть посуду по-человечески, а ещё… – и мама продолжала нахваливать и нахваливать Володю и его золотые руки, забыв обо всём остальном.

А он – возможно, просто сбегал из семьи, чтобы не быть рядом с женой в выходные, но и не уходить от неё насовсем. Вдруг время вылечит их семью, расставит что-то по местам, и всё ещё наладится… Может, он даже и не осознавал этого.

Алёна допила коктейль, облизала губы и пошла гулять вниз по улице. Мама всё говорила и говорила, Алёна её слушала и изредка «угукала» в трубку, чтобы поддержать видимость разговора. Она зашла в книжный магазинчик, взяла первую попавшуюся книгу с полки и наугад открыла. Девушке нравилось иногда загадать, поставить вслепую палец на страницу и прочитать строчку. Это порой забавно совпадало с её жизнью.

Книжка оказалась сборником стихов Корнея Чуковского, и палец девушки указал на строчки: «Ох, нелёгкая это работа – Из болота тащить бегемота».

– Точно, я как бегемота его тащу, – сказала она, забыв, что мама «на проводе» и может её услышать.

– Кого? – спросила Маргарита Ивановна.

– Э… проект на работе.

– Ты врёшь. Как не стыдно? – сказала мама строгим тоном. – Я у Володи спрошу, что у вас случилось.

Алёне стало жаль мужа. Маргарита Ивановна умела так спрашивать, что даже удивительно, как её ученики не начинали заикаться от страха. И уж если мама что-то решала, она это доводила до конца.

«Ну и ладно, – подумала Алёна. – Если она его прижмёт, может, ему и не захочется туда больше ездить. Будет чаще дома оставаться. Хоть пообщаемся».

После долгого разговора с мамой Алёнин телефон нагрелся. Девушка подула на него, чтобы остудить. Звякнуло сообщение. Это было автоматическое напоминание о времени записи на следующую встречу с психологом. Алёна улыбнулась и пошла к площадке, где оставила свою машину, на ходу придумывая, что она расскажет Фаине Ивановне через неделю.