Голова болела, сил двигаться не было совершенно, но вожделенный стакан с жидкостью манил.

«Грейпфрутовый. Вкусно. Хотеть» – мозг потихоньку начинал выполнять свои обязанности, но как-то несвоевременно и со скрипом. Маришка осторожно, опасаясь лишний раз дернуть головой, перевернулась, спустила обе ноги на пушистый ковер и медленно-медленно вытянулась во весь рост. Все тело ломило и болело, но не так сильно, как голова. Несколько аккуратных шагов и заветный стакан с темно-розовым нектаром у нее в руке.

Кто-то копошился рядом, и Александр проснулся. Марина!

«Черт! Ну я и осел! Обещал же Ленке! Она меня убьет! – мужчина открыл глаза и сел. – Вот это вид!».

Марина, совершенно обнаженная, стояла вполоборота к нему и жадно пила сок. Глаза ее были прикрыты, то ли от блаженства, то ли досыпала на ходу, и Александр лег назад, сделал вид, что спит, давая девушке возможность накинуть одежду. Лишнее смущение ни к чему.

Пить хотелось ужасно, но при виде прекрасной нимфы организм подключил скрытые резервы, и рот наполнился слюной, стало немного полегче.

Девушка вскрикнула и, судя по звуку, уронила стакан. Александр зажмурился посильнее и спросил:

– Уже можно открывать глаза?

– Э, да, наверное.

Марина сидела на краю разложенного дивана, закутавшись по уши в плед с кресла. Хозяин дома приподнялся на локте и удивленно огляделся по сторонам, одежды не наблюдалось. Он заглянул под одеяло, хоть и без того чувствовал наготу.

– Я ничего не помню, – выдавила из себя девушка. – Только как пила шампанское в универе. И танцы. В самом начале.

– Странно, но я тоже не все помню. Алкоголь паленый, наверное, был. Обычно подобных казусов со мной не случается. Небось, закупили на базе какой-нибудь шампанское. Оно и было-то не очень, просто подходило мероприятию, как декорация. Блин, хреново-то как, – Александр потер виски. – Так, давай начнем с другого. Иди в ванну, она там, – мужчина ткнул пальцем в черную дверь, – приводи себя в порядок. Как будешь готова, крикни, принесу тебе что-нибудь из одежды. Тоже немного приду в себя и будем разбираться. Может, к тому времени к кому-то память и вернется. Идет?

– Ага.

Как только дверь за блондиночкой закрылась, Александр метнулся к заветному пакету с соком и сделал глоток. Блаженство!

– А каким полотенцем… – закукленная в плед барышня стояла в дверях с открытым ртом, забыв слова.

Прикрываться пачкой сока было глупо и мужчина просто ответил, что полотенце можно брать любое, они все чистые. И продолжил пить. «Раз Миссисипи два Миссисипи три… – считал он про себя. Дверь хлопнула через двенадцать секунд. – Рассмотрела все, видимо. Ладно, будем считать, что квиты».

Пока девчонка шумела душем Александр обыскал квартиру – ее одежды не было. Шуба с шарфом в рукаве висела в гардеробной у входа, обувь стояла рядом с его ботинками, а платье и белье будто испарились.

– Черт, надо одеться хоть для приличия.

Марине мужчина отнес пару длинных футболок на выбор и ушел ждать на кухне. Красная как рак девушка едва ли не прижимаясь к стене прошла к столу и села напротив.

– Ладно, не дергайся, нормально все. Не мы первые, не мы последние. Вспомнила хоть что-нибудь? – Марина повертела головой и мужчина продолжил: – Ну и ничего страшного. Давай пока позавтракаем. Сможешь приготовить или мне кормить тебя холостяцким завтраком?

Маришка кивнула. Ей было слишком стыдно, чтобы говорить. Казалось, открой она рот и оттуда посыпятся лягушки. Мало того, что напилась в компании собственного директора, так еще и проснулась у него дома голой! Душ помог немного прийти в себя, и воспоминания хлынули потоком вместе со струями воды. Сон это или действительно произошедшее, Маришка не была уверена на сто процентов, но в голове творилось такое!

«Пусть это будет сон» – истерично думала девушка.

Вот она идет к машине, размахивая пакетом. В нем лежит снятое в туалете университета платье и туфли. Она пока думает, что Александр отвезет ее домой, но они садятся в такси и едут к нему. Зачем? Этого Марина не помнила. И пакета в машине уже вроде бы не было.

Он целует ее в лифте. Горячо, долго. Расстегивает шубу и прохладными после улицы руками обнимает ее почти обнаженное, разгоряченное страстью тело, гладит, крепко прижимает к себе, так, что она только и может постанывать и цепляться за него, царапая ногтями одежду в бессильной попытке разодрать в клочья.

Двери лифта открываются, по Маришкиному телу скользит холодок. Мужчина тащит ее к красивой коричневой двери и дальше, в коридор квартиры.

Безумие продолжается.

Не успевает она прийти в себя, как уже целует его сама, расстегивает мелкие черные пуговицы рубашки. Нетерпеливо, то и дело дергая. Резкий рывок – и пара пуговиц летит на деревянный пол. Стука черных кругляшей Марина не слышит. Из-за своих стонов, из-за судорожного дыхания.

Он срывает рубашку сам, на секунду выпустив ее из объятий, и она, не ведая стыда или страха, сама стягивает колготки, сама приближается и помогает ему раздеться.

