Но место в банке было перспективным, а фронт работы – интересным, и Володе приходилось пока подстраиваться под руководство. К тому же, он довольно хорошо изучил «туманный» язык директора, полный метафор и намёков, и защищал сотрудников, переводя им косвенные угрозы и предупреждения. Своих «бойцов» он не хотел оставлять один на один с директором, которого будущий новый IT-директор (тот, что пришёл бы на смену Володе в случае его увольнения) вряд ли быстро научится понимать. Когда дома всё рушилось, ему хотелось быть нужным на работе. Это давало чувство опоры под ногами.


Итак, директор отправил Володю в принудительный отпуск до конца недели, и у него освободилось время, которое тот потратил на перевоз своих вещей к другу и обустройство дополнительного спального места в его квартире.

Костик «взялся» за лечение друга, и первым делом назначил ему десяти-километровые пробежки по парку, обливание холодной водой и встречи с новыми девушками. Организацию последнего пункта он взял на себя. Всю предварительную переписку Костик вёл от имени Володи, а тому на встрече оставалось только молчать и смотреть на новую претендентку. Квартиру он собирался оставлять в распоряжение друга. Но Володя так и не пригласил в дом ни одну из тех, кого «сватал» ему друг: ему никто не нравился, и всё это казалось дурацкой затеей. Пока однажды на свидание на площади Маяковского не пришла Юля – подруга Алёны.

Володя сразу её узнал: помнил с той поры, когда забирал пьяных и весёлых девчонок из ночных баров. Он вспомнил и про Юлину татуировку на копчике, о которой рассказывала ему Алёна. Помнится, эта девушка даже обнимала Володю и висла на шее, когда ноги её не держали.

Юля тоже узнала его: совсем недавно они с подругами проверяли соцсети Володи и видели его свежие фотографии. Вживую он выглядел гораздо лучше. А в «Тиндере» Костик специально поставил такое изображение друга, где его лицо было плохо видно – на всякий случай, чтобы не «подставлять» Володю перед знакомыми (если они вдруг туда забредут). Все девочки, которых выбирал Костик, очень нравились ему самому – но для друга ему ничего не было жалко.

– Помни! – напутствовал его Костик перед этим свиданием. – Алёна тебе изменила сразу, как ты уехал. Ты должен восстановить баланс. Трахни хоть эту, наконец. Смотри на меня, слушай доктора.

– Иди уже. Доктор. Айболит, блин.

И они, пихнув друг друга по-дружески в плечо, разошлись.


Ситуация с Юлей была очень неловкой. Они встретились на площади Маяковского, там где сквер и огромные качели. Юля была в шёлковом платочке и собиралась его снять прямо перед встречей: в тот день было ветрено, и тщательно уложенная причёска могла растрепаться. На яркий платочек села бабочка – так её и увидел Володя.

– Девушка, извините, у вас тут насекомое, – сказал он, и Юля повернулась к нему.

– Ой. Ты?! Здравствуй, – сказал он. – Сто лет не виделись. А я тут по делам.

Костик договорился с Юлей, что она будет в красном платье, но про платочек ничего сказано не было. У Володи оставалась надежда, что это не та девушка из «Тиндера»: на качелях сидела ещё одна женщина в красном. Но было поздно, Юля всё поняла.

– Так это ты сексуальный парень без вредных привычек, который меня арестует нежно и закуёт в пушистые наручники? – отозвалась Юля, сузив глаза, как в японских аниме, так что они стали похожи на щёлочки. Того и гляди, включит режим боевого робота и полыхнёт оттуда красным лазером.

Вся Юлина обида за подругу и ненависть к мужчинам как к классу вдруг захлестнула её, и она устроила разнос Володе прямо там, на площади, среди людей:

– Ты урод! Извращенец!

– Это не я.

Блин, неужели, Костик от его имени такое девчонкам плетёт? В таком виде выставляет Володю, а он и не в курсе.

– А кто?! Я даже наручники купила в секс-шопе, ради чего старалась. А он при живой жене! Она сидит рыдает, с ума сходит, а он!! По свиданиям ходит!

Юля стала его колотить сумочкой. Он отбивался и пытался её успокоить. К ним подошли двое, решив, что среди бела дня на девушку напал мужик, и тоже ввязались в драку. Другие поняли, что парень не виноват, и стали драться на его стороне. Кто-то вызвал полицию. Не разобравшись, в чём дело, Володю арестовали и потащили к машине, чтобы везти в отделение.

– Пи-пец. Да я не делал ей ничего! – Володя попытался освободиться, чтобы спокойно всё объяснить.

– А за сопротивление отдельно получишь, – сказали ему и толкнули в спину, так что он упал.

– Это мой приятель, – сказала подошедшая Юля. – Куда вы его тащите? Мы с ним просто поспорили немношк.

– Кто драку затеял?

– Не знаю, они убежали, – соврала Юля.

– То есть заявление подавать не будете?

– Какое заявление? Он женат, – сказала Юля. Слово «заявление» ассоциировалось у неё, в первую очередь, с ЗАГСом, и она не сразу поняла свою оплошность, а потом покраснела, что проболталась о своих тайных мечтах.

