Юлия Бочарова - Любовь на американских горках

Справиться со «слабостью» помогали плохие воспоминания: ссор и скандалов в их совместной жизни хватало. А когда тоска отступала, Володя говорил сам себе, что сделал всё правильно.

В летний отпуск и на новогодние каникулы Володя уезжал к маме в Воронеж, и там ему было хорошо. Он даже подумывал остаться у мамы, пусть даже потеряет в зарплате и карьерном росте. Но мудрая мама «выпихивала» его обратно в Москву, чтобы не жалел всю жизнь о потерянных возможностях. Хотя конечно, она была очень рада сыну, и эти пара недель были лучшими для неё за весь год.

В Москве Володя погружался в работу. С Костиком они в то время почти перестали общаться: друг старался вытянуть его из апатии с помощью веселья, алкоголя и шумных вечеринок, а Володю это раздражало. Однажды, когда Костик притащил к нему домой без спроса целую толпу народа, Володя «взорвался» и всех выгнал. Кажется, даже кого-то побил, не рассчитав силу. Костик обиделся.

– Я же для тебя стараюсь, идиот. Так и сдохнешь один и плесенью покроешься у себя дома.

– Тебе-то что?

– То, что я твой друг!

– Друг?!

– Да, Вован. Есть такое слово – дружба, и если ты забыл…

– Тогда оставь меня в покое! Если ты мне друг. По-хорошему тебя прошу. Докажи хоть раз, что уважаешь меня и что я сам в состоянии решить свои проблемы, без шутов и скоморохов, и без того, чтобы меня спасали.

Костик помолчал.

– Ладно. Адьос, – сказал он и хлопнул Володю по плечу.

Костик ушёл, и Володя остался один. Ему, и правда, не хотелось, чтобы его жалели. Хуже всего было выглядеть слабаком в глазах окружающих, а главное – в своих собственных. Пусть ему тяжело, но он справится сам, без унизительной опеки.

После этого случая Володю снова «накрыла» депрессия. Он погорячился, выставив друга в столь категоричной форме, и к сожалениям о неудаче в любви добавилась ещё и вина перед Костиком, и – теперь уже совсем полное одиночество. Контакты на работе держали на плаву, но полноценными человеческими отношениями это не было.

В таком состоянии Володю и застала та съёмка в автосалоне, в которой участвовала Маша. Новая девушка вытащила его из трясины, проявляя тёплое дружеское внимание, ненавязчиво помогая в делах и не наступая на его больные места. Впрочем, в тот момент все его места были больными, и как ей это удалось – загадка. Когда Володе хотелось похандрить, она не приставала. Но в нужный момент появлялась с пирогами с яйцом и луком, которые он любил, а также с таблетками от горла, которые он сам забывал себе купить, оставляла пакет и уезжала. У неё всегда были дела.

– Я у вас проездом, просто забежала навестить, – говорила она.

В какой-то момент Володе стало жаль, что Маша всё время убегает, и у неё нет времени посидеть с ним и попить чаю, съесть вместе пирог. Она не сразу, но стала оставаться.

Володя не знал, любил ли он Машу, но точно был ей очень благодарен. Маша сначала просто жалела его, а затем стала уважать, видя, как он стойко переносит боль, не афиширует её и не ноет. Когда разговор у них заходил об Алёне, Володя отзывался о бывшей девушке только хорошо.

Маша привязалась к этому странному парню, который изображает из себя титана духа, а потом познакомилась и с Костиком, и со всеми их приятелями. Летом они впервые все вместе поехали на музыкальный фестиваль. И хоть в тот год даты мероприятия выпали на дождливые дни, и поле развезло от грязи, но Володя ожил. Друзья ему завидовали, что Маша с ним, и старались перехватить её внимание. Володя решил, что лучшей жены ему не найти, и сделал ей предложение. Маша согласилась, а через месяц уехала в Азию по контракту. Она слала ему каждый день фотки и новости, он скидывал ей смешные картинки и желал доброго утра, когда сам ложился спать (из-за разницы во времени).

Володя скучал по Маше и хотел, чтобы она вернулась поскорее, но почему-то вместо неё ему снилась Алёна. Номер бывшей девушки он стёр из телефона, чтобы не было искушения ей позвонить или написать ночью, после двух банок пива. Поэтому теперь Володя невольно напрягался от звонков с любых незнакомых номеров. Костик его «подкалывал».

В какой-то момент Костик решил, что Володю приворожили, и это настоящее колдовство – иначе как можно столько времени страдать по стерве, которая его бросила? Очередная новая девушка Костика была эзотериком и даже выступала по телевизору в программе «Битва колдунов» (правда, это не помогло ей предугадать, что Костик вскоре исчезнет из её собственного поля зрения, как утренний туман). В тот момент Костик увлёкся новой темой и решил расколдовать Володю. Девушка-эзотерик провела какие-то манипуляции над фотографией друга своего парня, которую тот открыл в телефоне. Телефон после этого «сдох» и больше не включался – наверное, магия была очень сильная. Костику не терпелось узнать результат магического ритуала.

