Иринья Коняева - Любовь под снегом

Маришка чувствовала себя странно. Понимание, что тебя хочет такой мужчина, будило фантазию и возбуждало до чертиков. Даже в простой белой футболке и домашних штанах он выглядел как картинка, эдакий образец брутальности. А его взгляд! Марина чуть не спалила очередной блин, когда представила, как он сейчас на нее смотрит и едва удержалась от того, чтобы не прогнуться в пояснице, многозначительно выдвинув на передний план нижние девяносто.

Скромность, по всей вероятности, взяла отпуск без содержания. Марине жутко захотелось сделать что-то такое… восхитительно неприличное, несвойственное ей. Как назло, ничего умнее якобы случайно задранной футболки не приходило в голову.

«Ну, нет уж, совсем позор! Пусть идет как идет» – решила юная соблазнительница и принялась заворачивать начинку в блинчики.

– У меня там икра есть и сметана, можно часть с мясом, часть так съесть, – предложил мужчина.

– Отлично.

Маришка представила, как он откусывает блин и сметана тонкой струйкой бежит вниз, на долю секунды задерживается в ямочке на подбородке. Она стирает ее пальчиком и облизывает…

«Какая я пошлая! Е-мое! – одергивает себя девушка. – Да что со мной такое? И мне даже ни капли не стыдно! Разве так бывает?»

Пока Марина фаршировала блины, Александр достал икру, сметану, джем, разложил по пиалам и сварил кофе. Девушке было непривычно видеть, как мужчина хозяйничает на кухне, ее папа в «женском царстве» появлялся только для еды и мог максимум чаю налить самостоятельно.

– У меня все готово. Иди сюда.

Маришка задохнулась от хрипотцы в голосе. Казалось, каждое его слово имеет сексуальный подтекст. Грудь налилась тяжестью, соски напряглись, предательски виднеясь под тонкой тканью.

– Минуточку, – выдавила она из себя и постаралась сосредоточиться только на блинах, унять бешено бьющееся сердце, не говоря уже о более заметных признаках возбуждения.

Минуты не хватило. Сердце колотилось, отдаваясь пульсацией в ушах, ладони вспотели, горло то пересыхало, то, напротив, наполнялось слюной, и Маришка нервно сглатывала, все больше распаляясь и краснея. Его «иди сюда» словно отпечаталось в мозгу, и Марина не могла думать о чем-то другом. Фантазия рисовала, как она оборачивается, подходит к мужчине. Он кладет руки на ее бедра, плавно скользит вверх, обнимает за талию и усаживает к себе на колени. Снимает и отбрасывает ее футболку…

Маришка не понимала, что последние несколько минут стоит без движения и глубоко дышит. Александр положил руки ей на талию и она вздрогнула. Реальность вторглась в мир фантазий, разрушив тот как карточный домик.

– Ты так напряжена, – губы мужчины почти прикасались к ее уху. – Может быть, поедим позднее?

Маришка молчала и Александр прижался поцелуем к шее. Одна рука плотно обвила тонкую талию, прижала к возбужденному телу, вторая – скользнула и принялась поглаживать налитую желанием грудь. Девушка откинула голову на плечо, подставляя шею его ласкам. Голова не соображала, ноги едва держали, и она обмякла в его руках, наслаждаясь каждым прикосновением, каждым поцелуем.

Футболка поползла вверх и Марина покорно подняла руки. Прохладный воздух скользнул по разгоряченной коже, но не привел в чувство, не остудил страсть, бушующую в крови, а, наоборот, подогрел ее. В обессилевшую до этого девушку словно вдохнули силы, и она, развернувшись, обняла мужчину и сама потянулась за поцелуем.

«Горяча!» – только и успел подумать Александр.

Настя ликовала! Все получалось словно в сказке: Маришка довольно безболезненно рассталась с Сергеем, не успев наделать глупостей, и нашла, похоже, нормального мужчину – Насте безумно хотелось, чтобы Александр оказался тем самым принцем на белом коне, о котором мечтала подруга, – а сама она теперь с Женей.

«Настя + Женя» – писала девушка на последней странице учебной тетради и рисовала вокруг много-много сердечек с крылышками. Таких же воздушных, красивых и беззаботных, как и она сама.

«Ах, как прекрасно быть влюбленной!» – вздыхала Настя, с улыбкой глядя в окно. Или в стену. Или в потолок. Она полностью погрузилась в себя, свои переживания и не видела ничего кругом! Но это «все» было прекрасно! Замечательно! Феерично! И солнце освещало все вокруг. А, быть может, внутренний свет самой девушки.

«Ах!» – снова вздыхала она от полноты чувств. Хотелось поделиться, выплеснуть хотя бы часть эмоций, впечатлений, но нельзя. Женя просил пока не говорить ничего Маришке, и она терпела. Лопалась от избытка чувств, мыслей, желаний, но молчала.

– Ей пока не стоит знать. Пусть пройдет время, она найдет себе хорошего парня, тогда и скажем. Мало ли, вдруг наши с тобой отношения ее заденут сейчас, – убеждал Женя и добавлял: – Я бы не хотел стать причиной разлада между вами, вы все-таки лучшие подруги. Я не хочу, чтобы ты расстраивалась. Вообще, никогда-никогда.

