Тут же тишину прорезал гул голосов, и я, будто оглохшая шла, стараясь не споткнуться обо что-нибудь или об кого-нибудь. Но этого и не могло произойти, потому что с толпой происходила поразительная трансформация, когда мы проходили мимо. Каждый отходил, уступая дорогу, в глазах застыл если не ужас, то страх точно. Вспомнился, почему-то, отец, и я теперь понимала, что он имел в виду, говоря о том, что Борис — это монстр.

Опять чей — то цепкий горячий взгляд заставил меня нервничать, сердце то замирало, то ускорялось, выбивая ритмы чечетки о грудную клетку. Я пробежала взглядом по толпе и наконец-то нашла в ней того, кто на меня смотрел. Меня словно удар молнии пронизал всю насквозь. Не может этого быть, я ошиблась. Нет, я не видела лица, только затылок мужчины, что пробирался сквозь толпу к противоположной стене. Но цвет волос, стрижка, фигура и походка… Я тряхнула головой. Не может этого быть. Мы не виделись шесть лет, за это время он мог измениться.

— Здравствуй, Борис Сергеевич, Полина Михайловна, — симпатичный мужчина протянул мне руку, я вложила в нее свою трясущуюся ладонь, он поцеловал мои пальцы и отпустил их.

— Вячеслав, — представился он мне, — это моя жена Виолетта.

В свою очередь Борис проделал тоже самое с рукой Виолетты, а я не могла сосредоточиться, хотя понимала скорее инстинктивно, что нужно собраться и не вызывать подозрений. Но коленки дрожали, а руки ходили ходуном.

— Рада познакомиться.

Какой приятный голос у этой девушки. Я еще раз бегло глянула на нее. Она была беременна.

— И мне приятно познакомиться, — ответила я.

— Полина, тебе плохо? — наклонился к самому уху муж, пока парочку напротив отвлек ведущий, задавая какой-то вопрос.

— Да, что-то давно не видела столько людей, — ответила я, следя за тем, чтобы голос не дрожал.

— Может, тебя проводить на свежий воздух? — заботливо спросил муж.

Я только хотела было ответить, что и сама справлюсь, но не успела.

— Полина, можно у вас ненадолго забрать это замечательного мужчину? Борис на пару слов, — серьезный тон мужчины вызвал облегченный внутренний вздох.

— Да, конечно, — ответила я без эмоций в голосе, хотя внутри все трепетало. — Я выйду подышать, — уже обращаясь к мужу, добавила я.

Тот кивнул, и я могла бы даже поклясться, что, увлеченный беседой, он даже не понял, о чем я его спросила.

— Извини, Виолетта, очень душно, — я не стала дожиться ответа, чтобы еще она не увязалась за мной следом, и начала пробираться сквозь толпу.

Передо мной никто не расступался, видимо, я людям не внушала страх, в отличие от моего мужа.

К закрытым дверям я подошла спустя несколько минут. Задержала дыхание и толкнула их от себя. На столицу опустился сумрак. Возле перил одиноко стоял мужчина, опустив голову и плечи вниз, над ним простирались облака дыма. Господи… Сердце пропустило удар. Его аромат парфюма заполнял собой все пространство, что было между нами. В воздухе повисло напряжение. Шаг. Он выпрямился. Еще один. Он выкинул окурок. Третий шаг, и я почти могу коснуться его спины. Но мужчина поворачивается, и я задыхаюсь от волнения.

Максим. В глазах тут же защипали слезы. Мои руки помимо воли тянутся к его лицу, хочу проверить, настоящий ли он. Чувствую под пальцами его горячую кожу. Не сон, это не сон.

— Прости… — только это слово срывается с моих губ, и я не знаю, за что прошу прощения, за что? Чувствую, как по щекам текут слезы, а я все никак не могу поверить, что передо мной стоит он, живой и настоящий.

Максим поднимают руку к моей щеке, проводит пальцем, стирая дорожку слез. Гнетущее молчание наваливается на плечи, и, протянув к нему руки, я обнимаю его за шею и льну к нему всем телом. Его руки тут же прижимают меня к себе так сильно, до ломоты в костях, но я не отталкиваю его, а лишь, затаив дыхание, жмусь к нему сильнее.

— Полина, девочка моя, — шепчет он мне на ухо, а по моему телу от его дыхания бегут мурашки. — Я… — он замолкает, отстраняется от меня и впивается в мои губы жадным поцелуем, сминая их, подчиняя.

Но я и не сопротивляюсь. Внизу живота тут же скручивается комок желания, разбрасывая импульсы по всему телу. Оно помнит его руки, его прикосновения и тут же отзывается.

Для нас замирает время. Я вижу и чувствую только его, его руки на моем теле, его губы на моих губах.

Бах! Где-то пускают салют, я вздрагиваю от этого неожиданного шума. И меня пронизывает осознание того, что нас могли увидеть, вырываюсь из объятий Максима.

— Господи, Максим, миленький, — опять мои руки блуждают по его лицу, — нельзя, понимаешь, нельзя нам быть… — я замолчала, видя, каким тяжелым жгучим взглядом он прожигает меня.

— Уходи, — шепчет он, — сейчас же.

Сталь в голосе сначала обескураживает меня, но потом, словно пощечина, его холодный взгляд отрезвляет. Я пячусь к выходу. Оттираю губы от его поцелуя, а он, не отводя глаз, смотрит на меня, и мне кажется, если бы взгляд убивал, то я бы уже была мертва. Разворачиваюсь и отсекаю его от себя, закрыв дверь.

