– Невеста к тебе приехала, – поддел меня отец.

Я только насмешливо фыркнул и продолжил вколачивать гвозди с еще большим энтузиазмом. Искоса наблюдая за темноволосой девчонкой в светлом платье, заметил, что она бросила на меня взгляд, но тут же отвернулась и прошла за родителями в дом.

За обедом – окрошкой и жареной картошкой – родители обсуждали новых соседей.

– Надо бы зайти, познакомиться, – предложила мама. – Видно, люди городские, интеллигентные.

На следующий день к их дому подъехал грузовичок, из которого стали выгружать коробки с вещами.

– Видать, они сюда надолго, – оторвавшись от грядок, заметила мама.

– Надо бы пойти помочь. По-соседски, – отец отложил молоток. – Да, Кирюха?

Когда мы вышли за ворота, водитель, выгрузив коробки у забора, уже садился за руль. Сосед не хотел отпускать его, упрашивая занести коробки в дом.

– Некогда мне, – грубо отрезал водитель, хлопая дверью кабины. Грузовичок отъехал, поднимая в воздух столп пыли.

– Помочь? – предложил отец, подходя к соседу. – Мы ваши соседи, вот тут живем.

Сосед, интеллигентный мужчина в очках, явно не приспособленный к физической работе, обрадовался нашему появлению.

– Виктор Константинович, – представился он.

– А я Алексей Петрович, – отец с широкой улыбкой протянул ему натруженную мозолистую ладонь. – Можно просто Леша.

Сосед осторожно пожал ее, словно ожидая подвоха.

– А это сын мой, Кирилл, – представил отец.

Мы обменялись кивками и занялись делом. Отец легко подхватил коробку, сосед, поднатужившись, поднял другую – поменьше. Когда оба мужчины встали рядом, стало видно разницу между ними. Отец был физически крепким, уже успевшим загореть на майском солнце. Поношенная майка не скрывала литые мышцы и туго обтягивала широкую спину. Виктор Константинович был бледным, как будто весь май провел взаперти, а его руки явно не знали физического труда. Одет он был в новый спортивный костюм, но по его фигуре – полноватой, с брюшком, которое обтягивала куртка, было понятно, что спортсмен из него никакой.

Из юношеского азарта, чтобы показать, что в свои семнадцать я не уступаю силой отцу, я подхватил коробку побольше и от неожиданности охнул – она оказалась тяжелей, чем можно было представить.

– Что у вас там, кирпичи?

Виктор Константинович обернулся через плечо:

– Книги.

– Так много? – Я с удивлением окинул ряд коробок у забора.

– Мы любим читать, – мягко улыбнулся он, направляясь к дому.

Я последовал за ним с отцом, вертя головой в поисках девчонки. Хотелось, чтобы она оценила, какой я сильный. Поди, у себя в городе таких силачей, как я, и не видала. Но ее нигде не было.

Мы поднялись на крыльцо и занесли коробки в большой пустой зал, все стены которого теперь занимали книжные полки. Несколько лет назад, когда были живы прошлые хозяева, я часто бывал тут, занося старикам продукты из магазина и овощи с маминого огорода. И сейчас с любопытством огляделся, отмечая перемены.

– Тут у нас библиотека будет, – пояснил хозяин, тяжело опуская свою ношу к ногам и утирая пот.

– Виктор, тебе же нельзя тяжести таскать! – заохала его красивая стройная супруга, спускаясь со второго этажа в длинном шелковом халате, по полам которого порхали вышитые цапли.

Я такие халаты только в кино видел. Но здесь, в деревенском доме, она казалась экзотической птицей, прилетевшей откуда-то издалека. И даже к супругу своему она обращалась как иностранка – с ударением на последний слог.

Она подбежала к супругу и повела его к креслу у окна.

– Присядь, отдохни! – Шелковые рукава плеснули по воздуху, как крылья жар-птицы.

– Но там… – Он слабо трепыхнулся к выходу.

– Виктор перенес операцию на сердце, – сообщила нам супруга хозяина. – Ему категорически запрещено заниматься физическим трудом. Мы сюда затем и приехали, чтобы он мог отдохнуть на природе и восстановить здоровье.

– Мы все принесем, – заявил отец, подталкивая меня плечом к выходу.

Вдвоем мы перетаскали всю библиотеку. Коробки были запечатаны скотчем, и я мечтал хоть одним глазком заглянуть внутрь, чтобы увидеть, что за книги читает Профессор, как я его мысленно окрестил, и его дочка.

– Это ж сколько денег на ветер выбросили, – заметил отец, когда мы забирали последние коробки за забором. – И зачем людям столько книг?

Отец работал строителем и в жизни не прочитал ни одной книги после школы. В нашем доме не водилось книг, кроме моих учебников, да нескольких изданий советских писателей и классиков. Отец с матерью все дни напролет трудились в огороде и по хозяйству, и им было не до книг. Максимум, что читала мама – это календарь посевов.

Вернувшись в дом с последней тяжелой ношей, мы увидели, как Виктор Константинович любовно расставляет книги на полках, а дочь ему помогает.

– Вот и все, – мой отец опустил коробку на пол.

А я с любопытством покосился на девчонку – вблизи она оказалась симпатичней, чем показалась с крыши. Только уж слишком строгой! Я широко улыбнулся ей:

– Привет, я Кирилл.

