Лёка Лактысева - Любовь на капоте

– Млять… ну ты… – возмутился парень, – какая нах… разница?

– А тебе что – трудно ответить? – вроде как слегка обиделась я.

Про себя заметила, что злиться мой собеседник стал намного меньше, и матюгался, скорее, чтобы не терять лицо.

– Капец! Осень я люблю, поняла? Осень!

В этот момент Кит – тот самый балагур, весельчак, а по совместительству – рыцарь и джентльмен – наконец, спустился с крыши до нужного этажа и завис перед обалдевшим от такой неожиданности парнем.

– Ну, что – в гости пригласишь? – спросил, цепляясь руками за края оконного проема и вставая ногами на подоконник.

– А… так это… ладно, давай, – попятился вглубь квартиры несостоявшийся «парашютист» …

Никита исчез в квартире, отцепил от пояса трос. Окно закрылось.

Я вошла подъезд и побежала, прыгая через ступеньку, на шестой этаж: сейчас Никита откроет мне дверь, мы вместе с парнем дождемся прибытия бригады скорой помощи. Оставлять его одного нельзя: может снова попытаться что-нибудь сделать с собой...

Сдав нетрезвого молодого человека с рук на руки медикам, мы вернулись в часть. И тут начальник управления МЧС нашего района вызвал меня к себе и огорошил новостью:

– Полина Владимировна, готовьтесь ехать на учебу!

– Куда? Надолго?

– В Питер, точнее, на базу под Питером. На месяц, – «обрадовало» меня «высокое» начальство. – Завтра освобождаю тебя от дневной смены. Утром уйдешь домой, сутки тебе на сборы, послезавтра должна выехать. Позвони в кассы, закажи билет на самолет.

Учиться я любила и люблю, об очередных курсах уже второй год мечтаю. Но как же они сейчас некстати! Уехать от Казанцева на месяц за тридевять земель, когда мы только-только съехались, когда все еще так хрупко между нами? Но и отказаться невозможно: не в той я структуре работаю, чтобы обсуждать приказы…

– Не слышу слов радости и благодарности, Лисицына! – нахмурился подполковник Сомов. – Ты еще скажи, что недовольна. Сама же просилась!

– А… кто-нибудь еще из наших едет? – уточнила я, просто чтобы сказать хоть что-то.

– Да, кум твой, Алексей Подгорный, – проявил осведомленность в делах коллектива наш биг-босс. – Все, отставить разговоры. Ступай!

– Так точно. Спасибо, товарищ подполковник! – кивнула я и потопала обратно к своим: делиться новостями.

Надо сказать, Алексей Подгорный предстоящей поездке обрадовался куда больше, чем я. Жену он свою очень любил, сына – тоже, но все-таки от декретного отпуска, в котором третий год сидела его замечательная супруга, успел немного подустать.

– Эх, Кума! Вот нам с тобой подфартило, – от избытка чувств Леший схватил меня под ягодицы, поднял и закружил. – И хорошо, что тебя отправляют: Леська моя спокойнее отнесется. Она ж уверена, что ты за мной присматриваешь, а если надо, то и шпионить будешь в ее пользу!

– А я и буду! И присматривать, и шпионить, – вцепившись в широкие плечи кума, уверила я с самым серьезным видом. – Отпусти уже, бугай!

– Не отпущу, пока не поклянешься, что пойдешь со мной в загул, а Леська ничего не узнает! Клянешься?

– Не-а.

Леший снова завертелся волчком, не выпуская меня из рук.

– Клянись!

– Ладно, все. Отпусти уже. Гульнем перед отъездом где-нить в хорошей кафешке.

– Другое дело! – Алексей спустил меня на пол, сам плюхнулся на диван, отдуваясь. – Вредная ты, Кума. И упрямая.

– И сама себя такая люблю, и сама себе такая нравлюсь! – припечатала я. – Давай звонить, билеты заказывать.

– Зачем звонить, если есть онлайн-бронирование? – вмешался Никита. – Ты, Кума, совсем соображать перестала на радостях?

– А и правда, чего это я?

Парни хохотнули, Леший взял планшетник и полез искать нужный сайт.

Через четверть часа два места на послезавтрашний вечерний рейс на Питер были забронированы, а я встала перед дилеммой: позвонить и рассказать о предстоящем отъезде Казанцеву сразу, или подождать до завтра, до того момента, когда мы сможем увидеться и поговорить лицом к лицу?

Словно почуяв неладное, Александр Аркадьевич позвонил сам.

– Саша? Привет, – ответила на вызов. – Ну, как ты? В академии с лекциями отстрелялся?

– Да, все по плану. Сейчас заскочу домой перекусить и поеду в ЭргоДрайв. А ты как там? Есть новости?

…Нет. Не буду тянуть, не буду молчать: мне послезавтра улетать, надо дать любимому мужчине время свыкнуться с мыслью, что придется отпустить меня на целый месяц.

– Ну, вообще-то новости и правда есть, – осторожно произнесла в трубку.

Казанцев мигом уловил мои неуверенные интонации.

– Рассказывай, – приказал жестко.

– Завтра я вернусь домой утром, а не после обеда, – начала я издалека. – С дневной смены меня отпускают.