Полицейские плюнули и отпустили Володю, тем более что по рации передали, что их помощь нужна в другом месте, вниз по скверу.

– Спасибо, – сказал Володя.

Он отряхивал одежду от уличной грязи и прикасался тыльной стороной руки к ссадинам на лице.

– Пожалуйста, – ответила Юля. – Хотя ты этого не заслужил.


Толпа не сразу разошлась. Но всё-таки не такой народ москвичи, чтобы подолгу стоять и глазеть на случайное происшествие. У всех свои дела, и надо спешить, удерживая высокий темп и не нарушая ритма московской жизни. Здесь все бегут. Даже по длинным эскалаторам в метро люди идут наверх, не сбавляя скорости. Левая сторона чудо-лестницы никогда не пустует, и если случайно встать в проходе, на одном уровне с другом (допустим, вы давно не виделись и хотите поговорить), то придётся то и дело отодвигаться, пропуская спешащих к выходу москвичей. Пробки на дорогах медлительны только снаружи, а внутри машин кипит жизнь: одни слушают подкасты и учат английский язык, не теряя времени даром, или изучают историю древнерусского эпоса, другие решают рабочие проблемы по видеосвязи, чертыхаясь, что сеть то и дело пропадает, третьи просто психуют от невозможности двигаться, но дай им возможность выехать на открытый участок МКАДа – и они нажимают педаль в пол, разгоняясь и мигая фарами в спину тем «медлительным» водителям, которые держат «детскую» скорость 120 км/ч.

В общем, интерес к драке у окружающих довольно быстро угас, и все разошлись по своим делам. Володя остался с Юлей, и надо было объясниться, пока та не позвонила Алёне и не наговорила про него фиг знает что. Володя взял её за руку и потащил к ближайшему киоску, рядом с которым под открытым небом стояли высокие круглые столики, и люди стоя пили капучино с бутербродами. Нормальные кафе ещё были закрыты.


В это же самое время Костик попал в передрягу: девушка, к которой он поехал «на чай», оказалась из религиозной общины со строгими правилами. Секс до свадьбы считался у них позором, и она ожидала, что он на ней женился. Он что-то такое ей обещал, но не всерьёз, конечно, а чтобы её разогреть, вызывать её улыбку и нежность. А она поверила. Теперь четверо её братьев аргументированно подкрепляли требование девушки, не выпуская поникшего ловеласа из квартиры. Костику пришлось сделать предложение руки и сердца, братья забрали в залог его честных намерений паспорт (причём Костик вынужден был написать расписку, что отдаёт его на ответственное хранение) и сфотографировали парня в фас и в профиль, пообещав найти его из-под земли, если он вздумает отказаться от свадьбы, а затем временно отпустили на свободу. Как только ЗАГСы откроются, братья обещали прийти к нему и проводить суженых в государственное учреждение, чтобы узаконить союз. Обвенчали их сразу, по своему обычаю, поскольку один из братьев был духовным лидером общины и имел соответствующие права.

Вернуться в квартиру Костик не решался, чтобы не сорвать свидание друга.

Глава 22. Володя с подругой Алёны

Через четыре часа начало смеркаться, а Володя с Юлей всё говорили и говорили. Вернее, это он говорил про свою жену и про всё, что у них случилось, а девушка поддакивала и вздыхала. Они переместились на качели, потому что ноги затекли стоять у столика.

Володю словно прорвало: он никому ещё не рассказывал всё в таких подробностях, но теперь ему надо было оправдаться или, может даже, скорее для самого себя разложить всё по полочкам. Порой он даже забывал, что говорит с подругой Алёны. Ему казалось, что он обращается к жене напрямую – но так, как он никогда не решился бы с ней говорить.

На качелях было удобно, но Юля замёрзла, и Володя предложил ей поехать к ним в гости, раз уж так вышло. Заодно и с Костиком её познакомить, поскольку он понравился ей в переписке.

Юля остро завидовала подруге: тому, что у неё есть такой хороший муж, и любит её с самой юности и до сих пор, несмотря на все её «выкрутасы», а саму Юлю каждый раз бросают. Хотя чем она хуже? Девушка только что поняла, что всё время завидовала подруге, а её собственная философия о личной свободе и чайлд-фри были прикрытием, чтобы не признаваться себе: она тоже хочет такого мужа, а ещё – кучу детей от него.


– Я её совсем не понимаю, – говорил Володя, пока они ехали к дому.

– Алёну?

– Да. Знаешь, я пытался учить китайский язык – это примерно то же самое. Вроде, такие же люди, как и мы, тоже руки-ноги есть, недалеко от нас живут, но ёлки-палки, где логика?! У них есть иероглиф, который обозначает «женщина». А если к нему прибавить «ребёнок», то что будет?

– Сын?

– Нет.

– Тогда мать.

– Нет! Это будет означать «хорошо»! Потому что женщина с ребёнком – это ведь хорошо. Логично?

– Ээ…

– Вот и я говорю, ээ. Как об этом можно догадаться, если не знаешь заранее? И с женой так же: вроде, её слова все знакомые, а она их соединит – и рождается новый смысл, который я не в состоянии угадать. А ещё у китайцев большое значение имеет интонация, а не только само слово – то есть как ты это произнёс.