Нет, мне точно пора на отдых. Я совсем уже заработалась, раз начала видеть то, чего нет.

Не дожидаясь когда Амелия войдёт, встала из-за стола и направилась к двери. Как раз в этот момент та распахнулась, и на пороге показалась моя сестра.

От одного взгляда на неё у меня в жилах застыла кровь. Теперь, мне понятно удивлённые лицо Арины, ведь Мел выглядела просто ужасно. Огромные круги под глазами, одетая в какой-то непонятный мешковатый комбинезон, она стояла напротив меня и плакала.

Глава 44

Сара

— Амелия? Что случилось? — подбежав к сестре, обняла её и кивком головы велела Арине оставить нас наедине.

Мел вся дрожала. Она вцепилась в мою руку с такой силой, что казалось, её длинные ногти вонзились в кожу. Девушку трясло так, будто она увидела призрака или едва спаслась от смерти. Я не могла подобрать другого описания такому состоянию.

Медленно, шаг за шагом, подвела сестру к небольшому дивану в углу кабинета и заставила сесть. Кажется, тело совсем не слушалось её. Огромные кошачьи глазки казались утонули в слезах, кожа была бледной, почти серой. За последние несколько недель, что мы не виделись, Амелия совсем исхудала.

Выражение озорства и постоянной готовности к риску исчезло с её лица, словно его никогда и не было. Вместо уверенной в себе, сильной и целеустремлённой личности, я видела перед собой лишь жалкую тень прежней Мел. Копию, лишённую внутреннего света и огонька жизни. Словно кто-то его затушил. Безжалостным и жестоким образом растоптал тлеющие угольки…

Наполнив пластиковый стаканчик водой, вложила его в дрожащие руки сестры.

— Амелия, выпей, — старалась изо всех сил, чтобы в голосе не промелькнуло и тени жалости. Знала, если подам вид, она мне этого никогда не простит. Моя сестрёнка ненавидит, когда её жалеют. По крайней мере, так мне всегда казалось. — Сделай глоток, тебе станет легче…

Говорю, а сама не верю ни единому своему слову. Будто можно выдавить из груди душевную боль обычной водой. Если бы это было так легко, в мире бы больше не осталось несчастных людей.

Присев на край софы, дождалась, когда Мел осушит стакан и отложила его в сторону. Не знала, как себя вести, что говорить, а чего произносить не следует ни в коем случае. Я ведь совсем её не знаю. Мне неизвестно, чем всё это время жила моя сестра, какие мысли тревожат её, что заставляет её плакать…

Неуверенность стояла между нами непреступной стеной, не позволяя мне действовать. Будь на месте Амелии любой другой человек, я бы не стала так сомневаться, нашла бы нужные слова и смогла бы утешить. Но передо мной сила именно она — моя сестра. Девушка, которая всегда была для меня непостижимо загадкой.

Накрыв ледяную, с выступающими венами, ладонь Мел, заставила себя заглянуть ей в глаза.

То, что я в них увидела, смело напрочь все сомнения.

Боль, отчаяние, одиночество и страх. Эта гремучая смесь разъедала её изнутри, разрушая Амелию, подобно коррозии. Тонкая паутина из самых разнообразных эмоций, оплела моё сердце и выдавила воздух из лёгких.

Подавшись вперёд, порывисто обняла её и прижала к своей груди. Нежно обхватив голову сестры, прижалась губами к холодному виску, вдыхая слабый аромат лекарств, что исходил от волос и кожи девушки.

Слёзы, сами собой, полились по моим щекам, орошая густую гриву сестры. Я не знала, почему плачу. Не понимала, откуда взялось это жжение в груди и почему мне, вдруг, стало так трудно дышать. Словно в комнате совсем не осталось кисролода, словно наши души переплелись между собой, передавая мне часть боли сестры.

— Я устала, — призналась она, сквозь рыдания. Голос её скрывался из-за частного дахания, тело трясловсь как в лихорадке. — Я так устала, Сар!

В этой фразе слышались столько неприкрытой мольбы, что не понять этого было невозможно. Глядя на Амелию, держа её в своих объятиях, я чувствовала перед вину. Будто то, что происходит с ней должно было произойти со мной. Я должна была быть на её месте…

— Ч-что случилось? — крепко сжимаю предплечья девушки, дабы притянуть внимание на себя

Мел поднимает на меня заплаканное лицо — безжизненное, лишённое надежды.

— Я не знаю, что мне делать, — шепчет сухими, потрескавшимися губами. — Всё запуталось. Всё так сильно запуталось, что я уже не понимаю, где правда, а где — вымысел. Иногда, хочется бросить всё и сбежать. Далеко-далеко, чтобы никто меня не нашёл… Где не будет ничего, что напоминает о прошлом…

Каждое её признание отзывается во мне волной ненависти к себе. Чувство вины перед ней раздирает на части, вырывает сердце из груди. Осознание того, что моё счастье построено на обломках её прошлого, осколками вонзается в кожу, проникает в кровь и растекается по венам.

Перед мысленным взором предстаёт картина из прошлого. Давно забытая и похороненная под тяжёлыми пластами взрослой жизни.