Глава 9

Ветер уже разметал ее запах, а я до сих пор не верил, что целовал только что ту, которая убила во мне любовь. Но вот то, что сейчас происходит внутри, та буря, которая не дает мне свободно дышать, говорит о другом.

Не убила, нет, она просто затушила, да и не она, а время. Теперь все вышло из-под контроля, кокон разбился, и вся боль от предательства, да, именно предательства, что жила во мне все это время, вырвалась наружу, и мне срочно нужно было выплеснуть все это из себя. Сейчас же, а не то я задохнусь. Или того хуже, она меня разъесть изнутри, потому что так больно бывает, когда кожу прожигает кислота. И невозможно смыть ее или вырезать. Я закурил, руки тряслись, еле смог чиркнуть, чтобы зажечь огонь. Затянулся так глубоко, насколько хватило легких. Ощутил, как никотин проникает в кровь, заставляя меня расслабиться.

Выкуриваю сигарету в три затяжки, следом подкуриваю еще одну. Меня отпустило, стало немного легче. Разум кричит, что хочет проанализировать все то, что сейчас произошло, но я не хочу, отключаю его. Докурил сигарету и пошел внутрь. В зале нечем дышать, воздух спертый, и не помогают даже кондиционеры.

Не задерживаясь ни на долю секунды, пробираюсь через зал. Конечно, меня распирает от того, чтобы оглянуться и посмотреть, где же она, но я сдерживаюсь, иду прямо и вижу цель.

Это двери, не те, которые ведут на балкон, а те, которые ведут к выходу.

— Максим! — слышу голос Дианы, и у меня на душе становится еще хуже. — Ты куда?

Главное, не грубить. Она-то в чем виновата.

— Что тебе? — так, стоп, вспоминаю, что выпил шампанское. И если… да хер с ними, с этими ментами.

— Домой хочу, — ответила она.

А сама стоит, смотрит, вглядывается мне в лицо, будто что-то увидеть хочет.

— Так вызови такси, я домой не поеду, — я развернулся и наконец-то вышел из этой душиловки.

Вечерний воздух пахнул в лицо. Полина. Нет. Не даю развиться этим мыслям, не даю этим шупальцам прошлого пробраться в сердце, которое спит давно. Быстрым шагом иду к машине, поворачиваю ключ в зажигании, мотор взрыкивает. Газ в пол, машина с юзом сорвалась с места. Сто километров в час много, но душа требует еще, адреналина не хватает, но опять «но», не хочется оказаться в ментовке или, тем более, звонить отцу, чтобы выручал. У меня в ментовских кругах вообще нет знакомых, стараюсь и не заводить их. Сбрасываю скорость. В голове родилась мысль, давно не был на треке. Ухмыльнулся сам себе. Гонщик, а уже не гоняю больше полугода. Все соревнования пропускаю, хандра меня взяла, а женитьба так вообще выбила почву из-под ног. Проезжаю мимо забегаловки. Торможу, достаю сигареты. Да, надо купить. Захожу в помещение, бродяги сидят бухают дешевое пойло и мацают здешних шлюшек. Сколько времени, что такой бардак уже творится? Смотрю на часы — почти одиннадцать.

— Чего желаете? — спросил мужик за стойкой мини-бара, если так можно назвать доску, прибитую к столбам.

— Сигарет пачку дай, — отвечаю ему.

— Красавчик, может, угостишь леди? — слышу подпитый хрипловатый голос сбоку и поворачиваю голову.

— А ума у этой леди не многовато ли?

Она надула пухлые губы, и тут я понимаю, что вроде бы на шлюху особо не похожа. А может…

— А с другой стороны, почему бы и нет? — сдаю заднюю я, поворачиваюсь к ней лицом, а сам наблюдаю за обстановкой в зале. Всем похер, значит, ничья. — Что будешь пить?

Девушка тут же приосанилась, приободрилась. Даже и не такая пьяная, как показалось сначала.

— Можно Мартини и шоколадочку, — слащаво пропела она.

Твою мать, трахать ее за шоколадку и Мартини даже мне как-то впадлу. Мы вышли из забегаловки с полным пакетом еды и бухла.

— Куда поедем? — спросила она.

— А тебе не все равно? — изогнул я в удивлении бровь.

Она нахмурилась, чем опять напомнила пропойцу.

— Не далеко, садись.

Она не долго ломалась.

— Как тебя хоть зовут-то?

— Валя.

Я чуть не поперхнулся сигаретой, которую пытался подкурить. Валя, сука, это же надо себе представить! Я засмеялся в голос. Да, будет что-то новенькое. Никогда не трахал Валь.

— Что-то не так? — тут же покосилась она на меня.

— Да не, все нормально, — вытираю я выступившие слезы. Смеюсь, а у самого все равно в горле ком стоит. — Пристегнись.

Она еще не успела выполнить команду, а я уже завел машину и вдавил педаль газа. Меня вжало в кресло. Пятнадцать минут, и мы на месте, вот он, трек. Сколько здесь я выиграл гонок, и не вспомнить, но и много раз был повержен.

Заезжаю в ворота, которые находятся с другой стороны бетонной стены. Главные, конечно же, закрыты, их открывают тогда, когда проходят официальные сборища.