Носорог, сдерживая себя, отошел к столу, прикурил. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Терпение, Паша. Терпение. Это — твой практически друг. Да что там? Реально, друг. Единственный. Он редко против что-то говорит. Значит, здесь дело серьезное. Не его, с*ка, дело! Совершенно не его! Но раз он так себя ведет…

Батя, предусмотрительно поставив между ними стул, чтоб, в случае неприятностей, была преграда, хоть и небольшая, посопел и продолжил, пользуясь тем, что Носорог пока молчит.

— Паш, надо тоньше, понимаешь? Ты ее просто напугаешь и все. Ты и так ее запугал уже. Если будешь силой таскать ее к себе в кабинет, она просто свалит. В полицию, конечно, не пойдет, не дура она. Но и ты ее больше не увидишь. Пойми это. Она не шлюха. Явно. Я наводил справки. Вообще ничего и никого. Не при рогом, как обычно, Паш. Притормози.

— Давно ты такой умный стал, а? — Паша развернулся наконец в Бате, и тот явно подуспокоился, поняв, что репрессии пока что отменяются. Носорог не притормозил, но задумался. Уже хорошо.

Паша насмешливо оценил диспозицию Бати, отошел к окну, затянулся опять, глядя на город.

— Ты, бл*, думаешь, я не понял, за каким х*ром ты ее сюда притащил, а, стратег долбанный?

— Паш, ты же сам…

— Заткнись, а? Думал, я не просеку ничего? Да ты своего пацана специально на повышение погнал, чтоб место в приемной освободить. Думал, приведешь казачку, кстати, где данные на нее?

— Сейчас… — Батя торопливо что-то набрал на смартфоне, — сейчас у тебя будут.

— Хорошо… Так о чем ты думал, Батя, когда ее рядом с собой сажал? А? О том, что я не выдержу, ее под бок заберу, а тебе Соньку?

— Паш! Да я…

— Завали, а? И лицо попроще сделай. Как ты только переговоры проводишь, если все на роже написано?

Носорог докурил, опять глянул на Батю, насмешливо и уже без злости, и прошел к столу.

Батя, выдохнув, сел на тот самый стул, которым отгораживался все это время, и тоже закурил. Он интуитивно чувствовал, что, несмотря на свое наглое поведение и явный пролет в планах, так легко разгаданных Носорогом, сегодня ему этим рогом по башке не настучат.

— Интересно… — Паша поднял взгляд от экрана, — то есть по предкам непонятно, приезжие, и данных нет… А вот по родителям…

— Да, я тоже удивился, — кивнул Батя.

— А она в курсе?

— Нет, там выплаты через фонд шли, а твое имя вообще не фигурировало нигде. Я, как только получил данные, сразу ее проверил с этой стороны. Чисто все.

— Но ведь, я так помню, там суммы были нехилые? Какого х*ра она в такой жопе?

— Выясню. Все шло через Пузыря. А ты с ним сегодня неаккуратно…

— Так. — Паша опять углубился в документы, — пока он в больнице, по его службе аудит. По полной.

— Понял.

— По Черному данные недостаточны. Надо больше. Глянь не по последней его отсидке, а по предыдущим.

— Сделаю.

— Васю с больничного высади в кабинет, пусть в себя на работе приходит.

— Ага.

— Полину сейчас ко мне пришли.

— Паша…

Носорог поднял взгляд. Черный и страшный. Такой, что даже привычного Батю откинуло к двери.

— Полину. Ко мне. Сейчас.

— Понял.

Батя вышел за дверь, перевл дух незаметно, встретился глазами с Сонечкой, улыбнулся ей и подмигнул. Та, опять вспухнув, отвернулась и забарабанила тонкими пальчиками по клавиатуре. Ничего, этот план не прокатил, другой будет.

А вот казачке сейчас придется несладко…

22

Я нервно поправила на груди блузку, проверяя, все ли пуговицы застегнуты, покосилась на абсолютно спокойное и нелюбопытное лицо секретарши Носорога и открыла дверь.

И такое у меня было ощущение, словно в преисподнюю захожу. Прямо в жар сразу кинуло.

Я, после нашего дурацкого разговора, ждала чего угодно. Того, что мне сходу укажут на диван, чтоб ложилась и ноги раздвигала. Того, что кинут в лицо трудовой… Или нет, откуда у него моя трудовая? Просто сухо сообщат, что я больше здесь не работаю. Был еще вариант, что прижмут сразу к этой двери и трахнут прямо там, стоя, не отходя от кассы, так сказать… Потому что настроение у Паши, когда он уходил прочь по коридору, таща за собой, как на привязи Сергея Витальевича, словно древний варвар пленника, было вполне разрушительным.

По крайней мере, обитатели директорского этажа сидели на своих рабочих местах тихо, как мыши под веником, и не выползали даже за бутербродом.

Я же, отморозившись наконец, убрала разбитую чашку, вытерла кофе и… Налила себе еще. И плеснула туда коньяка из запасов безопасника. Мне это было очень надо. А ему, вполне возможно, и не пригодится уже.