– Ну чё, как дела сегодня? – спрашивал Костик Володю. – Ты чёта почувствовал?

– В смысле?

– В коромысле. Чёнить было сегодня особенное? В районе двух часов дня.

– Ну стошнило. На обед неудачно сходил, – ответил Володя. – Потом тачку поцарапал – ну немного, на бампере. А ты почему спрашиваешь?

– Тьфу, – ответил Костик. – С тобой даже магия бессильна.

После этого Костик стал копить деньги на новый айфон, а с девушкой перестал общаться. С такой телефонов не напасёшься.

Володя не считал их отношения с Алёной американскими горками. Для него это был дремучий лес, через который надо продираться, то вырубая накиданный ураганом валежник, то отбиваясь от москитов, то хромая, попав ногой в прикрытую травой яму – но и выходя порой к прозрачной чистой реке, на берегу которой забываешь обо всех сложностях. Зачерпываешь горсть, чтобы умыть лицо искрящейся прохладой – и отходит на второй план, становится не важным всё, что пришлось преодолеть на пути сюда. Это стоило того. Птицы поют. Травы пахнут невероятно: и терпко, и свежо, и примешиваются какие-то острые запахи. В детстве и юности Володя испытывал такие ощущения, ходя по Воронежским лесам, когда они с родственниками отправлялись за грибами или ягодами. К пяти часам дня солнце настаивало воздух на траве так крепко, что казалось, им можно напиться вместо чая и утолить жажду, и наполнить новой силой уставшее тело. Малина и земляника в таком лесу невероятно сладкие и желанные – не то что садовые «жертвы селекции», крупные, но водянистые и безвкусные. Но в таком лесу надо быть толстокожим (или иметь несколько слоёв одежды, заправив штаны в высокие резиновые сапоги и замотав лицо маминым платком) и не чувствительным, иначе пропадёшь, съедят комары и москиты. И надо хорошо ориентироваться в ситуации и в пространстве, чтобы не сгинуть в чащобе. А если ты ведущий, то надо ещё и сохранить тех, кто поверил тебе и пошёл за тобой.

Они однажды втроём с мамой и тёткой Лидой так заблудились в лесу и ходили несколько часов, начало уже смеркаться. К счастью, Володя набрёл на грунтовую дорогу (ну как дорогу, след от колёс грузовика), и компания пошла по ней – до тех пор, пока не упёрлась в лежащее поперёк дерево. К тому моменту дорога под их ногами почти потерялась, заросла травой. Видимо, шофёры видели препятствие издалека, из своих высоких кабин, и разворачивались обратно. В тот раз дорога всё-таки вывела Володю, маму и тётку Лиду в обратную сторону к станции, и они с полными вёдрами ягод сели на электричку. Аромат разнёсся по всему вагону. Пассажиры им завидовали.

Но блуждать по дремучему лесу после такого больше никогда не хотелось.

А вот в отношениях с Алёной Володя никак не мог найти ту дорогу, которая вывела бы их к счастливому будущему. Он и сам заплутал.

Володе страшно было расходиться с женой. Слишком уж много крови он потерял во время их расставания на два года, причём буквально. У него упал гемоглобин до восьмидесяти, при нижней границе нормы сто тридцать для мужчин. Голова кружилась, в глазах летали «звёзды». Врач сказала, что такое бывает от сильной кровопотери или после серьёзной операции. Володю обследовали, подозревая опухоль или поражение сосудов, но никаких органических причин не нашли. После курса уколов для повышения гемоглобина врач посоветовала Володе побольше отдыхать и не доводить себя до такого состояния ежедневными стрессами.

– Ох уж эти современные менеджеры, – говорила она своему мужу и сыну-подростку за ужином, придя с работы. – Гонятся куда-то, всё хотят успеть. Думают, что организм железный, и его хватит на что угодно. Ты ещё сосиску будешь? Горошка подложить?

Её муж кивал лысеющей головой, блестящей под светом лампочки, и пододвигал тарелку за новой порцией. Он обычно предпочитал лежать на диване и ничего не делать, играя на телефоне и вяло просматривая объявления о поиске работы время от времени. Жена-врач злилась на него за безделье, но в такие моменты считала, что лучше уж пусть лежит, чем рвать жилы. Хоть и ленивый муж, но зато живой и здоровый.

Итак, в марте этого года Володя не хотел насовсем рвать отношения с Алёной. Он решил съехать от жены на время, чтобы хорошенько подумать и решить, как им быть дальше. Почему-то ему опять казалось, что всё зависит от него, и он «ведущий» и главный в их «дремучем лесу».

Перед волонтёрской поездкой Алёны (той самой, в которой её остановили без пропуска) Володя помогал ей загрузить вещи в машину, и они поговорили.

– Алён, ты не против, если я поживу у Костяна пока?

– Надолго?

– Не знаю, как получится. Надо ему помочь с одним делом.

– А, – она помолчала и не стала спрашивать, что за дело. – Когда уезжаешь?

– Да прям сейчас и поеду. Забегу домой, переоденусь.

– Как хочешь. Дело ваше.

Алёна пожала плечами, села в машину, захлопнула дверцу и уехала.