Марина в ужасе закрыла глаза. Как она могла? Вела себя как бесстыдница! Мамочки! И, черт возьми, почему она не надела чулки? Колготки! Какой позор! Эротика, блин!

«Я же не планировала заканчивать вечер с мужчиной! – немного истерически оправдывала себя девушка. – «Знала бы, конечно, и чулки надела, и белье другое. Хорошо, хоть комплект вполне себе приличный, а не верх один, низ другой».

– Марина, ау? Омлет сделаешь?

– Я не умею омлет, – промямлила девушка, не открывая глаз.

– Ладно, давай оладушки. На них все есть, – мужчина стоял у открытого холодильника и, очевидно, инспектировал припасы.

– Я не умею, – «Какие, к черту, оладьи, когда в голову лезут такие мысли?» – только и думала про себя девушка. – Могу кашу сварить.

– Кашу? Ты издеваешься? Не, – скривился мужчина и радостно воскликнул: – О, творог! Давай сырники!

Марина смотрела на него такими несчастными глазами, что он все понял без слов.

– Ясно. Да, Марина, жена из тебя выйдет хреновенькая, – совершенно серьезно произнес голодающий с Поволжья, и девушка грешным делом подумала на минуточку, что он собрался на ней жениться.

«Блин, мозг, что ты несешь? Девятнадцатый век кончился вчера. Еще про три танца на балу с одним кавалером вспомни. Секс – куда более крутая причина пожениться, конечно, но не в наше время, – Маришка сама поразилась, в какие дебри забралась ее больная фантазия. – Если он был, этот секс».

Александр окончательно расстался с мыслью вкусно позавтракать, но не использовать случайно попавшую на кухню женщину посчитал преступлением.

– Так, ты давай тут чего-нибудь сообрази из того, что умеешь, только не кашу, а я пойду уберу в гостиной.

– Хорошо. Может, пока кофе? – предложила Марина и по взгляду мужчины поняла – тот решил, будто кофе – единственное, что она умеет делать. – А потом завтрак? Или все сразу?

– Все сразу.

Александр глянул на нее подозрительно и ушел наводить порядок там, где они, похоже, всю ночь куролесили.

Марина была даже рада отвлечься на готовку, но руки совсем не слушались, и она то и дело роняла ложки-миски, нервно вздрагивая. Таблетка алкозельцера, которую мужчина принес в ванную вместе с футболкой и стаканом воды, уже подействовала, но чумное состояние не уходило, и Маришка сонной рыбой перемещалась по большой просторной кухне.

– Кофе, мне нужен кофе! – очнулась девушка. – Хоть проснусь до конца.

С завтраком она определилась почти сразу, тут и думать нечего, надо печь блины! Беспроигрышный вариант. Руку набила, тесто делать научилась, а выглядеть перед шефом еще большей неумехой и совсем дурой не хотелось.

«Главное, не в таких количествах, как тогда» – дала себе установку Маришка и хмыкнула.

Мужчина все не возвращался и присущий девушке оптимизм взял верх над мандражом. Худшее, что он мог с ней сделать – это уволить. Да только в сложившейся ситуации столь радикальная мера не пугала, а даже подозрительно смахивала на выход.

«Узнать бы еще, девственница я или уже нет, а то вот будет нежданчик, если это опять сон» – хихикала про себя Маришка.

Блины выходили красивые, кружевные, румяные. В сковороде рядом шкворчало мясо с луком для начинки, в небольшой красивой синей кастрюльке позвякивала банка сгущенки и перемазанная в муке хозяюшка, довольно прихлебывая кофе, напевала, что во всем нужна сноровка, закалка, тренировка.

Когда Александр зашел на кухню, Марина, с мокрыми после душа волосами, в одной лишь его футболке, пританцовывая у плиты, подкинула блин, ловко его подхватила сковородой и похвалила себя, какая она молодец.

– Испугалась, что замуж не возьмут? – засмеялся мужчина. – Ой, еще и мясо. Фаршированные будут блины, да? Отлично!

Александр подошел почти вплотную и заглянул через плечо. Маришка замерла и забыла, как надо дышать.

– У тебя щека в муке, – почему-то хрипло произнес Александр, и девушка обернулась.

Он смотрел на нее так, как там, во сне. Или в воспоминаниях. Маришка тут же почувствовала себя голой, и память радостно подсказала, что на ней кроме футболки действительно ничего нет. Рот сам приоткрылся в ожидании поцелуя…

– Что горит? – спросил Александр.

Маришка со скоростью света обернулась к плите. Ну конечно же! Блины не терпят невнимательности. Не зная, радоваться или огорчаться сорванному поцелую, девушка пошла со сковородой к раковине, под которой располагалось мусорное ведро.

Мужчина не отрывал взгляда от своей блондиночки. Она шла медленно, плавно, красиво, зная, что он смотрит. Вот она немного наклоняется, футболка ползет вверх, но недостаточно высоко. Он готов взять ее прямо здесь и сейчас. И она, кажется, тоже не против.

Да только Марина вернулась к плите и, как ни в чем не бывало, продолжила печь блины.

«Ну ладно, я подожду, – Александр любовался точеной фигуркой девушки и предвкушал. Судя по бардаку в квартире, ночь прошла очень бурно и хорошенькая скромная блондиночка знает толк в страсти. Память впервые его подвела и предполагать, как это было, – себя не уважать, когда можно просто повторить, решил мужчина. – Лена, конечно, меня убьет, если узнает, но сделанного не воротить».