Даша хотела фыркнуть в ответ на немудрёный комплимент, но внезапно поняла, — ощутила шестым чувством, — что Оленев прислушивается к их разговору. Она кокетливым жестом отбросила за спину копну кудрей и сладко улыбнулась Эду:

— Ты первый. Кроме тебя мне никто не говорит комплиментов.

— А я? А как же я? — воскликнул Илья Михайлович.

Кто-то с другого края стола пробасил:

— Михалыч, не мешай сыну кадрить девушку, имей совесть.

* * *

Через полчаса поспели шашлыки. Сочное ароматное мясо даже жевать не требовалось, оно само таяло во рту. Пока все утоляли голод, запивая шашлык кто пивом, кто вином, Даша прислушивалась к разговорам и посматривала по сторонам, подмечая детали. Она впервые находилась в такой разношерстной компании, если не считать корпоратив на 8 Марта, но тогда Даша никого не знала и ни в кого не была влюблена: до спасения оленя и прихода любви оставалось три часа. А сейчас её интересовало всё: связи между этими людьми, их прошлое и настоящее, их человеческие судьбы и страсти.

В голове шумело. Даша любила выпить стаканчик холодного пива в жаркий летний день, но обычно много не пила. Не две баночки подряд. Они хоть и были маленькими, но голову кружили качественно. Неформальная обстановка и тесное соседство с Оленевым тревожили душу, и Даша тушила тревогу светлой «Сибирской короной».

Оленев же пил только томатный сок. Может, он ещё ВЛЭК проходил? Или совсем завязал с алкоголем? Он подливал водку Илье Михайловичу и следил, чтобы не заканчивалось вино у тех, кто сидел поблизости: у Нины Петровны, Аллочки, Эда и Оксаны. Только за Дашей не следил, и даже не смотрел в её сторону. Даша почувствовала себя отверженной. Несмотря на заботливые ухаживания Эда, который подкладывал ей на тарелку отборные кусочки мяса и овощей, она расстраивалась всё больше и больше. Дойдя до полного отчаяния из-за холодности Оленева, Даша осмелилась произнести тост. Пока невинный — не за крепкую мужскую дружбу, а всего лишь за наступление весны, — однако пренебрежение Оленева казалось ей всё более обидным, и она мысленно формулировала какой-нибудь хитрый тост, чтобы привлечь его внимание, но не шокировать при этом остальных.

25. Козлы

— А теперь я хочу поднять бокал за наших прекрасных дам! — повысил голос Илья Михайлович, чтобы перекричать застольный гул и группу «Мираж». — Как известно, у лётчиков три проблемы: триппер, геморрой и ветер боковой…

Все дружно посмеялись над старой шуткой.

— Но со всеми жизненными невзгодами нам помогают справляться наши драгоценные женщины! Что бы мы без вас делали? — Илья Михайлович энергично жестикулировал левой рукой, при этом рюмка, которую он держал правой, даже не покачнулась. Поразительная координация. — Наша любовь безгранична, как небо, и такая же…

— Голубая, — буркнул под нос Эд, и Даша повернулась к нему. — О нет, я не про отца, он вне подозрений. Не хочешь прогуляться к реке?

Даша ощутила исходящую от Эда волну негатива в сторону отца и других лётчиков. Ему неприятно было находиться в их компании, хотя каждый день он общался с этими людьми по радиосвязи, помогая им взлетать и приземляться. Даша заколебалась. Эд мягко потянул её за руку:

— Пойдём, они ещё долго будут тостовать. Сначала за любимых женщин, потом за то, что лучше потерять жену, чем скорость на четвёртом развороте.

— Потом за то, чтоб хрен стоял и винт вертелся, и никогда не наоборот, — заплетающимся языком подсказала Оксана, которая слышала их негромкий приватный разговор.

— Вот, Оксана давно в «Север-Авиа», знает программу наизусть. Пойдём, посидим на берегу, покурим, — он сжал Дашины пальцы и посмотрел так, словно между ними ничего не произошло.

Даша попыталась вспомнить, из-за чего она злилась на Эда, но вспомнила только «я очень сильно тебя люблю». Она взглянула на Оленева. Тот улыбался, покачивая стакан с томатным соком, другая его рука покоилась на спинке Аллочкиного стула. Спасибо, что не на плече.

— А пойдём! — громко согласилась Даша, с удовлетворением заметив, что Оленев на неё посмотрел.

Сумрачный нечитаемый взгляд.

— Стойте, я с вами! — заявила Оксана и тоже начала выбираться из-за стола.

Её здорово пошатывало, но она захватила с собой недопитую бутылку вина. Эд недовольно поморщился, и Даша поняла, почему Оксана считала его высокомерным и заносчивым.

* * *

Солнце скрылось за пансионатом, на пляж наползла тень, только противоположный берег светился изумрудной зеленью, да облака, подсвеченные закатом, наливались сиреневой дымкой. От воды тянуло прохладой.

Они устроились на шезлонге, сели трое в ряд. Эд молчал: видимо, присутствие Оксаны его смущало. Оксана жадно затягивалась, глотала дым и нервно качала ногой. Докурив первую сигарету, она тут же прикурила вторую, пнула соседний шезлонг и процедила:

— Это же надо быть такой малодушной сволочью! Такой здоровый шкаф, такой знойный мачо, и такой трус!

