И насколько же его тон и сама манера держаться отличались! Хоть ощущалось, что и он испытывает крайне негативные эмоции к Павлу.

— У меня есть налаженные варианты, это нередкая ситуация. Если нужно, помогу, — сжав губы, буркнул муж с ехидством.

Даже Настя знала, что это добавляет сложностей. Видимо, и Паша понимал, хоть и бравировал тут не вполне законными вариантами. Нужно еще доказать опекунской службе, что ребенка выписывают ради прописки в лучших условиях… Да, реально, но тягомотина возможна.

Но она сейчас не о его проблемах думала. И даже не о новом понимании, которого не имела с момента его ухода. Прижав дочку сильнее к себе, ощутила, как поднимается из глубины души тот страх, который преследовал несколько месяцев…

Ведь изначально опасалась, что Павел может поставить такое условие, когда муж ушел. Волновалась и нервничала… Только несколько недель, как притихла эта тревога немного… Как Андрея впустила в свое сердце, ощутила его поддержку, не столько даже материальную, сколько душевную. Готовность помочь и до того, как попросить успеет.

И вновь удушливой холодной волной накрыл страх за собственную возможность обеспечить стабильность себе и дочери, сложности с тем, как добираться до магазина, если что… До звона в ушах, до противного холодного пота на спине. Где деньги брать, чтоб снимать жилье или купить новое, даже если и получить по итогу свою долю от продажи? Ведь сколько всего в первый год Лукии еще будет нужно! Настя за период подготовки к родам и первый месяц достаточно исчерпала свою «подушку безопасности»… А если в магазине вдруг убытки, или болезнь какая-то, не дай бог…

— Так, с тобой все ясно, в общем-то. Иди-ка туда, откуда пришел, Павел, — твердый и уверенный голос Андрея ворвался в сознание, как пробив эту оторопь. Позволил снова Насте вдохнуть. — Говорить с Настей будешь только через адвокатов теперь. Хочешь продать вашу квартиру, тоже ладно, но этим точно не ты будешь заниматься. Я найду другое агентство, с надежной репутацией, чтоб быть уверенным, что ты ничего не… намудришь, — ясно дав понять, что и на грош теперь бывшему другу не доверяет, продолжил Андрей, пока Настя со своими эмоциями справлялась, укачивая дочку.

— Чем тебе вдруг мое агентство не угодило внезапно?! — тут же взвился Павел, явно ущемленный недоверием.


— Дело не в агентстве, а в тебе. Как можно доверять человеку, который с самыми близкими ведет себя… так? — Андрей рубанул в воздухе рукой, словно подводя черту, в мыслях иное определение поведению Паши имея. — И да, сюда больше приходить не советую, — жестко глянул на Павла, чтоб четко видел, что шутками тут и не пахнет. — Только с адвокатами и Настю заранее предупредив. Она тоже будет готова тогда говорить предметно. Все, свободен, — выдавил из себя Андрей, чертовски стараясь, чтоб голос звучал ровно и было не настолько очевидно, что больше всего сейчас хочется Павлу в ухо с разворота заехать.

Блин! Давно его так никто не злил, однако. Прям хотелось к стенке припереть и пару раз затылком еще стукнуть об ту самую стенку, чтоб мозги в голове на место встали. Да только не желал Настю пугать или расстраивать.

Вот Андрей сам себя и заставлял разжать кулаки, а те, как назло, так и сжимались назад, стоило на Настю взгляд перевести.

Явился «муж», елки-палки! Лучше бы шлялся там, где все это время пропадал. Никто за ним не страдал. И дело вовсе не в том, что Андрей какой-то конкуренции опасаться начал. Вообще не от того внутри бурлило!

За двадцать минут Павел довел Настю до того, что на ней лица нет, и видно же, как колотить начало. Он-то знал, что она все время насчет денег волнуется, беспрестанно себя изводит страхами, что мало и плохо дочь обеспечивает самым лучшим. И это тогда, когда любой женщине только отдых показан да счастливые хлопоты, любовь семьи и поддержка мужчины!

И уж точно она не должна была корпеть ночами над бухгалтерскими книгами, а днями вокруг Лукии одна безустанно хлопотать! А этот умник еще какие-то условия выставляет!

Впрочем, Андрею тут же решение пришло в голову. И пусть Павел катится хоть к чертям в ад, хоть к своей маме, которая, видно, и надоумила сына встать на «путь истинный»!

Наверное, Павел увидел что-то такое в его глазах, что больше ничего «умного» не возразил… И хорошо, у Андрея тоже терпение не железное!

— Я завтра наберу, — проворчал он так, словно его смертельно обидели. — Обсудим вопрос по адвокатам и этой продаже… Дочку хоть покажешь? — глянул на Настю исподлобья.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Андрей видел, как любимую передернуло. У самого тоже отторжение какое-то от одной идеи только, чтоб этому идиоту ребенка демонстрировать.

