— Бать, я что, мало плачу? — Паша отошел к окну, закурил. Настроение, несмотря на утренний подарочек, было хорошим. В основном, потому, что буквально через три двери сидит его казачка. Губки свои пухлые прикусывает, глазки лисьи щурит. Надо бы ее в обед к себе пригласить… Пообедать. Но не пойдет. Условие выставила, коза вредная. На работе никаких обедов. Только после. Такие ограничения Паше совершенно не понравились, потому что за неделю командировки он уже привык к ее постоянному присутствию везде. И наивно думал, что так теперь и будет.

А почему, собственно, нет?

Чем плохо?

Вообще, командировка получилась на редкость плодотворная. Полинка принесла ему удачу, это точно.

Паше мало того, что удалось нормально сойтись с Ремневым, они очень неплохо отдохнули в резиденции (а по другому, с*ка, этот дворец и не назвать) семьями, получилось душевно и легко. Ремнев и в самом деле оказался нормальным, понятливым, хотя и жестким мужиком. Ну, тут Паша мог с ним потягаться, конечно, потому что свои условия он протолкнул. Неплохое партнерство получиться должно, а не поглощение, как в других регионах. Олег понял все плюсы и минусы, а Паша ему еще и аналитику подогнал. Вечерком, под водочку с шашлыком.

Носорог вспомнил, как они сидели на веранде, неспешно обсуждая дела и смотрели на поляну перед здоровенным домом, похожим на бетонную коробку. Не особо приятным с виду. Но с охренительной начинкой.

Было прикольно наблюдать это преображение. Когда из-за забора не особо что-то можно разглядеть, а, стоит заехать на территорию и бл****… Сразу понятно, сколько бабла сюда вложено. Паша профессионально оценил уровень безопасности, пуленепробиваемые роллставни, в обычном своем положении, когда семья дома, незаметные, но, если уезжают, то дом, скорее всего, превращается в неприступную крепость. И при любой опасности, тоже, само собой. Закрылся, опустил ставни, заблокировал двери… Как в том старом фильме про бункер… Паша не помнил название, но было что-то там такое… Ну, про видеонаблюдение, датчики и прочие прелести можно и не упоминать. Милый такой домик. Хороший. Надо на заметку взять технологии. Тем более, Ремнев обещал помочь, если Носорог задумает построить себе что-то похожее.

Они сидели вечером на веранде, обсуждали нюансы, а на лужайке носились дети Олега, бегали две собаки, болтали в стороне женщины. Полина поймала задумчивый взгляд Паши, улыбнулась. И у него на душе потеплело. Почему-то представилось, что вот так вот хорошо сидеть на веранде своего дома и смотреть, как бегают его дети. И его жена готовит ужин. И… Черт, он поймал себя на этом желании и не ощутил неловкости. Или еще чего-либо. Хотя раньше даже не задумывался о таких вещах. В голову не приходило. А тут, глядя на то, как доволен Ремнев, тоже, наверняка, тертый калач в прошлом, у Носорога досье на него было довольно объемное, Паше испытал странное чувство. Зависть, что ли… Он тут же постарался из себя это ощущение изгнать, потому что нехер вообще расслабляться и размякать. По опыту знал, стоит немного отпустить поводья — и сразу пи**ц не замедлит.

С Олегом они договорились утвердить окончательные условия по договору уже с юристами в офисе, и отложили дела в сторону. И прекрасно провели вечер буднего дня. И ночь тоже. Паша, налюбовавшись на свою казачку в купальнике, плавающую в бассейне в банном комплексе, не выдержал и утащил ее в отведенную им комнату гораздо раньше положенного. И не выпускал из постели до тех пор, пока не воплотил в жизнь все, чего себе напридумывал, наблюдая за ее спортивными упражнениями. А, учитывая, что фантазия у него насчет траха всегда была богатая, то неудивительно, что казачка с утра еле ноги свела. И вообще, хорошо, что им комнату подальше выделили, в специальном крыле для гостей. Потому что кричала она громко. Шумная его девочка.

А на следующий день Паша пообщался с учредителем компании, самим Троскеном. Который оказался нихера не Троскеном. И которого Паша помнил под другим именем. Еще в те времена, когда был дерзким молокососом, плевал на тотализатор и договоренности и бил в полную. Всегда. И не ложился специально. Очень этим раздражая некоторых серьезных людей. И быть бы ему со своим тупым бешеным характером уже в земле, потому что до Носорога тогда еще расти и расти, если бы… Да, если бы не один, ну очень серьезный мужик. По понятиям живущий. В те времена это еще играло свою роль.

И вот, зайти в кабинет и, настроившись на немецкого герра, получить русского бывшего урку… Это, бл*, открытие. Только теперь Носорог стал понимать, каким образом холдинг так легко сносит конкурентов. Потому что помощь… Всесторонняя. И у него шансов мало противостоять. Их вообще нет. Учитывая, что он изо всех сил в последние годы открещивался от черноты, оставалось надеяться, что и Троскен тоже не особо поборник старых правил. Хотя, такие как он, бывает, до сих пор по понятиям живут…

Троскен, усмехнувшись, легко считал эмоции с Пашиного невозмутимого лица, пригласил присесть.

— Ну привет, Носорог.

А голос-то не изменился у него. Все такой же, шелестящий, как сухая змеиная шкура на ветру.

— Привет, Сухой.

Паша расчетливо назвал его старым именем, кинул взгляд на Ремнева, тот и глазом не моргнул. Ну само собой, генеральный-то точно знал, с кем имеет дело. Да еще и, по слухам, преемник бизнеса.

— Смотрю, форму поддерживаешь? Все еще бьешься?

— Нет, для себя.

— Ну да, несолидно уже…

Сухой откинулся на кресле, лицо его прорезала улыбка. Неожиданно приветливая. Словно о прошлых временах вспоминал, когда был молод и жил совсем по-другому.

Носорогу стало понятно, что особое отношение к его фирме как раз и обусловлено этим ностальгическим настроем Сухого. Другого бы он давно уже раздавил. А с ним разговаривает. Повезло ему.

Надо этот момент продавить.

— Иногда бывает, выхожу. Но, знаешь, нет конкурентов. Не то, что раньше…

— Да… — проскрипел Сухой, опять улыбнувшись, — раньше другие бойцы были… Помнишь, как ты Мотора положил? На него тогда ставили…

— Да, с одного удара. — Паша тоже улыбнулся, вспоминая тот бой. И то, как к нему подходили заранее и ставили условия. И как он эти условия и тех, кто их ставил, провертел.

— Я на тебя всегда ставил. — Сухой смотрел уже без улыбки, и Паша понял, что не про тот, давнишний бой, когда он и заработал себе имя, речь идет. А про то, что происходит сейчас. — Бабки поднял серьезные.

— Ты правильно сделал, Сухой. Я не подвел же?

— Да. Надеюсь, так дальше и будет.

— Да.

Сухой опять чуть заметно улыбнулся, перевел взгляд на Ремнева, со скучающим видом разглядывающего Москва-Сити с высоты птичьего полета, и тот передал ему документы по партнерству.

И Носорог позволил себе немного выдохнуть. Диалог сложился.

А потом было несколько дней расслабона, выгуливания казачки по Москве с обязательной культурной программой. Он вспомнил эту программу и мысленно облизнулся. Хорошая. Надо будет повторить обязательно. Обязательно.

Вот только с делами разберется. С проблемами насущными. С подчиненными оборзевшими.

— Ну так что, Бать? Мало?

— Не жалуюсь я, Паш, — ответил, наконец, Батя, — только это никакого отношения к моим делам с Соней не имеет.

— То есть, мое прямое распоряжение для тебя — пустой звук? Так? А что в следующий раз будет? А?

— Паш, ты не борщи, а?

Батя, неожиданно легко переместился прямо к Носорогу, и тоже закурил. Не выказывая никакой боязни. И Паша подумал, что, пожалуй, он недооценил своего верного помощника. Эта мысль резанула неприятно и больно. Один раз он так уже недооценивал близкого друга. И эта ошибка до сих пор побаливала на плохую погоду. Сравнение пробило морозом по коже, и Паша мысленно порадовался своей предусмотрительности, и тому, что никогда не перекладывает слишком много обязанностей на одного человека. И всегда всех проверяет. Паранойя, да. Но это спасло ему однажды жизнь.

— Паш, дело не в деньгах. Она — моя женщина.

— И давно она твоя, бл*? Она-то в курсе вообще? Я вот по записи особо не заметил, чтоб она согласна была. По роже ты нехило словил от нее.

— Да ты чего, Паш? — изумился Батя, — ты думаешь, я ее силой что ли?

На это замечание Носорог только головой помотал. Нет, на изнасилование происходящее на записи походило очень мало. Скорее, на драку с последующим жестким трахом. И Сонька вела себя не менее развратно, чем Батя. Конечно, Паша, особо не улублялся в просмотр, ему и начала вполне хватило, чтоб понять суть.

Однако, по собственному печальному опыту он знал, что иногда даже отлично вые***нная баба не чувствует своей принадлежности. И может очень качественно еб*ть мозг. До синих яиц и каменного непроходящего стояка.

И, судя по тому, что подобный эпизод был единственным, Сонька-таки мозг Бате поимела еще хлеще, чем член. Не зря же злой ходит. А вот потому что нечего приказы начальства не выполнять.

Паша задумался, как бы так поизящнее наказать Батю, и не сразу понял, что тот сказал:

— Я женюсь на ней, Паш.

Носорог повернулся, молча затянулся еще раз, внимательно изучая поплывшего подчиненного, покачал головой.

Да, какие кадры теряем… И это, бл*, не о Бате он сейчас. Вот где ему новую секретаршу искать теперь?

31

Я сосредоточенно вбивала данные в базу, стараясь в который раз не налажать с галочками. Потому что, моими стараниями, палочка-выручалочка отправилась поднимать Торжок, а других я привлекать боялась. Носорог умеет учить. С одного раза запоминаешь.

Мой непосредственный руководитель вернулся от него не так давно и очень не в себе. По крайней мере, лицо у него было злое, взгляд бешеный, и даже не нагнулся, когда в кабинет проходил. Так и вписался в косяк головой. Выругался, хлопнул дверью.