Женина забота и предусмотрительность порадовали девушку, и она лишь уверилась в его идеальности. Бывает же такое! Хороший, добрый, внимательный. А самое главное – ее! – парень!

Но после того, что произошло на новогоднем балу она не могла молчать! И начхать, кто там что подумает! Жене можно и не говорить, пусть молчит сам, сколько ему влезет, а она скажет! И ни капельки не сомневается – Маришка только порадуется.

Настя вспоминала тот вечер как один из самых лучших в своей жизни. Бал прошел великолепно! Все, кто ходил на мастер-классы, которые она организовывала, танцевали замечательно, и девушка обоснованно гордилась причастностью к восхитительно красивому мероприятию, необычному и атмосферному.

Праздник с самого начала, что называется, задался. Настя надела потрясающее вечернее платье насыщенного зеленого цвета, специально пошитое на нее. Ее светло-зеленые глаза стали еще выразительнее, еще ярче и блестели как два самых что ни на есть настоящих изумруда чистой воды.

– Ты колдунья, Настька! – шептал во время танца очарованный Дима. – Я просто не могу оторваться от тебя. Таких красавиц – недоступных, ярких! – сжигали на кострах инквизиции, чтобы вы не выпивали наши души и не пожирали сердца. Одно твое слово – и я навеки твой!

Неподдельное восхищение в обычно спокойных серых глазах, благоговейные нотки в голосе, чуть подрагивающие руки – все тело парня вторило его словам. И она верила! Верила и наслаждалась этим! И чуть выше держала подбородок, и чуть прямее – спину.

– А потом на костер? – Настя смотрела лукаво и не сбивалась с такта. Они танцевали вальс и в объятиях привычного надежного Димки, с которым и в огонь, и в воду, она чувствовала себя уверенно, спокойно и смело. Достаточно смело для того, чтобы говорить все, что душе угодно, не выбирая выражений.

– Если только со мной, – Дима поиграл бровями, улыбнулся многозначительно, – и на костер страсти. Я готов сгореть в твоих объятиях, коварная Анастасия! Соблазняешь меня, сводишь с ума, – шептал он с придыханием, не отводя взгляда, – и не даешь!

Последнюю фразу Димка сказал тоном обиженного ребенка, и Настя не выдержала, расхохоталась. Он всегда знал, как поднять ей настроение.

– Ай, ну тебя! А то я не знаю, что здесь ползала девчонок – и не только девчонок, думаю, и преподавательницы не прочь! – готовы из платьев повыпрыгивать ради твоей благосклонности! Найдешь, с кем взойти на костер страсти, – Настя едва удержалась, чтобы не показать парню язык, как часто делала, но вовремя вспомнила, где находится.

– Жестокосердечная! – патетично воскликнул Димка. – Разве есть тебе замена, когда лишь ты царишь в моем сердце?

Настя давно так не хохотала. Любое общение с одногруппником перемежалось флиртом, ненастоящими попытками соблазнить, дружественными подковырками и безумным количеством комплиментов. Она его слишком хорошо знала, чтобы принимать игру всерьез, но обожала все это. И даже позволяла обнимать себя собственнически, будто так и положено. Знала – Димка никогда не будет настаивать на том, о чем она может впоследствии пожалеть. Просто ему так нравилось, и она принимала его манеру поведения как само собой разумеющуюся.

С ним просто было хорошо и комфортно. И весело.

Сегодня Дима выглядел совершенно ошеломительно. Красный гусарский доломан с золотыми шнурами шел ему необыкновенно, и Настя буквально физически ощущала, как впиваются в ее тело завистливые злые взгляды обделенных вниманием ее спутника дам.

– Я тебя специально буду держать весь вечер при себе, пусть пооблизываются на тебя подольше, – подмигнула Анастасия другу и повела его к столику в углу зала, где толпились одногруппники.

– Шампанское невкусное, – скривилась староста группы Наталья и отставила свой бокал.

– Да вроде нормальное, – Настя не чувствовала вкуса, только обжигающие небо пузырьки. Она так много смеялась в компании Димы, что пила шипучий напиток как воду – просто, чтобы промочить пересохшее горло.

Когда она в очередной раз протянула пустой бокал другу, тот не удержался от замечания:

– Может хватит? Ты уже четыре бокала выдула, это почти бутылка, Насть.

– Дима, не нуди! – заявила девушка и глянула волком. – Лей!

– Ах, какая заботливость, вы посмотрите! – голубые глаза Марины смотрели немного косо, и Дима не удержался от улыбки. Пьяную Маришку он видел впервые и про себя забавлялся. – Настя то, Настя се. Мне, может, тоже много шампанского уже, а никто даже не подскажет, не посоветует. Эх, наливай, гусар! Дамы пить изволят!

– Ой, будет у кого-то завтра раскалываться голова, – напророчил Димка. Его смутило, что девчонки накачались шампанским подозрительно быстро, но он не придал этому особого значения. Так, мелькнула мысль и пропала. Атмосфера праздника опьяняла. А Маришку, решил он, пьянило еще и присутствие огромного темноволосого мужчины, с которым она танцевала все вальсы и, если он все верно расслышал, это был ее собственный начальник, что делало ситуацию в разы пикантнее. То-то одногруппницы весь вечер косятся в их сторону и шушукаются.