Из трех сестер Кинстер Анджелика была той единственной, к которой Маккинзи, будь на то его воля, ни за что бы не приблизился.

С самого начала, задумывая свой план, он не принимал ее в расчет. Однако у судьбы, как оказалось, были иные планы. Теперь у Маккинзи не осталось выбора. Он должен был похитить Анджелику Кинстер или потерять дом вместе со всеми владениями и бессильно наблюдать, как его народ гонят с исконных земель, лишив всего.

Огораживания в Северной Шотландии посеяли вражду между кланами. Клану Маккинзи, возглавляемому теперь им самим, долгое время удавалось избегать гонений благодаря неприступности горной долины, где лежали земли, а также изощренной политике деда нынешнего лэрда, которому удавалось успешно стравливать между собой противоборствующие стороны.

Старик был настоящим хитрецом, и его наследство отчаянно пытался теперь защитить Маккинзи. Отец лэрда почти ничего не сделал для своего народа, напротив, он взял на себя обязательство, висевшее теперь дамокловым мечом над головой его сына.

Само по себе соглашение не представляло опасности. Маккинзи сам засвидетельствовал договор, сочтя его справедливой и разумной мерой, однако дальнейшие события все изменили.

Его мать коварно похитила древний кубок, без которого соглашение теряло силу, и под ногами у лэрда зашаталась земля.

Каждый шаг, каждая попытка вернуть себе кубок вызывали у Маккинзи мучительные сомнения, он все больше запутывался в липкой паутине обязательств.

Но теперь… Маккинзи не испытывал колебаний. Он знал, что поедет в Лондон, в самое логово льва, и похитит Анджелику. Потому что судьба не оставила ему выбора.

Маккинзи предстояло сделать это самому. Он не мог допустить, чтобы что-то пошло не так. Слишком многое было поставлено на карту. Теперь одна лишь Анджелика могла помочь ему отнять у матери драгоценный кубок.

Анджелика была его последней надеждой.

И если, похитив ее, он навлечет на себя вечное проклятие, значит, так тому и быть, потому что отказ грозит ему куда большими бедами.

Судьба клана всегда зависела от предводителя, так повелось с незапамятных времен. Лэрд владел землями клана и управлял ими.

Если Маккинзи потерпит поражение, если он не добудет кубок, чтобы выполнить соглашение, заключенное отцом за полгода до смерти, то клан погибнет.

А сам он потеряет не только замок, долину и озеро, но все, что составляет смысл его жизни. И народ его постигнет та же участь.

Многие века люди его клана жили в узкой долине в самом сердце гор. Нерасторжимые узы связывали всех, кто носил имя лэрда или нес в себе частицу его крови.

Жизнь этих людей была бы немыслима без клана, в нем черпали они силы. В нем заключалась сущность их бытия. Без клана угас бы огонь в их сердцах, и навеки умолкла бы песня, звучащая в душе каждого.

Неудача обрекла бы на гибель и самого лэрда, и его народ. И двоих мальчиков, которых Маккинзи называл теперь сыновьями.

Ради клана лэрд готов был вынести все. Подобно предкам, он не раздумывая отдал бы жизнь, чтобы защитить свой народ. Спасти будущее клана.

Пусть сам он погибнет, но будет жить его наследник. Старший из мальчиков.

Но не рано ли думать о смерти? Нет, Маккинзи не собирался умирать. Он знал: непреклонная решимость поможет ему выдержать любые испытания.

Он не имеет права на ошибку.

Иного не дано.


Глава 14

Джереми с Элизой покинули Селкерк на следующее утро. Они походили на самую обыкновенную супружескую пару, решившую навестить родных.

Накормив постояльцев обильным завтраком, миссис Уоллас проводила их до дверей. Конюхи на постоялом дворе приготовили двуколку, запряженную резвой чалой лошадкой. Сидя в двуколке рядом с Джереми, Элиза наслаждалась солнечным теплом. Беглецы миновали церковь, когда городские часы пробили девять.

Дорога на Хоик оказалась ровной и гладкой, окружающие пейзажи радовали глаз. Подставляя лицо свежему ветерку, Элиза с удивлением почувствовала, что совершенно счастлива. Никогда прежде она не испытывала такого покоя, умиротворения, безмятежности.

Она искоса посмотрела на Джереми, управлявшего лошадью с ловкостью, отнюдь не свойственной кабинетным ученым. Элиза невольно улыбнулась. Когда-то она представляла себе Джереми скучным книжным червем, но с тех пор многое изменилось, перевернув все ее мысли и чувства.

Вскинув голову, она устремила взгляд на дорогу. Возможно, в чем-то Джереми оставался ученым чудаком, но, как Элиза успела убедиться, в нем было все, что ей хотелось видеть в мужчине. И минувшая ночь лишь укрепила ее уверенность. Какая-то часть ее существа — светская дама, живущая в ней — никак не могла оправиться от изумления, но в душе Элиза твердо знала: что бы ни принесло ей это странное приключение, благодаря ему она нашла своего суженого.

Она готова была поблагодарить Скроупа и таинственного лэрда.