Первый глоток подарил измученной нервной системе блаженство, горячо прокатившись до желудка, так, что я его путь реально ощущала. Я поспешно отпила еще и почувствовала, как выдыхаю. Кислород заполнил легкие, вызвал даже небольшое головокружение. Я что, все это время не дышала, что ли? Сомнительно, но возможно…

Значительно придя в себя и запретив думать о возмутительном, хамском, унизительном предложении Носорога, я опять отвернулась к окну, наблюдая уже стремящееся к зениту солнце. Обед скоро. И это хорошо. Схожу, пожалуй, в кафе. Тут, на втором этаже прямо. Пройдусь. Что бы взять? Может, салат? Да, наверно, салат. Дешево и сытно…

Короче говоря, понятно, что я забивала голову чем угодно, чтоб только не думать, не вспоминать, не пережевывать опять произошедшее. Наверно, зря я согласилась здесь работать… Если такие нервы в первый рабочий день… То я либо сопьюсь, имея доступ к спиртному практически бесконтрольно, либо с ума сойду от напряжения, когда Носорог в очередной раз по-барски мотнет головой в сторону своего кабинета. Или комнаты отдыха. Или еще какого-нибудь помещения, где можно спокойно трахнуть свою подчиненную. И вот как ему, скоту, объяснить, как достучаться?

Тут дверь открылась, и появился Сергей Витальевич, которого я, если честно, живым уже и не ожидала увидеть. Но, судя по всему, он был опытным укротителем диких носорогов, потому что выглядел хоть и потрепанным, но вполне бодрым. Вот только взгляд прятал. И не надо было быть особо сообразительной, чтоб понять, почему. Не смог, значит, отбить подчиненную у зверя. А, может, сам мной откупился в итоге… Неважно это. Значит, что? Значит, закончена моя карьера в этой компании, так и не начавшись. Потому что терпеть я такое больше не собираюсь.

— Полина, зайди, пожалуйста, к Павлу Сергеевичу, — безопасник прятал глаза и выглядел довольно стыдливо.

Я молча посмотрела на него несколько долгих секунд, а затем сказала твердо:

— Хорошо. Расчет тогда на карточку жду, как и положено по КЗоТ.

И двинулась мимо него на выход.

Сразу на выход, потому что ни к какому Носорогу я идти, конечно же, не собиралась. Хватит. Ходила уже. И, в принципе, даже не могу сказать, что мне не понравилось…

Но тело — это тело, а вот голова…

— Полина, постой, — безопасник преградил мне дорогу, настойчиво утянул обратно в окну, — не надо резких движений. Он просто поговорит.

— Да?

Плохо дело. Совсем меня Сергей Витальевич дурочкой считает.

— Полина, я понимаю, он довольно непростой человек…

Ну да. Не человек только. Носорог. Сметет с пути, потопчется и не заметит даже.

Уже смел. Уже потоптался. И теперь еще хочет. Потому что понравилось.

— Но он на самом деле просто не знает, просто не может… Короче говоря, Полина, зайди к нему. Ничего он тебе не сделает. У него вопрос какой-то к тебе.

Я постояла, поизучала бегающие глаза безопасника. Зачем я тебе, Сергей Витальевич, а? Только потому, что хочешь под хозяина подложить, выслужиться? Не очень похоже. Иначе не стал бы рисковать шкурой, пытаясь меня прикрыть. Явно это не игра была с твоей стороны. А зачем же?

— Хорошо.

Я сказала это и поняла, что ошибку делаю. Надо было сразу, гордо и смело. Но почему-то безопасник, даже понимая, что явно не договаривает чего-то, вызывал доверие. И это было странно, учитывая обстоятельства.

Да и, к тому же, вдруг Носорог реально хочет поговорить? Ну, мало ли… Может, ему Сергей Витальевич мозги вправил?

И есть шанс, что меня услышат? И есть шанс, что от меня отстанут?

Я обошла босса и двинулась в сторону директорской двери.

Соня, его шикарная длинноногая секретарша, при виде которой у любой модели случился бы комплекс неполноценности, только кивнула мне на дверь и опять углубилась в работу.

Какие они все здесь разговорчивые. Прямо куртуазный век… От Носорога что ли манерам учатся?

Я зашла в кабинет, ожидая чего угодно. И, по сути, готовая ко всему, даже к новому унижению, которое я терпеть не намерена была больше.

Но Носорог, спокойно сидящий за своим столом, только сухо кивнул мне и предложил, опять же жестом, стул.

— Полина, — он поднял на меня взгляд, настолько не сочетающийся с его нарочито равнодушным, спокойным голосом и расслабленным лицом, что я даже поежилась невольно. Деловой, фирменный носорожий тон, глаза, черные до умопомрачения, лавой выплескивающееся на меня оттуда желание, острая похоть… Ладони, спокойно лежащие на столешнице. Костяшки крупные, пальцы длинные, запястья широкие… Черт… И почему я завожусь? Вот что за сука такая течная? Как это он на меня так действует? Ведь нормальная я, спокойная всегда была, отстраненная даже!

Он меня испортил, испачкал своей жадностью похотливой, своей настойчивостью бешеной. И теперь я, глядя на него, так спокойно сидящего за столом, еле унимала себя, чтоб не думать о том, что между нами совсем недавно происходило. Не вспоминать его поцелуи, его руки на моем теле, его движения во мне… Ласку его пальцев в моих волосах, запах его кожи после секса… Черт, черт, черт!!!

А он нарочно замолчал, словно понимая мое состояние, хотя я ничем, совершенно ничем себя не выдала!