Тогда, в далёком детстве, я всегда мечтала заслужить уважение Амелии. Старшая сестра была для меня примером для подражания и поводом гордости. Лучшая во всём, первая везде. Я так хотела быть похожей на неё. Хоть немного, совсем чуть-чуть… Я мечтала о дне, когда мы с Амелией станем лучшими подругами…

Но действительность заключается в том, что мы никогда не были, по-настоящему близки. Несмотря на незначительно разницу в возрасте (чуть больше года), нас разделяли километры. Каждая проживала свою жизнь, отгородившись от второй.

— Милая, — пришла моя очередь плакать на её груди. — Мне так жаль, — громко всхлипнула. — Хотела бы я сделать так, чтобы ты никогда не чувствовала этой боли…

Амелия напряглась так, будто на моих глазах превратилась в каменное изваяние. Минуту, она внимательно всматривалась в моё лицо, сканируя и изучая его. Под таким пристальным взглядом мне стало совсем не по себе, словно снова превратилась в маленькую Сару, которую пара впервые привёл домой. Именно они с мамой смотрели тогда. Совсем как сейчас…

— Какая же ты глупая, Сери! — некое подобие улыбки коснулось её губ. Протянув ко мне руки, Амелия положила их на мои плечи и сдала. Сильно-сильно. — Моя глупая маленькая, сестричка. Разве, ради этого я пришла к тебе? Неужели, ты думаешь, что я виню тебя в своих неудачах? Ты серьёзно, малышка?

— Н-нет?

— Конечно! — легонько стукнув меня по плечу, притянула к себе и обняла. — Если бы я могла сказать тебе всё, что происходит у меня на душе… Поверь, ты здесь совсем не при чём. Все мои проблемы — это результаты моих, собственных ошибок. Однажды, я наберусь смелости и расскажу тебе обо всём, но не сегодня. Сейчас мне хочется быть слабой и немного поплакать на твоём плече. Можно?

Из груди вырывается короткий смешок, Амелия начинает смеяться в ответ. Кажется, напряжение начинает спадать.

Некоторое время, мы сидим в полной тишине, погрузившись каждая в свои мысли. Мел так и не отпустила моих рук. Отвернувшись, сестра хаотично водила большими пальцами по внешней стороне моих ладоней, вырисовывая какой-то, известный лишь ей одной, узор.

Так хорошо и спокойно мне не было уже дано. Словно тяжесть упала с плеч, давая возвожность разогнаться и встать в полный рост. Все недомолвки и взаимные обиды канули в Лету, позволив ветру развеять их по миру. Больше не было взаимных обид или упрёков, все обвинения и проклятия остались там, за дверью прошлого.

— Я уеду на несколько дней из города, — сообщила Амелия, незадолго до своего ухода. — Хочу побыть одна и обо всём подумать. Присмотришь за мамой в моё отсутствие?

— Да, — согласилась я. — А… Ты надолго уезжаешь?

Мел задумалась. Между красивых густых бровей облазовались маленькие морщинки, но они сгладились почти сразу же. Сестра приняла решение, и, скорее всего, ей оно было по душе.

— Меня не будет, максимум, неделю. Съезжу на море, в наш сочинский коттедж. Заодно, узнаю, как обстоят дела с ремонтом. Тигран хотел переделать патио…

Этот дом был любимым местом отдыха нашего малыша. Тигран всегда говорил, что после окончания учёбы переедет в Сочи насовсем. Он хотел заняться развитием собственного бизнеса…

Я, до сих пор, помню каждое его слово, каждый радостный возглас. Такое ощущение, словно мой братик постоянно рядом, его голос постоянно звучит в моей голове.

— Хорошо, — сглотнув ком, вставший поперёк горла, ответила я. — Если так будет лучше, обязательно съезди. На счёт мамы можешь не волноваться. На время твоего отсутствия мы переберёмся к ней. Думаю, Арчи будет в восторге от такой перспективы.

И снова смех Амелии разливается бальзамом по моей душе, исцеляя старые раны. Сестра больше не выглядит такой потерянной как полчаса назад. Слёзы высохли, в глубине зелёных глаз появились слабые искорки света.

— Если честно, — подавшись чуть вперёд, начала она доверительным тоном, — я ужасно соскучилась по этому недотёпе! Без него дом кажется совсем пустым. Как думаешь, — после секундой заминки, Мел продолжила прежним, бодрым голоском. — Может, нам с мамой тоже завести щенка? Ну, а что? Будет нашим защитником. Как тебе идея?

— Думаю, — не могу удержаться от улыбки, представляя лицо нашей матушки, когда сестра принесёт ей такой подарок, — тебе лучше поговорить об этом с мамой. Мы же знаем, как сильно она «любит» собак.

Хихиканье Амелии служит прекрасным подтверждением моих слов. Сами того не понимая, мы начинаем говорить о всяких бессмысленных мелочах, из которых и состоят вся наша жизнь. Между нами возникает та самая близость, мечтами о которой я жила уже много лет. Словно стены все рухнули, разрушились последние преграды между нами. Сегодня, мы стали сёстрами. Настоящими. Родными.

— Приходи завтра в гости, — предложила Амелия, уже уходя. — Посидим все вместе, поужинаем. К тому же, будете защищать меня, если мама начнёт ругаться из-за моего бегства.