Лёка Лактысева - Любовь на капоте

Ну вот! Это надо же было нарваться на бизнес-партнера Казанцева! И что ему сказать? Что не смогла вчера явиться, а Казанцев назначил мне по телефону новую дату занятий, потом – пятнадцать раз перезванивал, а теперь вообще пропал? Не подставлю ли я этим своего инструктора? Он мне хоть и не друг, но и не враг, да и отношение у него ко мне и так неоднозначное, не хотелось бы его еще больше испортить…

– Але, девушка? Говорите! – услышала я голос Галкина, из которого, слава богу, исчезла вальяжность.

– Э-э… простите, Георгий... – как же там его по отчеству-то?

– Можно просто Георгий.

– Хорошо, спасибо, – я вдохнула и решилась. – Георгий, я – Полина Лисицына, ученица Александра Аркадьевича. Так получилось, что вчера я не смогла явиться на занятия, а сейчас не могу связаться с ним.

О сообщении, которое отправил мне Казанцев, я решила пока умолчать.

– Полина? Вы – Полина?! – в голосе мужчины прозвучал восторг. – Это просто замечательно, что вы сами позвонили, иначе пришлось бы мне до вас дозваниваться. Видите ли, ваш инструктор уехал в командировку и будет отсутствовать до конца недели. Но, если вам удобно, можете подъехать завтра к семи часам вечера, как и планировал Александр. Я лично позанимаюсь с вами!

– Хорошо, спасибо. Если ничего не изменится, я приеду завтра к семи. До свидания.

– До скорой встречи, Полина, – теперь в голосе мужчины проступили довольные, почти мурлыкающие нотки. – Надеюсь, она состоится.

Дождавшись конца реплики, я сбросила вызов и, вытянув губы в трубочку, часто заморгала ресницами, что в моей личной пантомиме означало «я озадачена».

– Ну, и чего моргаешь? – Стас, прислушивавшийся к разговору, но слышавший только одну его часть, теперь не скрывал любопытства.

– Если коротко, то Казанцев в командировке, завтра его будет заменять Галкин.

– А Галкин?..

– Георгий Галкин – совладелец школы «ЭргоДрайв», бизнес-партнер Казанцева и тоже очень крутой инструктор. Который решил лично провести со мной занятие в отсутствие своего друга.

– А ты против?

– Нет, не против. Просто по-прежнему не понимаю, почему Казанцев так упорно пытался сегодня дозвониться до меня, учитывая, что Галкин знает, что моя вчерашняя тренировка сорвалась и что на завтра назначена следующая.

– И охота тебе голову забивать всяческой ерундой? На следующей выходим.

Стас быстро отвлек меня от ненужных рассуждений, и вернуться к ним я смогла лишь поздно вечером, добравшись до любимого диванчика и не менее любимой подушки.

Правда, перед этим Казанцев успел подкинуть мне новую пищу для размышлений. Мы со Стасом уже добрались до квартиры, приготовили ужин и почти успели его доесть, когда мой смартфон запиликал, сообщая о входящем вызове. Увидев, кто звонит, я на некоторое время выпала в осадок: мне казалось, что все вопросы уже решены.

– Слушаю вас, Александр Аркадьевич, – произнесла я в трубку.

– А… Полина, здравствуйте. Да, это я, Казанцев.

Мужчина замялся, и я поспешила заполнить паузу:

– Доброго вечера, Александр Аркадьевич.

– Доброго… – как-то неуверенно согласился он. – Надеюсь, ваши рабочие проблемы, Полина, уже решились, и впредь вы не будете пропускать занятия?

– Боюсь, специфика моей работы такова, что я не могу обещать, что в дальнейшем пропусков не будет. И даже возможность известить вас за сутки об отмене занятия у меня будет не всегда, – сообщила я максимально нейтральным тоном.

После этой фразы я ожидала, что Казанцев поинтересуется, что ж у меня за работа такая. Но он отчего-то не стал задавать мне этот, вполне закономерный, на мой взгляд, вопрос. Вместо этого хмыкнул как-то скептически:

– Вот как? Это несколько осложняет ситуацию. Но не будем сейчас об этом. Видите ли, я хотел сообщить вам, что уехал в командировку и до понедельника меня не будет, поэтому завтрашняя тренировка отменяется.

– Отменяется? Но ваш партнер, Георгий Галкин, сообщил мне, что заменит вас завтра и сам проведет занятие…

– Он так сказал? – в голосе инструктора прозвучало явное недовольство. – Что ж, хорошо. Удачно вам завтра позаниматься, Полина. И будьте добры, наберите меня в понедельник в любое удобное время – запланируем дату вашего следующего визита.

– Хорошо, Александр Аркадьевич. До понедельника.

– До свидания, – мужчина прервал связь, оставив меня с открытым ртом и ощущением, что он жутко недоволен происходящим.

_____________________________

* "Уи мон женераль" - да, мой генерал

Поезд вошел в зону действия сети мобильных операторов только в девятом часу вечера. Сотовый тут же сообщил мне о нескольких не отвеченных вызовах, один из которых принадлежал Полине.

Когда я обнаружил, что ученица звонила мне – почувствовал, как в груди что-то екнуло. Ощущение было скорее болезненным, чем приятным. Потирая ладонью внезапно занывшую грудь, сделал пару глубоких вздохов. Потом набрал въевшийся в подкорку номер.

