Настю как жаром обдало от этой мысли! Замерла, даже дышать перестав, приоткрыла осторожно веки, глянув сквозь ресницы.

И внезапно поняла, почему ей тепло, хорошо и уютно так… Лукия спала на ее груди и животе, да. Настя и во сне продолжала обнимать дочку руками, прижимая крепче. Лукийка тихо сопела ей в шею, в дреме крепко сжимая свои кулачки и даже улыбаясь. Здорово так, учитывая, что большую часть ночи дочка хныкала!

Но сама Настя не лежала в кровати. Вместо этого как-то полулежа сидела на диване в гостиной, забравшись с ногами и… откинувшись на Андрея. Выходит, так и уснула на его плече. А мужчина их обеих руками обхватывает даже сейчас, как оберегая, чтобы не случилось ничего ни с Настей, ни с малышкой, страхует…

И тоже спит. Бдение обоих измотало капитально…

Это он впервые остался у них на всю ночь. И раньше, бывало, задерживался допоздна, но всегда уезжал. А сегодня… И, главное, Настя и сама не смогла бы описать, как так все сложилось?

Они даже толком не успели все коробки открыть, что Андрей принес, смутив ее до невозможного своими подарками! И как-то весело, несерьезно, в противовес той сцене с кормлением Лукии, спорили насчет того, можно ли ей в самом деле кофе пить? Честно говоря, может, и неправильно, но Насте вдруг так захотелось любимого напитка, даже тогда, вечером!.. Прямо кончики пальцев закололо.

Так, наверное, кому-то хочется алкоголя рюмку выпить, чтоб снять неявное внутреннее напряжение и психологическое давление. А ей горячий и ароматный кофе снился, честно! Потому, скорее, хотела, чтобы Андрей ее уговорил, привел такие аргументы, чтоб она с чистой совестью могла себе эту чашку удовольствия утром позволить!

Но они и не договорили даже. Лукия, только уснувшая же, по сути, и, как надеялась Настя, уже, с небольшим перерывом, на ночной сон настроившаяся, начала так плакать, что оба кинулись к кроватке! Забытым на полу остался и кемекс, который только достали, и остальные коробки, что Андрей принес.

И началось их «дежурство», какого еще не выпадало. Не спасла ни каруселька, музыку которой они, кажется, сами наизусть выучили за эту ночь; ни собственное пение Насти; ни какое-то смущенное мугыканье Андрея, страхующего Настю, когда руки уже отказывали…

Это было так мило, если честно!

Да и сейчас, оглянувшись на несколько часов назад, подумала, что могла бы просто головой двинуться, проведя эту ночь одна. Достаточно на форумах мамочек про выгорание и депрессии начиталась, чтобы это осознать. Но Андрей остался… и во всем помогал, вообще не спрашивая, а будто и хотел, и право имел, и своим долгом считал быть с ними, заботиться…

Уснули, выходит, в конце концов, тоже вместе… Еще и кое-как выспались. Во всяком случае, Настя с Лукией так точно. Оставалось надеяться, что и мужчину не сильно загоняли этой ночью. Ему-то еще на работу…

Караул! Надо будить! Сколько там уже времени? Не видела часов.

Почему-то горло сдавило каким-то запредельным смущением и волнением, хоть и не юная девочка давно уже! Да и не было в этой ночи ничего такого, чтобы смущаться! Не взрослым людям, однозначно. Но Насте отчего-то до какого-то тревожного ощущения сверкающей щекотки в животе зажмуриться хотелось!

Странно так… Непривычно… И сладко, и страшно.

Не дура же, понимает все эти повисшие в воздухе полувзгляды и осторожные касания, намеки, а то и прямые откровения. Как вчера с его словами о ее внешнем виде, о том, как он воспринимает даже момент кормления, о радости…

Уф!!! Наверное, последние месяцы с Павлом и слова того, кого уже и мужем называть не хотелось, несмотря на официальный статус, что-то сломали в Насте. Разрушили некую хрупкую и тонкую уверенность в самой себе, которую и так нелегко выстраивала в свое время, буквально отстаивая и отвоевывая право на самостоятельные решения, убежденность, что стоит чего-то и что привлекательная… тоже вот.

Потому сейчас так сложно и было поверить в то, что в глазах Андрея все ярче и очевидней замечала. Умом понимала, все видела, а вот душа… Что-то в груди боязливо сжималось с холодком, не в силах довериться этому пониманию.

Но сейчас от нее этого не требовали, кажется. В данный момент, пока все остальные спали, Настя могла просто наблюдать, всматриваться, изучать то, на что ранее никогда не решилась бы, совесть просто не позволила бы. Но теперь… Кто ей теперь указ?

Она просто смотрела, будто впитывая в себя и рельеф его лица, совсем иной, незнакомый, но уже становящийся родным, пусть и не готова была признаваться в подобном. Изучала изломы кожи, рассказывающие какую-то очень личную, только его, Андрея, историю жизни: каких-то, лишь ему ведомых, испытаний, находок и потерь, открытий, успехов и разочарований. Смотрела на то, как медленно двигаются глаза под веками, и вдруг поймала себя на мысли, что хочет коснуться пальцами его ресниц, повторить контур скулы, задержаться на немного массивном угле нижней челюсти и обвести контур губ…

Но ничего из этого ей не то что воплотить сейчас не светило, однако, а и даже продолжать робко мечтать.

