— Ты просто жутко влюбилась, понимаешь?

— Нет! — в карих глазах Кристины стояли слезы. — Нет! Не говори так. Каждое произнесенное слово обретает силу.

— Силу обретают твои действия, а никак не мои. Но, похоже, я была не права, посоветовав тебе взять Витьку в любовники. Я думала, вы займетесь сексом, и все пройдет. Думала, что у тебя сносит крышу от так называемого запретного плода. А оказалось… — Зина наморщила лоб. — Тебе стало еще хуже.

— Когда это произошло первый раз, я могла думать, что ошибаюсь. Что мне просто показалось, что наши тела созданы друг для друга. Я была пьяна, испугана. Что это было, как не возвращение к жизни?

— А сейчас?

— Сейчас я думаю, что это было возвращением к себе. Его поцелуи примиряют меня с самой собой. А иногда я не понимаю, где мое тело, где его. Я чувствую его, как саму себя. Его оргазм — это мой оргазм.

— Тогда тебе можно позавидовать. — Зина грустно улыбнулась. — Такие чувства выпадают не всем. Тебе нужно не страдать, а радоваться, что тебе повезло их испытать. Радоваться, а не плакать. Гордиться собой, им. Тем, что вы такие. То, о чем ты рассказываешь, я даже в книжках не читала. Так не бывает.

— Но ведь есть, — Кристина повторила Витькину фразу с его мягкой интонацией.

— Слушай, а давай я принесу шампанское, и мы это отпразднуем?

— Издеваешься?

— Вовсе нет. Я рада за тебя.

— Но что мне делать?

— Любить его. Не думать о будущем. Отдаться чувству.

— Знаешь, я с ума схожу, когда думаю, что он приходит домой и занимается этим с женой. После меня. В тот же день или утром. Может, он даже использует меня, чтобы у него вставало с женой.

— И пусть.

— Как это пусть? Я не хочу, чтобы меня использовали. Я не хочу ревновать.

— Стоп! Ты говоришь, что он твоя половинка, да? — Кристина кивнула. — Вот и люби его безусловно, независимо от того, что он делает. Отпусти его. Позволь ему быть счастливым даже без тебя. Это и есть любовь.

— Это идиотизм.

— Наверное. Но я так это понимаю. Радуйся, если ему хорошо. Сопереживание за другого. Это сложно.

— Это невозможно.

— А ты попробуй. Не причисляй себя к тем глупым женщинам, которые считают, что должны обязательно увести чужого мужа. Веди за собой. Это да. Когда он поймет, что без тебя ему невыносимо, он останется с тобой навсегда. Но это должно быть его решение. Ты не должна его к этому подталкивать.

— А как насчет жены и дочек?

— Все как-нибудь устроится. Возможно, жена отпустит его, когда поймет, что он ее не любит. Или еще что-нибудь случится. Если это твое, такое твое, как ты говоришь: родное, теплое, большое, это оттуда. Высшие силы вас соединят. Не знаю, когда и как. Я верю в это. И ты верь.

Кристина обняла Корзину. Они по-детски прижались друг к другу лбами. Обе рассмеялись.

— Неси свое шампанское, — улыбнулась Кристина. — Не знаю, как я буду жить дальше, но протянуть сегодня я точно смогу. Особенно, если выпью.

— А я тебе завидую.

Кристина жалостливо посмотрела на подругу. Черт. А ведь она даже не уверена, был ли у Корзины кто-нибудь. Знает ли она, каково это — принадлежать мужчине. Как это может быть здорово. И больно, когда он уходит.

— Мне нечего завидовать.

— Ты глупенькая. Неправильно все воспринимаешь. Эгоистически. С этой позиции ничего не выйдет. Но выглядеть ты стала замечательно. В твоих глазах появился свет. Твои движения стали уверенными и сильными. Ты…

— Ох, Корзиночка. А эта вселенская тоска. Это постоянное ожидание.

— Не более чем предрассудки. Любить женатого считается аморальным. Особенно, если у него есть дети.

Корзина встала и прошлась по комнате, засунув руки в карманы клетчатых шорт. Скользнув по ней взглядом, Кристина привычно заметила, что внешность подруги почти безнадежна. На ногтях ног с грязной каемочкой не было и следа от маникюра, а волосатые ноги по-прежнему вопили об эпиляции. Она перевела взгляд выше. Грудь у Корзины была прекрасная, и она не носила лифчика. Что выглядело не совсем правильно. Черт. Вот она сидит и слушает. Да разве Корзина с ее отсутствием опыта может что-нибудь посоветовать? Нашла, кому жаловаться!

