Мимо стойки администратора пролетела, не останавливаясь, Виктору на ходу помахала и поулыбалась в знак приветствия, чуть не бегом добралась до гаражей.

Шкода уже ждала меня у ворот бокса: видимо, кто-то на ней до меня катался. Казанцева поблизости видно не было.

– Ну, привет, железный монстр! – поздоровалась я с машиной чуть насмешливо, думая о том, что с Лексусом она, конечно, не сравнится.

– Очень остроумно, Полина, – ответила мне Шкода скрежещущим, полным раздражения и недовольства, голосом Казанцева.

Я аж подпрыгнула от неожиданности!

– Ой! вы здесь?! – Не раздумывая, поспешила обойти автомобиль: показалось, что голос откуда-то из-за машины доносится.

Но за машиной Александра Аркадьевича не было. «Видимо, он внутри», – сообразила я и наклонилась к окошку со стороны пассажирского сидения, чтобы заглянуть в салон. Наклонилась – и чуть не въехала носом в покрытый испариной смуглый лоб своего тренера. Наклоняясь, потянулась к окошку руками, чтобы опереться, и… мои ладони легли поверх судорожно сжатых пальцев мужчины.

От неожиданности я замерла на несколько мгновений, пытаясь понять, что вообще происходит. Потом медленно отклонилась, села на пятки, глядя в перекошенное лицо с подрагивающим уголком рта. Уф! Неловко-то как получилось…

И вообще: что – ради всего святого – с этим мужчиной происходит?! С чего он вцепился в эту дверцу так, что аж костяшки побелели? Потный лоб, расширенные зрачки, дергающийся в нервном тике рот – такое ощущение, что человек переживает острый приступ боли. Но тогда о какой тренировке может идти речь?

– Александр Аркадьевич, если вы себя плохо чувствуете, мы можем перенести занятие на другой день. – Предложила я нейтральным тоном.

– Со мной все в порядке. Садитесь за руль и езжайте на автотрек. – Прохрипел в ответ мой наставник.

Если то, что я имею несчастье наблюдать, называется «все в порядке», то страшно подумать, как выглядит в исполнении господина Казанцева номер под названием «со мною что-то происходит»...

Тем не менее, спорить с преподавателем я не рискнула. Выпрямилась, обошла шкоду, села за руль....

Итак: зажигание, сцепление, первая передача, газ – поехали! Въехала на автодром, свернула направо, повела машину по кругу против часовой стрелки. Едем. Казанцев молчит, дышит тяжело, смотрит в сторону. Я тоже молчу. Круг, второй. Разворачиваю машину на сто восемьдесят, еду по часовой стрелке. Казанцев молчит. Я молчу. Круг. Второй. Интересно: мы так все два часа кататься будем? Многому же я научусь таким макаром…

Уже собралась заговорить, даже воздух в грудь набрала, но тут Казанцев оторвался, наконец, от созерцания пустых трибун за окошком. Повернул голову так, что вместо русого с проседью затылка мне стал виден его профиль, и заговорил, сверля взглядом лобовое стекло:

– Полина, прошу меня извинить за неловкую ситуацию. Боюсь, я был недостаточно вежлив и корректен с вами.

Я замялась. Будь на его месте кто-то из наших ребят – ответила бы просто что-то вроде «проехали, не заморачивайся, с кем не бывает». Но Александр Аркадьевич – человек солидный, да и знакомы мы с ним без году неделя. Надо что-то более вежливое сказать. В общем, пока я пыталась сформулировать достаточно вежливый ответ, Казанцев снова напрягся, сжал челюсти, засопел грозно. Ох, похоже, мое молчание его нервирует.

– Полина? – выдавил он вопросительно.

– Да-да, Александр Аркадьевич, я вас услышала. – Поспешила успокоить его. – Давайте будем считать, что это было небольшое недоразумение, о котором можно забыть. И начнем сначала.

– В смысле – сначала? – не понял мою мысль мужчина.

– Сначала – это как будто мы с вами только что встретились. Доброго вечера, Александр Аркадьевич.

– Э-э… Доброго вечера, Полина. – Он неловко замолчал.

– Какие будут указания? – Решила помочь я своему тренеру. – В прошлый раз вы показали мне очень полезное упражнение! Надеюсь, сегодня предложите что-то не менее интересное?

Уж не знаю, чего там ждал от меня Казанцев, но к такому переходу он явно оказался не готов.

– Указания? – переспросил он. – Да, конечно. Будут.

Чуть наклонил голову. Прикрыл глаза на несколько секунд. Потер виски.

– Давайте сегодня потренируем вашу способность чувствовать боковые габариты автомобиля. Езжайте к стойкам с флажками.

Я послушно сбросила скорость, развернулась и проследовала на тренировочную площадку. Встала метрах в пяти от ближайшей стойки, взглянула вопросительно на тренера.

– Ваша задача, Полина, научиться проезжать как можно ближе к стойке, но так, чтобы не задевать и не сбивать ее правым и левым боковыми зеркалами.

Дав несколько рекомендаций, Александр Аркадьевич вышел из машины, выставил две стойки на расстоянии метров пятнадцати друг от друга и махнул мне рукой:

– Приступайте!

Следующие полтора часа, полностью сосредоточившись на задаче, я выписывала круги и восьмерки вокруг двух палок, торчащих из круглых пластиковых постаментов. Не сразу, но мне удалось добиться необходимого результата.