Потому как именно в это мгновение завозилась Лукия. Еще совсем тихо, чуть громче засопев, сладко зевнула. Настя не сумела сдержать улыбку, наблюдая за этим милым копошением дочери. И только спустя мгновение осознала, что руки Андрея сжались крепче, обнимая и ее, и малышку, будто он отреагировал на их возню, но еще со сна не понял, хорошо или плохо, и решил на автомате подхватить их обеих.

— Доброе утро, девочки, — хриплым шепотом, широко улыбнувшись, протянул Андрей, зевнув едва не так же, как Лукия только что.

Прижмурился, медленно приоткрыв глаза.

И вдруг так улыбнулся, встретившись взглядом с Настей, что она утратила дар речи и всякий контакт со своим мозгом! Замерла, ловя этот потрясающе светлый, но при этом и пронзительно глубокий взор, который на ней также глобально сосредоточен сейчас был. Забыла обо всем, почему-то ощутив себя невероятно счастливой, будто солнечным светом внезапно согретой.

— Доброе… — выдохнула, сама не поняв, как в ответ улыбаться начала.

— Похоже, нам сегодня очень к месту и кемекс, и кофе придется. Вот уж точно, своевременно я решил тебя порадовать, Настенька, и сам спасаться буду после ночных гулек с вами, девчонки, — подмигнув, мягко и смешливо протянул Андрей. — Погудели, как в ночном клубе, ей-богу! — рассмеялся искренне.

Но ведь ощущалось, что без всякого упрека или недовольства, а даже как с гордостью какой-то, что ли, что все это вместе с ними прошел.

— Это точно! Сегодня и у меня доводов против кофе нет, я о нем мечтаю! — и сама Настя рассмеялась тихонько.

Тут ее, как молнией какой-то, пробило отвратное, в общем-то, воспоминание о том, что Павел кричал, уходя, что не готов к таким вот ночным бдениям и реву ребенка, к проблемам… Настолько в диссонанс сыграло сейчас приподнятое настроение Андрея, который, как раз прошел через это все с ней, хотя вообще же не обязан был!

И да, его руки все еще крепко ее обнимали, хоть и под предлогом, что вроде удерживал их с малышкой в удобном положении.

Так сильно ее это… Нет, не тронуло, сильнее, больше! Пробило разрядом по каждому нерву, до реальных мурашек на коже, которые увидеть можно было. Зацепило нечто очень глубокое и существенное, как сдвинув в сознании тектоническую плиту ограничений и внутренних запретов, давящую на душу, определяющую каждое ее решение в последние недели.

Так и смотрят, вглядываются в друг друга, не отрываясь… И моргать не хочется, хотя глаза печет уже.

— Тебе же на работу надо, да, Андрей? Ты хоть не опоздаешь из-за нас? — вдруг вспомнила о времени, забеспокоилась.

— Не опоздаю, Настя, все нормально, еще два часа в запасе есть, — повернув одну руку так, чтоб на часы глянуть, успокоил ее мужчина.

— Серьезно? — не верилось даже, всего ничего поспали, а внутри прям эйфория какая-то. И куча энергии, кажется, чего уже несколько недель не ощущала!

Лукия все активней ворочалась, начав потихоньку пальцы ее облизывать. И уже не сопела, а как-то ворчливо пыхтела, как недовольство выказывая, что они не на нее все свое внимание обращают. Смешно так! Невыносимо забавно.

Оба расплылись в широких улыбках.

— Да, — будто поняв ее настроение, подмигнул Андрей, продолжая разговор.

— Здорово, значит, и я еще к доставке товара успею с Лукией. Пойдем сегодня магазин инспектировать, три дня попасть на доставку не могла, — поделилась как-то совершенно естественно своими планами.

— Я отвезу вас, Насть, — тут же… ммм, точно не предложил, а словно решил за обоих Андрей. Очень уверенно и веско. — Мне по дороге, это же рядом совсем, — напомнил моментально, как пресекая любые доводы против, мысли ее прочитал, что ли? — Да и тебе лишняя нагрузка точно не нужна. Вам со Светлячком лучше по парку гулять, чем дышать выхлопными газами у дороги.

А они все еще лежат так же…

— Так, может, там и кофе выпьем? — предложила внезапно охрипшим голосом, почему-то растерявшись, как девчонка, которой отвыкла себя считать.

— Ну уж нет! — рассмеялся уже громко Андрей, отчего у нее по всему телу вибрация этого его смеха разбежалась.

И Лукийка замерла, попытавшись головку поднять, как изучая, что происходит с ее «матрасом».

— Я же не зря те коробки тащил! Сейчас разберусь, обещаю! Нам еще до машины себя в тонус привести нужно, а то на ощупь ехать придется, благодаря нашей принцессе, — и Андрей, кажется, не задумавшись, погладил Лукию по головке.

Так нежно и легко, и осторожно… но уже без того страха, что в первый раз был. А так уверенно, по-свойски, и с такой любовью, которая вот в каждом жесте ощущалась! У Насти слезы на глаза навернулись!

Нашей… Опять по коже мороз!

А Лукия вдруг требовательно захныкала, видно, устав иначе внимание мамы привлекать, чем рассмешила Андрея, который вновь на Настю посмотрел. И то, что у нее глаза на мокром месте, заметил, вот однозначно.