– Почему? Ты плохо себя чувствуешь? Тогда почему тебя сегодня не отправляют на больничный? Я могу заехать, забрать тебя и отвезти домой… – столько тревоги за себя я не слышала даже в разговорах с родной матерью.

– Нет-нет, не волнуйся, с самочувствием у меня все в порядке, – поспешила заверить Александра Аркадьевича.

– Тогда в чем дело? – теперь к тревоге, звучавшей в его низком хрипловатом голосе, добавилось непонимание.

– Саша, меня отправляют на курсы повышения квалификации для сотрудников МЧС. Завтра у меня день на сборы, послезавтра я должна лететь в Питер.

На другом конце виртуального провода повисло молчание – настолько долгое, что я засомневалась: не пропал ли звук в моем или в Сашином смартфоне. С этой чудо-техникой и не такое временами случается. Но вот Казанцев хрипло выдохнул куда-то в сторону. Потом уточнил у меня:

– И как надолго?

– На месяц, – призналась я, усилием воли заставив говорить себя ровно и уверенно, без заискивающих ноток в голосе.

Александр Аркадьевич снова исчез.

В этот раз пауза длилась добрых полминуты, а когда мой тренер заговорил – речь его звучала чуть смазано и невнятно. И я представила, словно наяву, как пытается он выдавливать из себя слова перекошенным ртом:

– Во сколько ты освободишься завтра утром? Я приеду заберу тебя.

– В восемь у нас пересмена. Думаю, в половине девятого я закончу и выйду на стоянку.

– Хорошо. Буду в полдевятого. До завтра, Полина. – Казанцев попрощался так, что стало ясно: сегодня он, вопреки обычаю созваниваться перед сном, больше меня не наберет. Похоже, новость выбила его из колеи даже больше, чем я ожидала.

– До встречи, Саша. Целую. – Проговорила в рубку.

– Я тоже, – нашел в себе силы ответить мой инструктор и прервал связь.

Остаток дежурства прошел в штатном режиме, пара незначительных происшествий не в счет. Ночью мне не спалось: я крутилась, вертелась, поправляла то подушку, то одеяло. Тосковала, вздыхала, маялась, переживала: как-то там мой Саша? Что делает?

В конце концов мою возню пресек на корню Никита Васьковский:

– Кума! Вот что ты там шебаршишься, как мышь в подполе? Сама не спишь и другим мешаешь!

– Все-все, спите. Я пойду, наверное, в комнате отдыха посижу, – я выбралась из-под одеяла, нащупала босыми ногами кроссовки, обулась и побрела к дверям.

Стас, который, как оказалось, тоже не спал, тут же встал и, не обуваясь, пошлепал вслед за мной.

– Чай будешь? – спросил заботливый братец, как только за нами закрылась дверь большой общей спальни. – Могу сделать мятный.

– Давай, – вздохнула я.

– Сеструхин, ну что ты вдруг так разнервничалась? Впервые вижу, чтобы ты так переживала из-за поездки на курсы.

– Я не из-за курсов. Точнее, не совсем из-за них…

– Тогда что случилось? – не отставал, продолжал расспросы брат.

– Казанцев. – Обозначила я одним словом проблему. – Со мной случился Казанцев.

– Он не хочет отпускать тебя на курсы? – проявил ум и сообразительность Станислав.

– Пока не уверена, но боюсь, что так. Во всяком случае, новость о том, что мне нужно уехать на месяц, отбила у Саши дар речи на добрую минуту…

– Полька, ну не трави себе душу зазря! Встретитесь завтра, сядете, поговорите. Твой инструктор – взрослый и вроде адекватный мужик. Он поймет. Все нормально будет. – Брат так старался меня утешить, что выдал самую длинную фразу из всех, что слышала я от него за последние полгода.

– Хорошо бы так и было, – я послала Стасу вымученную улыбку. – Ну, где там чай?

– Уже завариваю. Вода только-только вскипела.

Заварив чай, мы со Стасом уселись на диван. Я забралась брату подмышку, пригрелась, расслабилась от ощущения спокойствия и надежности, которые дарил мне мой лучший и самый близкий – ближе Маришки – друг на свете. В несколько глотков опустошила чашку, откинула голову на плечо молчаливого Стаса, и сама не заметила, как задремала…

Когда утром я выбралась из части и пришла на парковку, черный Вранглер Казанцева уже ждал меня неподалеку от ворот. Я приблизилась, заглянула в салон джипа через лобовое стекло. Александр Аркадьевич сидел за рулем, откинув голову на подголовник и закрыв глаза. Уголок его рта нервно подрагивал, выдавая, что мужчина вовсе не спокоен и не расслаблен.

Вздохнула, распахнула дверцу и полезла внутрь.

– Привет, Саша, – встретилась взглядом с любимым инструктором. – Рада тебя видеть.

– Привет… Так рада, что спешишь поскорее избавиться от этого счастья? – Казанцев не скрывал своего плохого настроения. Впрочем, другого я и не ждала.

– Может, все-таки оставим пока этот разговор? Ты за рулем...

Александр Аркадьевич не ответил, лишь втянул воздух через сжатые зубы и потом так же шумно выдохнул, завел движок и тронул машину с места.

– Расскажи, как прошло дежурство? – предложил нейтральную тему для обсуждения.