Казанцев большую часть времени провел, посиживая на врытых в землю старых покрышках и изредка внося коррективы в мои действия. Похоже, ему удалось до какой-то степени справиться с собой. Если бы не напряженные плечи и периодически подрагивающий уголок рта, я могла бы подумать, что он совсем успокоился. Но, видимо, какие-то эмоции по-прежнему бурлили в мужчине, вынуждая его сжимать зубы, кулаки и неестественно выпрямлять спину.

Без пяти минут восемь Казанцев дал мне знак остановиться, подошел, едва заметно прихрамывая, уселся рядом и скомандовал:

– К воротам. – Он рукой указал направление.

Подъехали. Он вышел, отпер ворота, махнул рукой:

– Выезжайте!

Я проехала через ворота и обнаружила, что оказалась на дороге, съезд с которой вел на стоянку, где уже дожидались меня брат и серебристый Lexus. Стас, видимо, решил размять ноги, вышел из машины и сейчас стоял, высокий, красивый, опираясь спиной на сияющее розовым в закатном свете крыло внедорожника.

– Полина, можете выходить, – оторвал меня от созерцания великолепной картины наставник. – На сегодня свободны. Жду вас во вторник в обычное время.

– Хорошо, Александр Аркадьевич. До свидания, – ответила я, выскользнула из Шкоды и рванула к Стасу, который, завидев меня, выпрямился, улыбнулся и раскрыл объятия, явно напрашиваясь на дружеские обнимашки.

Такое со Стасом редко, но случалось. В минуты душевного подъема, если вокруг не было толпы людей, мой сводный братик мог себе позволить обняться с Маринкой и со мной.

Есть у психологов такая теория, что для хорошего самочувствия каждому человеку необходимо хотя бы восемь дружеских прикосновений в день. Станиславу с его стеснительностью, доставалось, наверное, меньше восьми объятий в неделю. Поэтому мы с Маринкой пользовались каждой возможностью, чтобы погладить его по плечу, чмокнуть в щеку или приобнять за талию. Так повелось еще с того времени, когда брат с сестрой потеряли своих родителей, и так оставалось по сей день.

Поэтому, увидев, что Стас протянул ко мне руки, я, ни на мгновение не задумываясь, подбежала к нему, закинула руки на плечи, прижалась к его груди. Он – бугай двухметровый – легко подхватил меня подмышки, приподнял и слегка покружил. Потом опустил аккуратно на землю, полез на заднее сиденье, вынырнул с фотокамерой в руках:

– Ну что, Лисичка-сестричка, пора отрабатывать проезд? Давай, фотографируй!

8. Казанцев

Полина выпрыгнула из машины так быстро, будто на углях сидела. На лице ее мелькнуло облегчение. И вот это ее явное стремление поскорее избавиться от моего общества резануло меня изнутри так, что аж в глазах потемнело. Это ж насколько неприятным типом я ей кажусь, если она с трудом окончания занятия дождалась?

«Сам виноват, Казанцев! Мало того, что внешность у тебя подпорченная, так еще и ведешь себя, как полный псих».

Невольно провожая девчонку взглядом, я увидел того, кто ее ждет.

Угу. Где он – нарисованный моим воображением толстый одышливый коротышка с потной лысиной?

Полину ждал... муж? Жених? Бойфренд?

Кем бы он ни был, этот молодой мужчина, но внешне он был полной противоположностью придуманному мной образу. Рост – под два метра. Косая сажень в плечах. Руки бугрятся мышцами. Короткая стильная стрижка – и никаких тебе залысин. Не удивлюсь, если окажется, что этот типчик с его внешностью в модельном бизнесе работает.

«Это ты, Казанцев, жалкий коротышка преклонных лет. Недаром нормальные бабы от тебя шарахаются!»

В этот момент красавчик-плейбой модельной внешности раскинул руки и принял спешащую к нему Полину в свои объятия, приподнял, закружил. Потом, наконец, поставил на землю. «Ну, теперь еще поцелуйчик взасос – и слюняво-розовая сцена для хэппи-энда слезливой мелодрамы готова», – чувствуя горечь во рту, захлебываясь собственным сарказмом, подумал я.

Поцелуя, однако, не случилось. То ли парочка помнила о моем присутствии, то ли они все же не настолько раскрепощенные, чтобы посреди улицы лобызаться – но, как бы то ни было, а Полина все же оказалась стоящей на земле, а ее ухажер полез зачем-то в машину.

Я вынудил себя оторваться от наблюдения за ученицей, прикрыл ворота, повесил замок, а когда обернулся – обнаружил, что уезжать сладкая парочка не спешит. В руках у девчонки оказалась фотокамера, а ее дружок замер у джипа в картинной позе. «Ну, точно Полина себе парня-модельку подцепила, – чувствуя новый прилив горечи во рту, подумал я. – Любит, видимо, слащавых мальчиков».

Чем дольше я смотрел на них, тем сильнее становилось во мне желание не напиться даже – надраться до полного опупения. «Свали уже, Казанцев! Хватит глаза ломать!» – приказал я себе, с трудом отрывая взгляд от Полины, которая то приседала, то наклонялась, обходя полукругом кроссовер и стоящего подле машины парня и непрерывно щелкая затвором фотоаппарата.