— Так он уже здесь? — спросила Даша, сообразив, о ком речь.

— А где же ему быть, конечно, здесь! Запомни, Даша: все мужики козлы, даже самые красивые и желанные. Даже самые лучшие из них — все козлы! Поголовно.

— А что он тебе сделал? — поинтересовался Эд, пуская в сторону клубы дыма.

— Вопрос не в том, что он мне сделал, а в том, чего он не сделал, — туманно ответила Оксана.

— А-а-а, он тебе отказал! — догадалась Даша. — Когда ты успела с ним поговорить?

— Когда он приехал. Я подошла, хотела поцеловать в щёку, а он уклонился! Сказал, что это неразумно, что нам не надо встречаться. А я, может, и не собиралась с ним встречаться, я же понимаю, что это невозможно! — она всхлипнула. — Я просто хотела его поцеловать. Один раз. Напоследок…

Даша засмеялась от неожиданности: история повторялась. Девушка шла на сближение, а мужчина увеличивал дистанцию. Но тут хотя бы понятно: Федя Стародубцев женат на красивой и харизматичной женщине. Его отказ не выглядел таким обидным, как отказ холостого и одинокого Оленева. Хотя после того, как Даша узнала о его ночных свиданиях с Аллочкой, она больше не считала Оленева одиноким и несчастным холостяком. Она считала его вруном и очковтирателем.

Даша обняла расстроенную Оксану:

— Сочувствую. Правда. Наверное, он хранит верность жене, а это говорит о его глубокой человеческой порядочности. Так что вычеркиваем его из козлов.

— Вычёркиваем? — взвилась Оксана. — А где была его порядочность, когда он встречался с одной девушкой, а потом резко замутил с другой?

— Когда? — не поняла Даша.

— Три года назад! Он встречался со мной, говорил о своих чувствах, познакомился с моими родителями, а потом — бац! — и начал встречаться с Катей Оленевой! Это нормально, по-твоему? Он даже ничего не объяснил, не попросил прощения, просто обрубил все контакты и перестал отвечать на звонки. А я даже не знаю, что я сделала не так… У меня после этого вся жизнь пошла наперекосяк…

Даша в буквальном смысле ощутила, как у неё отвисла челюсть. Она и не предполагала, что в прошлом разбитной красотки скрывалась такая драма.

— И правда отборный козёл! Не плачь, давай лучше выпьем, — Даша взяла бутылку с вином и подала её Оксане.

Та надолго приложилась к горлышку, а потом протянула Даше.

— Тебе не стоит, наверное, — подал голос Эд, — ты и так уже много пива выпила.

Даша злобно уставилась на Эда. Она вспомнила, почему они поссорились: он обманом заманил её под крыло своей мамочки-сатрапа и сделал кунилингус, чтобы испортить её отношения с Оленевым. Так что Эд — тоже козел! Все козлы. Кроме Оленева. Оленев — не козёл, он… олень!

— Не надо мне тут указывать, ладно? — процедила Даша и показательно сделала несколько больших глотков.

Она не из тех девушек, которым можно приказывать. Густое крепкое вино огнём побежало по венам. Даша взяла Оксану за руку:

— Слушай, так не должно быть! Надо выяснить, почему он тебя бросил. Подойди к нему и спроси, что случилось три года назад. Нельзя же так с человеком: молча бросить и не отвечать на звонки! Это жестоко! Ты вон вся измучилась, и с мужиками у тебя проблемы.

— Я пыталась…

— Попытайся ещё!

— Не все такие настырные, как ты, — вставил Эд, затаптывая свой окурок глубоко в песок.

— А ты молчи, если не можешь помочь!

— А чем я могу помочь? Морду ему набить?

Оксана посмотрела на Эда и начала тихонько смеяться сквозь слёзы.

— Ты чего? — спросила Даша.

Оксана кивнула в сторону праздничного стола, где здоровяк с внешностью молодого Брэда Питта произносил тост. Его широкая спина идеальной прокачанности заслоняла половину горизонта и вызывала лишь одно желание: укрыться за ней от жизненных невзгод и жить счастливо до скончания веков.

— Феде невозможно набить морду, — мечтательно и грустно сказала Оксана, — он сам кому хочешь набьёт.

— Так это он?! — не сдержала восхищения Даша, хотя и знала, кому набил морду этот великанский блондин.

Она слышала, что Федя Стародубцев хорош собой, но даже не представляла, насколько. Высокий, широкоплечий, с обаятельной улыбкой. Таких парней любили фотографировать для бортовых журналов: пассажирам нравились пилоты-красавчики. Да и не только пассажирам. Бортпроводницам тоже в радость, когда второй пилот симпатичный. И командирам. На этой мысли Даша скисла. Если бы по её правую руку сидело такое совершенство… Неудивительно, что пошли слухи про домогательства. Слишком красивых мужчин часто преследуют подобные слухи.

— Да, это он, — ответила Оксана. — Теперь ты меня понимаешь?

Эд встал с шезлонга, отряхнул от невидимых песчинок брюки и сказал:

— Кому невозможно набить морду, тому ставят подножку. Таков закон жизни.