Двуколка катилась вперед под монотонный скрип колес и цокот конских копыт. Весна вступила наконец в свои владения, придорожные кусты и деревья покрылись пышной зеленой листвой. В воздухе разносилось пение дроздов, ему вторили нежные голоса жаворонков. Прикрыв глаза ладонью от солнца, Элиза различила в вышине ястреба, парящего над полем в поисках добычи.

Джереми не разговаривал. Молчала и Элиза. Но вместо неловкости оба испытывали приятное чувство покоя, дружеской близости. Ни он, ни она не любили пустые разговоры, и если с другим джентльменом Элиза чувствовала бы себя обязанной поддерживать беседу из вежливости, с Джереми она могла вести себя естественно, забыв об условностях. Просто быть, как они когда-то договорились. И Элиза наслаждалась этим драгоценным ощущением свободы. Свободы быть собой.

Впервые в жизни Элиза начала понимать, кто она такая на самом деле. Кто та женщина, которой она могла бы стать.

Путешествие в Хоик прошло без происшествий, о которых стоило бы упомянуть. Правда, на подъезде к городу беглецам пришлось пропустить вереницу деревенских телег, следующих одна за другой, так что в Хоик они въехали только к полудню.

Повернувшись к Элизе, Джереми увидел, что та с безмятежной улыбкой разглядывает город.

Он кивнул в сторону большого постоялого двора у дороги и сказал:

— Еще довольно рано, но мы могли бы остановиться здесь и пообедать. Думаю, до самого Вулверстона нам встретятся на пути одни лишь крошечные деревушки.

— Мы могли бы перекусить, свериться с картой, а затем… — она встретила взгляд Джереми, — помчаться что есть духу к границе.

Замедлив ход двуколки, Джереми свернул на подъездную дорожку и, въезжая в ворота постоялого двора, прошептал:

— Если удача от нас не отвернулась, Скроуп с лэрдом потеряли наш след. Едва ли они догадаются, что мы выбрали этот путь.

Через пять минут Джереми с Элизой уже сидели за столом в маленьком зале трактира, седельные сумки лежали рядом на полу.

— Пирог с олениной, пожалуйста, и кружку эля, разбавленного водой, — обратилась Элиза к служанке.

Улыбнувшись, Джереми заказал и себе пирог, но эль предпочел крепкий. Когда служанка поспешно удалилась, Джереми протянул руку к сумке и достал карту.

— Давайте-ка посмотрим, есть ли здесь проселочные дороги. Убедимся, что Скроуп с лэрдом не застанут нас врасплох.

Элиза помогла ему развернуть карту.

— Как вы думаете, лэрд сам идет по нашему следу или ждет, пока Скроуп нас схватит?

— Мы видели лэрда в Сент-Бозуэллсе. Надо полагать, он и сейчас где-то неподалеку.

Беглецы выбрали угловой стол. Скамья, на которой они сидели, крепилась к стене. Оконце у них над головами пропускало достаточно света, чтобы можно было рассмотреть карту.

— Хоик вот здесь.

Джереми указал место на карте.

Палец Элизы скользнул по карте, вычерчивая путь, выбранный беглецами накануне, — по мелким дорогам из Хоика в Бончестер-Бридж и дальше по узким тропам мимо крохотных деревенек Клуч-Хед, Честерс и Саутдин к самой границе, к перевалу Картер-Бар.

— Это наш маршрут? — Она искоса взглянула на Джереми. — Если только Скроуп или сам лэрд не нападут на наш след и не погонятся за нами, петляя по тропинкам, не представляю, как они смогут нас обнаружить. Разве что подстерегут у границы.

— Я опасался, что тропы, по которым мы поедем, просматриваются с большой дороги. Возможно, наши преследователи затаились и выжидают, наблюдают. Помните, Скроуп устроил нам засаду возле Сент-Бозуэллса? Но вы правы. — Успокоившись, Джереми откинулся на спинку скамьи. — Наша тропа проходит довольно далеко от большой дороги и приближается к ней лишь в самом конце. Нам можно не бояться, что наши враги нечаянно обнаружат нас и бросятся в атаку. — Джереми широко улыбнулся: — Похоже, до самой границы путь свободен, а там и до Вулверстона недалеко.

Элиза облокотилась о стол.

— Насколько недалеко?

— Около тридцати миль. Меньше трех часов пути. Добавим еще два часа на дорогу отсюда до границы. Итак, мы доберемся до замка к ужину.

Подумав о возвращении домой, к привычному окружению, Элиза улыбнулась, но тотчас покачала головой, опустив глаза.

— Что-то не так?

Встретив внимательный взгляд Джереми, Элиза нерешительно заговорила, подыскивая слова:

— Я просто подумала… несмотря на трудности и опасности пути, несмотря на нападение Скроупа и страх оказаться в руках лэрда, я… «рада» не совсем подходящее слово, но… Я понимаю, чувствую, что последние дни многое мне дали. Я повзрослела. — Элиза расправила плечи. — Можно сказать, я достигла зрелости. Изменилась, стала мудрее, многие вещи видятся мне теперь яснее. Но самое главное, я обрела уверенность в себе. — Она склонила голову набок. — И за это я благодарю вас. Вы помогли мне пройти через все испытания. Вы спасли меня, помогли бежать, научили видеть истинную суть вещей.