Девушка ответила неожиданно быстро.

«Всегда бы так!» – пронеслась в голове мимолетная мысль.

Первым делом упомянул в разговоре пропущенное Полиной занятие и ее работу. Признаюсь, сделал это нарочно: надеялся, что девчонка начнет оправдываться и объяснять причины своей неявки. Но меня ждало разочарование, смешанное с удивлением. Полина в очередной раз проигнорировала мои попытки манипуляций и легко отшила меня, заявив, что пропуски возможны и в дальнейшем, но ни слова не сказав о своей работе.

«Чертова баба! Была б моей курсанткой в академии – потребовал бы объяснительную!» И тут же припомнился Жора с его пророческими словами о том, что клиенты «ЭргоДрайва» для нас, инструкторов, не курсанты и не подчиненные. С ними командирские замашки не уместны.

Что ж. Не хочет Лисицына говорить со мной о своей работе – и не надо. Мне и так ясно, чем и где она так сильно занята. Бегает, небось, по модным показам, светским тусовкам и прочим мероприятиям для золотой молодежи, фотографирует моделек. Очень ответственная работа – а как же!

Но дальнейший разговор оказался еще менее приятным. Потому что в ответ на сообщение об отмене завтрашнего занятия Полина заявила мне, что мой друг, мой партнер, человек, которому я доверял, как самому себе, пренебрег моей просьбой. Вместо того, чтобы сообщить ученице об отмене тренировки, Георгий вызвался сам позаниматься с ней!

Мне едва хватило сил, чтобы закончить разговор вежливо.

Скинув звонок, я только чудом удержался от желания швырнуть телефон в стену. Волна глухого раздражения вспухла в груди, как гнойный нарыв. В глазах помутилось. Горло сдавило тисками.

«Жора! Друг, итить-колотить! Что ж ты творишь?! Неужели возможность приволокнуться за очередной юбкой тебе дороже, чем взаимное доверие? Чем уважение к партнеру?!» Я почувствовал себя преданным. Еще раз. Только теперь в роли предателя оказалась не жена, а самый близкий друг.

«Да погоди ты! – пыталась воззвать к взбесившемуся сердцу пока еще трезвая часть рассудка. – Ты ж не застолбил эту девчонку. Не сказал другу, что сам положил на нее глаз. Более того – уверил Жорку, что она тебя бесит!»

Голос разума оказался бессилен перед яростью и болью, воскресшими в душе, словно птица Феникс. А может, они и вовсе не умирали? Ждали лишь малейшей искры, чтобы воспламениться, взорваться, наброситься на меня вновь?

Предательство – в любом его виде, в любой форме – всегда, с детства, казалось мне самым страшным из семи смертных грехов. Я знал, что не предам никогда ни родину, ни друга, ни любимую женщину, ни любого доверившегося мне человека. И оказался совершенно не готов к тому, что предать могут меня. У меня не было иммунитета к этой боли.

Но обезболивающее требовалось срочно.

В этот момент в купе заглянула проводница:

– Чай, кофе, напитки? – поинтересовалась с надеждой. Угу. Дополнительный заработок как-никак.

– Водки – пол-литра. Закусь – любую. И две бутылки минералки, – озвучил я заказ, не поворачиваясь к женщине изувеченной половиной лица.

– Вы же понимаете, что пассажиров в состоянии алкогольного опьянения ссаживают с поезда? – попыталась возразить та.

– Не волнуйтесь, я не буйный, – попытался успокоить проводницу, невольно поворачивая к ней свой подпорченный «фасад».

Женщина сдавленно охнула, пискнула что-то вроде «хорошо-хорошо!» и пулей вылетела из купе.

О, да! Моя перекошенная физиономия с дергающейся щекой – зрелище не для слабонервных. Особенно когда я зол настолько, что готов голыми руками порвать медведя. Невольный испуг этой немолодой тетки, явно повидавшей в своей кочевой жизни всякого, только добавил дров в костер моего отчаяния.

«Напьюсь! Надерусь! И к черту! К черту Лисицыну! К черту Галкина! К черту все!!!»

Я сидел, долбил кулаком по откидному столику и рычал свое «к черту!», пока в купе снова не явилась проводница. Испуганно поглядывая на меня, она подрагивающими руками выставила на скользкую пластиковую поверхность полулитровую бутылку с огненной водой, выложила пакетик с колбасной нарезкой, пластиковую тарелку с парой бутербродов и две двухлитровки с минералкой.

– Ваш заказ, – ее голос напоминал робкое блеяние.

Я, не глядя, кинул на стол пару тысячных купюр:

– Сдачи не надо. До девяти утра – не беспокоить.

– Х-хорошо-о...

Тетка, колыхнув безразмерным бюстом, наконец скрылась.

Следующие несколько часов я неторопливо и планомерно напивался. В третьем часу ночи, чувствуя, что глаза слипаются, потянулся к телефону, намереваясь настроить будильник. Но вместо этого нашел номер Галкина. Набрал СМС «Ты – урод!» и нажал кнопку «отправить».

***

Утро началось шумно. В дверь купе начала стучать проводница, одновременно на подушке прямо возле уха завопил телефон.