— Она — не тюлень в цирке, Павел, чтоб по запросу показывать, — тихо проговорила вдруг Настя. — Ты реально дочь увидеть хочешь или просто думаешь, что от тебя этого ждут? Есть внутреннее желание или чтоб матери было что-то сказать? Или похожее на себя что-то хочешь найти, чтоб удостовериться? — несмотря на явное непринятие данной идеи, Настя держалась спокойно и с достоинством. И у Андрея такая гордость за нее вспыхнула в груди! Горячая, всеобъемлющая! Его женщина, и точка!

— Да ну вас, блин! — психанул вдруг Павел и, развернувшись, выскочил из квартиры, будто они его матом покрыли.

Андрей на Настю оглянулся. Его любимая стояла на два шага позади и с каким-то потерянным выражением в глазах кусала губу.

— Думаешь, я должна была ему Светлячка показать? — нервно и неуверенно спросила, глянув на него так, будто упреков ждала. При этом дочь бережно держала на руках, от всего укрывая.

У Андрея сердце за нее отозвалось перебоем в груди. Шагнул к ней, крепко, но очень бережно, обняв этих двух девочек, уже ставших для него бесценными.

Лукия так и не уснула пока снова, тихо ворочалась на руках Насти, что-то лепеча на своем, еще вовсе непонятном другим, языке. Такая близкая и важная для них малышка!..

— Нет. Я не считаю, что ты ему что-то, в принципе, должна, еще и после этой безобразной сцены, — твердо и уверено озвучил то, что внутри клекотало просто. — Тем более что Павлу никто не мешал раньше к дочери прийти и себя реально отцом показать. А так… шума много, да все без толку, — махнул головой с пренебрежением, которое ощущал.

— Спасибо, Андрей, — выдохнула вдруг Настя, уткнувшись ему лицом в шею над воротом футболки. — Спасибо!

— За что? — усмехнулся он, осознав вдруг, что руки сами сжались крепче, притянув ее к его телу.

И внутри отозвалось разгорающимся тлением очень много всего на это нежное и трогательное отношение, чему пока усилием воли не давал свободы.

— За все! За то, что был со мной, что защитил нас с Лукией, сумел Пашу на место поставить… И что сейчас поддерживаешь, — так и не отстранившись, ответила Настя, нежно поцеловав его в подбородок. Но он заметил и какое-то иное выражение в ее глазах, пока не совсем ему понятное. Не плохое, новое просто.

— А как бы я за вас, за моих девочек, и не заступился? Скажешь тоже! — усмехнулся Андрей. — Больше того, я тоже думаю, что вам здесь дальше жить — только мороки больше. Он достанет и нервы истреплет. Печально, но оказался куда большим подлецом, чем я мог представить только, — по-честному, в груди имелось и глухое разочарование. Наверное, больше самим собой, что неверно оценил человека, с которым столько лет общался тесно.

— Но мне некуда идти… И снимать квартиру, когда своя есть… Только и он жизни не даст, тоже с тобой согласна, — Настя тяжело выдохнула, уткнувшись в его плечо макушкой, и прям веяло от нее опустошенной усталостью.

Снова захотелось Павлу по голове настучать. Вот догнать, и в воспитательных целях всыпать!

— Есть, радость моя! Вам есть, куда идти. И я буду просто безмерно счастлив, если вы ко мне переберетесь со Светлячком. Да и от магазина твоего не дальше выйдет, только с другого боку, — подмигнул он, чувствуя, как расплывается улыбка на губах, когда Настя удивленно вскинула к нему свое лицо.


Запах свежемолотого кофе дурманил. Андрей только вчера новую пачку принес другого вида. Сказал, что они будут пробовать все, что есть, а потом выберут тот, который обоим по душе придется.

Новые традиции, общие ниточки и связи между ним и ею… Настю это бесконечно трогало, пробивая чувственной и тонкой дрожью в душе. Ведь насколько важно иметь такие вот нити из души в душу, то, что и делает из двух людей нечто совершенно иное, обобщенное. И пусть сейчас они начали с кофе и завтраков, но ведь и это немало! Да и, на самом деле, уже куда больше мелочей общими стало…

Но сейчас у Насти не потому руки легонько дрожали. Рассыпала немного кофе на стол, пока фильтр заправляла, усмехнулась, вспомнив, как Андрей первый раз готовил.

Лукия спала после того, как она дочь в пять утра покормила, Андрей пошел в душ. А Настя… У нее такой рой мыслей в голове был, что хотелось занять хоть руки неким размеренным и простым действием. Вот и решила кофе заварить, хотя обычно Андрей это брал на себя.

Они сегодня вместе спали. Можно снова сказать «впервые», потому как в этот раз в спальне и осознанно… Хотя с самим процессом «спания» имелись сложности… Они говорили большую часть ночи, почти до того самого утреннего кормления Лукии. Вот руки и дрожали сейчас, не выспалась. Но голова ясная, на удивление.

А тем для разговора оказалось вдруг очень много. Наверное, потому, что Настя не ожидала всего, что случилось… Ни появления Павла, ни его скандала-представления, ни того, во что это вылилось по итогу… Не было для нее очевидным то, что Андрей их к себе решит переселить. Ведь, по сути, у них и отношения чисто платонические еще, и разговоров о каком-то долгосрочном будущем не было, хоть он и заявил, что они с Лукией «его», без колебаний признавшись в любви… Но она ему еще не призналась…