– Вероника. – Она не улыбнулась в ответ. Взглянула на меня, как на клоуна, и я тотчас почувствовал себя чумазым оборванцем против нее – городской принцессы.

Неловко одернул вылинявшую футболку, ощутил, как пропотевшая ткань липнет к подмышкам и чуть не провалился под пол со стыда. А она стояла напротив – в идеально чистом отглаженном платье, с темными волосами, зачесанными в высокий хвост. Идеальная, как картинка.

– Ты все это читаешь? – Я подошел поближе к полке, на которой она расставляла книги.

Она отступила на шаг, держа дистанцию между нами. Протянул руку к книге, собираясь взять, но меня остановил ее строгий голос:

– Не трогай! У тебя руки грязные.

Взглянул на свои ладони, покрытые пылью, и вспыхнул от обиды. Я ведь этими руками ее коробки таскал!

В горле пересохло, и я бы отдал все за стакан домашнего кваса или компота. Но выпить нам не предложили.

Виктор Константинович сунул руку в карман спортивного костюма и достал оттуда купюру:

– Спасибо за помощь.

Отец, не ожидавший такого, замер. Я тоже с изумлением уставился на деньги в руке – нашу бескорыстную, от всей души помощь оценили в пятьсот рублей.

– Что, мало? – Виктор Константинович растерялся. – Я тогда еще принесу.

– Обижаешь, сосед, – резко ответил отец. – Мы ж по-свойски помочь хотели. Идем, Кирилл.

Мы покинули дом, и отец еще долго не мог простить новому соседу обиды.

– Как барин слуге подачку кинул, – горячился он, рассказывая матери о нашем визите в соседский дом.

– Фу ты ну ты! – возмущалась мама. – А я-то пироги поставила печь, угостить их хотела.

– Не подружимся мы с ними, Наташа, – отрубил отец. – Не чета мы им, этим городским.

С тех пор с соседями у нас установилась холодная война. Родители игнорировали их. А Виктор Константинович, часто отдыхавший в саду в тени в плетеном шезлонге, поначалу здоровался с нами через забор, пытаясь примириться, но вскоре перестал.

Вероника тоже, гордо задрав нос, проходила мимо, если встречала меня на улице. Впрочем, случалось это редко: она почти не выходила за забор, целыми днями сидя в доме или в кресле-качалке на веранде с книгой в руке.

За забором кипела деревенская жизнь. Мы с приятелями гоняли на великах по полям, собирали грибы в лесу, жгли костры на берегу озера и пели песни под гитару, заставляя вздыхать местных девчонок. Но Веронике ничего этого было не нужно – она все время пропадала в книгах.


– Обед! – раздался жизнерадостный голос медсестры Катюни из динамика, вырывая меня из воспоминаний.

Я занес оба подноса и поставил второй на тумбочку блогерши. Она сразу же принялась за еду – в отсутствие айфона снимать ей было нечем. Хоть горячее поест!

– Приятного аппетита, – пожелал я.

– Приятного, – кивнула Даша. И внезапно спросила: – Наверное, жалеешь, что оказался в одном боксе со мной, а не со своей невестой?

Ее вопрос застал меня врасплох. Мне даже мысли такой не приходило!

– Уж лучше пусть она будет в безопасности дома, – ответил я после паузы. – Мне так спокойнее. А ты? – Я поддел ее. – Хотела бы оказаться тут вместе с Карло?

– Уж мы бы тут зажгли! – не растерялась блогерша. – На всю больницу!

Я улыбнулся, представив себе их латиноамериканские танцы в стенах этой палаты. И медиков, с любопытством прильнувшим к мониторам. С одной-то блогершей не соскучишься. А уж с двумя!

– Слушай, у тебя-то хоть нормальные мужчины были? – не удержался от шпильки. – Не блогеры?

– Ты имеешь в виду офисный планктон? – Она окинула меня взглядом, полным презрения. – Не, я бы с таким, как ты, со скуки умерла.

– Надеюсь, что две недели в одной палате как-нибудь перетерпишь.

– Так мы же с тобой не встречаемся, сосед, – фыркнула она, хрустя салатом.

Перепалки с блогершей уже вошли в норму и держали меня в тонусе. С ней хотя бы нескучно!

Пока обедал, мысленно представил своей соседкой по боксу Веронику. Уж она бы точно позаботилась о собственном комфорте, выбирая одежду для больницы. И не видать бы мне красного шелкового халата и дефиле на босоножках на шпильке в ванную! Нет, Вероника сейчас была бы одета в удобный трикотажный комплект из легинсов и кофты, в которых обычно ходит дома. Никаких кофт с катышками или штанов с вытянутыми коленками – Вероника всегда выглядела безупречно. Только если блогерша старалась наряжаться на публику, Вероника все делала для себя.

Чем бы мы с ней занимались в одной палате? Уж точно не разговорами! Наверняка, Вероника бы притащила с собой ноутбук и целыми днями стучала по клавиатуре, заполняя страницы своей драгоценной диссертации. Научная степень была ее мечтой, и я привык к тому, что за внимание девушки все время приходится соперничать с наукой… Так и представил, как окликаю ее на соседней койке, а она бросает на меня строгий взгляд поверх очков: