Её слова действовали на мужчину словно удары молота по голове. Она будто пыталась вбить в его череп гвоздь. Медленно и методично. Без всякой пощады.

— Ты ничего не знаешь…

— Так объясни! Объясни, чёрт возьми, чтобы я понял! Сколько можно уже изворачиваться?! Зачем?! Зачем ты это делаешь?! Почему затеяла всю эту игру с продажей акций и шантажом? Чего ты добиваешься?

Вскинув на внука гневный, лишенный прежних чёрт, взгляд, женщина произнесла:

— Я всё сказала. Эта безродная никогда не станет членом моей семьи! Пока я жива, этому не бывать!

Несколько секунд он, молча, вглядывался в лицо той, что на протяжении многих лет подминала его под себя. Защитная пелена окончательно спала с глаз, позволив увидеть всё в истинном свете.

— Отлично, — как-то равнодушно, протянул Артур. — Только знай, прогоняя ты навсегда потеряегь и меня. Это мой тебе встречный ультиматум…

Дальше думать об этом не имело смысла. Она сделала свой выбор. К сожалению, амбиции и тщеславие вышли в этой игре победителями. Анна Александровна не смогла смириться с выбором своего недостойного внука. Что ж, он тоже принял решение. И, в отличие от своего бесхребетного отца, Артур никогда не останавливается на полпути.

Артур

Просыпаюсь от того, что в нос ударяет божественный аромат свежесваренного чёрного кофе.

Открыв глаза, застаю перед собой необыкновенную картину: Сара с подносом на руках стоит в дверях комнаты, глядя на меня сквозь стёкла своих очков. Линзы, благодаря которым её глаза кажутся огромными тёмными блюдцами, ловят солнечный свет и отбрасывают на пол яркие блики.

Не могу удержаться и пробегаюсь взглядом по точеной фигурке, будто пробуя её на вкус.

Простая майка позволяет рассмотреть небольшую, аккуратную грудь. Две вершинки, созданные специально чтобы утонуть в моих ладонях, так и манят накрыть их руками. Талия настолько тонкая, будто высечена из мрамора. Стройные ножки с округлыми бедрами обтянуты джинсами, на маленьких ступнях — обыкновенные домашние тапочки с пушистым помпоном посередине.

— Д-доброе утро, — смущённо произносит девушка, заливаясь яркой краской. Щёчки алеют, становясь одного цвета с пухлыми губами.

— Привет, — выдавливаю из себя, принимая сидячее положение. — Проходи.

Сара грациозно вплывает в комнату и ставит поднос на тумбу. Рядом с двумя чашками с лежит тарелка с дымящимися оладьями и ваза с вишнёвым вареньем.

Рот вмиг наполняется слюнями, желудок начинает одобрительно урчать.

— Приятного аппетита, — хихикает Мышка, беря свою порцию кофе и садясь на край кровати. Выглядит она крайне неловко, однако не спешу этого замечать.

Мне нравится её робость. Нравится, что она приготовила для меня завтрак. И нравится, что она сидит рядом.

— Спасибо, — не дожидаясь повторного приглашения, набрасываюсь на еду. — Это безумно вкусно! Честное слово, ничего вкуснее не пробовал.

— Рада, что тебе нравится, — признание Сары бальзамом растекается по груди, удобряя ростки зарождающегося чувства.

Следующие несколько минут проходят в тишине. Я, с удовольствием, доедаю порцию оладьев, а Мышка медленно попивает свой кофе. И во всей этой ситуации чувствуется столько естественности, столько домашнего тепла и уюта, что возникает непрошенное желание продлить этот миг как можно дольше.

Глядя на неё, ловлю себя на том, что хочу встречать так каждое утро. Открывать глаза и видеть перед собой её — мою очаровательную малышку с шоколадными глазами.

— Сара…

— Артур…

Мы заговариваем одновременно, словно по команде. Наши взгляды встречаются, воздух прорезает вспышка молнии.

— Говори, — подбадриваю девушку, а у самого внутри всё бурлит и вращается. Возбуждение и желание обладать ею накатывает высокими волнами.

От того, что не могу дотронуться до неё, желудок выворачивается наизнанку. Понимаю, что не должен бежать впереди паровоза. Она ещё не до конца раскрылась предо мной, Сара ещё не готова. Но, блять, как же это невыносимо!

Откладываю в сторону поднос и беру её за руки. Не хочу отпускать. Ни на шаг.

— Твои вчерашние слова, — начинает тихо. — Они никак не дают мне покоя…

— Ты не веришь мне, — эта фраза даётся слишком тяжело. Каждое слово царапает горло подобно наконечнику ржавого кинжала. Режет медленно, слой за слоем, раздирая плоть. — Я не имею права осуждать тебя за это. Мои поступки и репутация говорят за меня, но… Я хочу измениться, Мышка. Хочу стать достойным тебя и твоего доверия. Хотя бы, твоего доверия…

Сара

Его признания причиняли боль. Они убивали и, в ту же секунду, заставляли воскреснуть. Я хотела верить ему! Боже, ты не представляешь, как мне хотелось поверить в каждое слово, слетающее с губ Артура, но…

Пресловутое «но» возникало каждый раз, стоило только подумать о своих чувствах. Он не знает этого, но я уже давно и безнадёжно в него влюблена. Влюбилась, как глупая школьница, хотя знала, что нельзя допускать ничего подобного. Знала, и не сумела противостоять чувствам.

Иногда, начинаю думать, что будет, если Артур обо всём узнает? Если догадается о моих переживаниях. Что тогда? Рассмеётся в лицо, как делал это раньше? Или ответит мне взаимностью?

Зажмурив глаза, попыталась выдернуть руки из его плена, но муж не позволил. Держал так крепко, словно знал о моих мыслях наперед.

Почувствовала, как Артур склоняется надо мной. Его голова прижалась к моему виску, кожу обожгло горячее дыхание, запустив по телу волну мурашек.

Почему?! Почему рядом с ним я становлюсь такой безвольной и жалкой?! Почему?!

— Я знаю, что очень обидел тебя, — прошептал он, едва слышно. — Мой эгоизм ослепил меня настолько, что я не понял, какому благословению удостоился в твоём лице… Прости меня. Прости…

Не могу открыть глаза. Не могу заставить себя взглянуть ему в лицо. Боюсь. Боюсь увидеть в нём прежнего Артура. Того Артура, который так много раз бил меня в самое сердце.

Матрас прогибается под его весом и возвращается в исходное положение. Мужчина становится напротив, продолжая держать мои сцепленные руки в своих.

— Я действительно хочу измениться, Мышка, — продолжает он. — Только дай мне шанс. Один-единственны шанс, Сара. Последний…

Одинокая слезинка, всё же, скатывается по моей щеке. Распахнув глаза, упираюсь взглядом в лицо мужа. Такое серьезно и грустное. Такое искреннее и родное.

— А как же те, другие женщины, что так тебя любят? Думаешь, мне будет легко смириться с положением одной из многих? Тебе кажется, я смогу жить в постоянном ожидании и каждую минуту думать, где ты и с кем? Я не смогу… Не смогу, Артур…

Картины, нарисованные воображением, показались настолько реальными, что сердце сжалось от невыносимой тоски. Я будто почувствовала всё это, представила его в объятиях другой, и грудь пронзило раскаленным мечом.

Внимательно всматриваясь в глаза мужа, поняла, что тону в их океанских глубинах. В его взгляде отразилось столько боли и одиночества, которые передались и мне. В этот миг я поняла, что пропала. Сдалась в плен Артуру, предоставив ему самому решать, что делать с моим сердцем.

Говорят, что глаза — это зеркала души. Я, впервые в жизни, поверила и убедилась в этом воочию. Его глаза рассказали мне намного больше, чем могли бы сделать тысячи пустых и бессмысленных слов. Артуру ничего не нужно было говорить, чтобы рухнула последняя оборонительная стена между нами.

— Сара, — моё имя слетело с его уст, словно некое волшебное заклинание. — Моя маленькая принцесса, — простонал он, медленно опускаясь передо мной на колени. Что он делает? Зачем всё это?

— Артур, не нужно! — положив ладони на плечи мужа, попыталась остановить, но он не поддался. Взяв мои руки в свои, Артур нежно погладил их и, покрутив обручальное кольцо, поднял глаза.

— Я готов поклясться чем угодно, — хриплый баритон эхом отдаётся в моей голове. — Ещё ни одна женщина в мире не вызывала во мне такую бурю чувств, как ты… Я пытался бороться с этим, Мышка. Честно пыталась. Приказывал себе не думать о тебе, не желать того, чего никогда не будет. Но я не смог. Это оказалось намного сильнее меня. Сильнее похоти. Раньше я никогда не думал о любви. Для меня это слово было таким же пустым звуком, как долг, честь или достоинство. Я делал лишь то, что сам хотел, что мне было выгодно. А потом появилась ты… Такая чистая, открытая, готовая отдать последнюю копейку, лишь бы помочь, подарить надежду. Впервые в жизни мне стало стыдно. Ты заставила меня стыдиться себя, своей жизнью, своей глупостью. Я не святой, Мышка, и никогда не претендовал на это звание. Но я хочу попробовать стать чуточку лучше. Ты стала моим светом в бескрайней тьме. Моим рассветом. Ты завладела моими мыслями, — при этих словах его губы растянулись в улыбке. — И я солгу, если скажу, что мне это не нравится. Пожалуйста, Мышка. Сжалься над конченным человеком. Помоги мне вырваться из этого порочного круга. Потому что, без тебя у меня ничего не получится…

— Артур… — было единственное, что я смогла сказать. Слёзы лились по щеками, капая ему на руки, а губы дрожали. Всё внутри трепетало от счастья. — Мой милый, глупый, Артур…

Мужчина и девушка сидели на полу, посреди огромной комнаты. Он крепко обнимал её, гладя по спине и длинным волосам, а она доверчиво прижималась к нему, с упоением, вдыхая любимый аромат.

Их руки сплелись, так же крепко, как и души. Две одинокие половинки, наконец, воссоединились, образуя единое целое. Чёрное и белое дополнили друг друга, а сердца их бились в унисон.

Все боли отошли на второй план. Страхи, терзавшие их до этого, растворились в огромной океане жизни. Они нашли своё умиротворение, отыскав в затерявшихся просторах, тот самый причал, где уже никогда не будут одиноки.