Оттолкнувшись левой ногой, правой она нажала на педаль, и велосипед легко покатился. Секунду поколебавшись, Даша выбрала путь наверх, а не вниз. Приналегла на педали и через пару минут выехала к пансионату. Вспомнила, как вечером покорила крутую «альпинистскую» тропку и потоптала клумбу с тюльпанами. Даша дважды её объехала, выискивая следы своего пьяного бесчинства, а потом покатила по дороге к шоссе. Метров через пятьдесят на обочине показалась остановка, за ней — знакомый дуб, а на асфальте можно было разглядеть следы торможения автомобиля. Здесь она настигла Оленева.

Даша с силой затормозила на этом месте. Велосипед встал как вкопанный. Она опустила ноги на землю и застыла, прислушиваясь к своим ощущениям. Оглушающе щебетали птицы, в лицо дул ароматный ветерок. Весна выдалась тёплой и обещала жаркое лето, но в душе было пусто и сухо, как в пустыне. Ни сожалений, ни слёз, ни воспоминаний.

Даша тронулась и бездумно поехала вперёд по пустой дороге, обсаженной высокими деревьями. Запрокинула голову, наблюдая, как среди зелёных крон течёт облачная небесная река. Вот бы скатиться прямо на велосипеде в эту реку — да и утонуть в ней. Упасть в небо, раствориться в нём, превратиться в маленькое НЛО и пугать пролетающих лётчиков. Даша отпустила руль велосипеда, руки безжизненно повисли вдоль тела. Её затопило спокойствие — немного пугающее, но такое желанное. Ничего не чувствовать — это хорошо.

Она очнулась от резкого автомобильного сигнала. От испуга вильнула к обочине и остановилась с гулко бьющимся сердцем. Это же надо было додуматься: кататься без руля по дороге и разглядывать облака в небе! Даша развернулась и порулила к коттеджу.

* * *

С сексом у них не ладилось. Не то чтобы Даша наотрез отказывалась заниматься любовью с Эдом, просто он и не настаивал.

После той ссоры, когда Даша упрекала его в маньячестве, отношения между ними бесповоротно изменились. Исчезли лёгкость и симпатия. Исчезли притяжение, флирт и желание заботиться друг о друге. То есть у Эда не исчезло, он с прежней охотой готовил гамбургеры и фарфалле с лососем, но Даша чувствовала себя как человек, сидящий в остывающей ванне. Ей бы и хотелось ещё понежиться в горячей воде, погонять пену, поиграть с резиновой уточкой, но вода остывала, утекала в сливную трубу, и только грязные разводы засыхали на стенках ванны.

Не стоило им сходиться после расставания.

Но с ним было лучше, чем одной.

Она оставалась ночевать у Эда, когда тот не работал в ночную смену. Вечером он встречал её в сквере около офиса и отвозил на велосипеде к себе домой. Они медленно пересекали тенистые дворы, шурша по асфальту шинами. Даша сидела на багажнике с закрытыми глазами, дышала запахами цветущей сирени и грезила о Денвере.

Сегодня в Денвере плюс двадцать два градуса, без осадков, ветер юго-западный семь метров в секунду. Денвер — высокогорный город, а значит, загар быстро прилипнет к щекам временного переселенца из русской тундры…

Дома Эд готовил ужин, а потом они смотрели телевизор или сидели в интернете. После полуночи шли в постель и засыпали на прохладных простынях. Иногда в обнимку, иногда нет. Как-то Даша спросила, не испытывает ли Эд дискомфорт от их братско-сестринских отношений, но Эд ответил, что его всё устраивает. А некоторые сложности разрешатся позднее, когда они поженятся.

* * *

Однажды в офисе Даша заметила, что Лейла выносит из кабинета Оленева горшочек с зелёным побегом — толстый стволик и три листочка. Она вспомнила, что Оленев был привязан к этому «таджикскому» растению, которое он держал на подоконнике рядом с обломком шасси, вызывавшем у него глубокие ностальгические чувства.

— Отдайте мне цветок, — потребовала Даша у Лейлы.

— Лейла поливать и ухаживать, — возразила Лейла.

— Теперь я буду.

Даша прижала к себе горшок и отнесла в бухгалтерию. Поставила на свой стол так, чтобы постоянно его видеть.

А через неделю Даша зашла к Оксане, чтобы забрать свежие бухгалтерские журналы, и вдруг услышала, как Оленев что-то громко говорит в директорском кабинете. Даша подскочила к закрытой двери и прислушалась.

— Восьмисотые надо брать! Если они отдают их в лизинг, то надо хотя бы на два борта подписаться. Только не «классику», а «эн-джи». А нашу «классику» пора в Африку продавать.

Чувствуя, как губы неудержимо расплываются в улыбке, Даша подошла к столу Оксаны. Оперлась на гору бумаг и спросила шёпотом, словно в директорском кабинете её могли услышать:

— Давно он вернулся?

Оксана раздражённо вытащила из-под её ладони жёлтую папку:

— Осторожно, помнёшь! Кто вернулся?

— Матвей Иванович. Я слышала его голос.

— Они по скайпу говорят. Оленев ещё не скоро приедет.

Радость схлынула. Даша уставилась на папку и узнала её.

— Что, Стародубцев ещё не приходил? Может, ему вообще не нужны документы?

— Нужны, только ему некогда: у него собеседование в Китае и прочие важные дела.

— Курьером отправь.

— Обойдётся, — мрачно проговорила Оксана. — Пусть придёт сюда собственной персоной на собственных ногах. Хочу в глаза ему посмотреть.

— Оксана, он же несвободен…

— Ты же сама предлагала мне его дожать! Выяснить, почему он слился без объяснений. Вот я и решила последовать твоему совету.

Даша вспомнила свои агрессивные нападки на Стародубцева: как она называла его отборным козлом и предлагала срочно прояснить отношения.

— Да я нетрезвая была, несла всякую чушь, — повинилась Даша. — Я понимаю, что у тебя к нему куча претензий, но разве не поздно это ворошить? Прошло три года. Он, наверное, давно забыл и тебя, и причину, по которой вы расстались.

— Вот придёт — и вспомнит! — отрезала Оксана. — К тому же мы не расстались, а он меня бросил! И вообще, чего ты лезешь? Со своими бы мужчинами разобралась, а то живёшь с Усольцевым, а бегаешь за Оленевым!

— Я за ним не бегаю. У меня с ним всё решено. Дай мне его скайп, мне по работе надо.

Надутая Оксана не торопилась делиться ценными сведениями, и Даша вздохнула:

— Слушай, ты же самая красивая девушка в Управлении. Может, даже на всём предприятии. Нет ни одного парня, который не мечтал бы с тобой встречаться. Ты классный секретарь, директор тебя обожает, а женщины завидуют. — Даша обошла стол и положила руку на плечо Оксане: — А этот Федя Стародубцев — плохой человек. Он, может, и красавчик, и отличный пилот, но у него гнилое нутро: он увёл жену у лучшего друга и оболгал его. Поверь, он тебя недостоин.

Слёзы хлынули из глаз Оксаны двумя струйками, как будто прорвало маленькие плотины.

— Ну зачем ты, Даша? Ты же совсем не знаешь Федю, он не такой…

— Я знаю, что он сделал.

Оксана промокнула щёки платочком и достала зеркальце:

— Спасибо за поддержку. Я согласна с тобой: я должна перешагнуть через прошлое, перестать страдать и найти хорошего человека. Но мне нужно с ним поговорить. Просто поговорить. Мне это нужно, понимаешь?

Даша горько улыбнулась. Уж она-то, как никто другой, понимала болезненное стремление Оксаны расставить точки над «i».

— Поговоришь, — сказала Даша. — В крайнем случае плюнешь ему в морду.

Оксана улыбнулась:

— Да, верно. Я сейчас найду номер скайпа Оленева и сброшу тебе по почте.

— Спасибо.

31. Правильный вопрос

Правой рукой она чувствовала локоть Оленева. Гудели авиационные двигатели, но самолёт не летел, а катился по полосе: в теле отдавались толчки от бетонных швов. Командировка на Ямал! Оленев явился на борт пьяным и заснул ещё до того, как Илья Михайлович поздоровался с пассажирами. Удобный случай, чтобы взять Оленева за руку или даже поцеловать в губы! Лёгкое дежавю закружило голову, Даше показалось, что всё это уже когда-то происходило, но она отбросила несвоевременные мысли. Некогда вспоминать. Она погладила острые костяшки и ласково накрыла руку Оленева. Какая горячая, сухая кожа, как приятно к ней прикасаться! Даша замерла, переживая один из самых эротичных моментов в своей жизни. В теле нарастало возбуждение.

Осторожно лаская длинные пальцы, она наткнулась на прохладную сталь. Давно ли в бизнес-классе такие неудобные подлокотники? Даша выплыла из сладкой грёзы и посмотрела туда, где лежала рука Оленева. Она увидела стальные РУДы, помеченные цифрами «1» и «2». Чуть дальше — рычаги реверса, слева — рукоятка с английской надписью «спойлеры», справа — «закрылки». Откуда они здесь?!

Даша растерянно обернулась к Оленеву, тот вопросительно смотрел на неё. Он не спал! Перед ними горели дисплеи и пилотажные приборы, назначения которых Даша не знала. С трудом она опознала авиагоризонт и брутальную ручку выпуска-уборки шасси. Они находились не в салоне бизнес-класса, а в кабине «боинга»! Самолёт катился по ВПП! И по какой-то необъяснимой причине Даша сидела в кресле КВС, а Оленев — в кресле второго пилота. У обоих между ног торчали толстые штурвальные колонки.

Дашу парализовал страх. Она чувствовал, что Оленев ждёт от неё приказаний, каких-то распоряжений по взлёту, но не могла припомнить, что обучалась лётному делу. Она ведь закончила экономический, финансы и кредит. Когда она стала пилотом? Но в любом случае нужно что-то сказать. Например: «Сегодня пилотируешь ты, а я буду наблюдать». Или «мониторить»? Кажется, именно так они и говорят.

Она сглотнула комок в горле и спросила:

— Хочешь меня трахнуть? — и тут же обмерла от ужаса.

Нельзя отвлекать пилота во время взлёта дикими похабными вопросами! Нельзя хватать его за руку, разговаривать о посторонних вещах и — самое главное — нельзя пялиться друг на друга, когда нужно смотреть на ВПП. Это приводит к крушению! Сейчас они разобьются. Вильнут к обочине, зацепят землю крылом, выкатятся за полосу, она же не бесконечная…