Словно подслушав ее мысли, Корзина остановилась прямо перед ней.

— Ты, возможно, думаешь, что я не могу давать советов. Но я могу, поскольку уже давно нахожусь в подобной ситуации.

— Ты!? — Кристина закашлялась и потом уже совершенно по-детски сказала: — Не верю.

— Я не рассказывала. Да, в общем-то, и не о чем. Все внутри меня, — она прижала руку к сердцу.

— У тебя кто-то есть?

Зина застенчиво улыбнулась, обнажив крупные ровные зубы.

— Уже несколько лет влюблена в одного мужчину.

— Бог мой. Да расскажи же мне о нем. Кто он? Что он?

— Максим из нашего оркестра. Талантливый ударник. Замечательный интересный человечек.

— И…?

Зина опустила глаза.

— Это все.

— Погоди. Он что, не догадывается?

— Не знаю. — Корзина вдруг покраснела. — Но он приходит ко мне и мы разговариваем. Пьем кофе.

— Это все? — скептически спросила Кристина.

— Да. У нас ничего не было. Но даже если он сидит, случайно касаясь моего плеча, я уже чувствую себя счастливой.

— Пять баллов. — Кристина взволнованно вскочила с дивана и тоже принялась ходить по узковатой, слишком заставленной мебелью, комнате. — То есть ты, считая меня подругой, даже не удосужилась упомянуть, что влюблена. А я — то… Ну, впрочем, поделом мне за болтливость.

Корзина застенчиво улыбнулась.

— Ворона, ну я стеснялась. Ты же у нас звезда и каждый мужчина у твоих ног. А у нас только… кофе.

— Чушь какая. У него что, проблемы?

— Он женат и у него трое детишек.

— Фу! — выдохнула Кристина и истерически засмеялась. — Двое Витькиных уже кажутся сказкой.

— Не сравнивай, Ворона.

— Куда уж мне?

На широком открытом лице Зины отразились боль, отчаяние и решимость.

— И у нас ничего не было. Ничего! Мне кажется, что я его не интересую, как женщина. — Зина всхлипнула. — Только как друг. Ему плохо дома. Вот он и приходит. И я на самом деле завидую тебе. Ты такая сексуальная и любой тебя хочет. А я… Мне не на что надеяться. Мы остаемся абсолютно одни и… просто разговариваем. Я дура, да?

— Конечно, нет. Подожди. Но может он… — Кристина тщательно подбирала слова, уже осознавая неизбежное. Мужик три года рядом и ни разу не попытался трахнуть. Бедная Корзинка.

Словно почувствовав жалость, Зина подбоченилась.

— И пусть. Неважно. Он приходит ко мне и бывает счастлив. А потом он идет туда к ней, которая родила ему троих детей, и он уже может находиться там. Он, как ты говоришь, использует меня, но пусть. Я люблю его безусловной любовью и не разлюблю даже, если он окажется маньяком. Я принимаю его со всеми потрохами, грехами и недостатками. — Корзина взвизгнула. — Ты хоть понимаешь, что это такое? Если он завтра кого-нибудь убьет, я приму это и не буду его осуждать. Мне лишь станет больно. Я стану убийцей вместе с ним, если это надо будет.

Услышав про убийство, Кристина напряглась. Предыдущие слова подруги изгладились из памяти.

— Не говори ничего об этом. Ты не можешь знать. И неси, наконец, свое шампанское. Похоже, нам тут есть что отпраздновать, моя скрытная подружка.

После того, как они выпили полбутылки Асти Мартини, Зина сделала еще одно признание, что если бы у них с Максимом был секс, она была бы полностью счастлива. Кристине стало стыдно. Действительно, что она разнылась? Ведь у нее в жизни были неприятности куда похуже. А Витька любит ее, а не жену. И если сравнивать с Корзиной, то ее ситуация куда лучше. Почему, например, Витькина жена не может влюбиться? Говорят, жены всегда подсознательно чувствуют измену. Зина убежала на кухню за шоколадкой, о которой неожиданно вспомнила, а Кристина принялась размышлять. Это подозрение есть ни что иное, как реакция на недостаток внимания. Мы все, так или иначе, с разными способностями чувствуем друг друга. И наверняка, могли бы читать мысли, если бы не боялись.

Зина вошла в гостиную с огромной шоколадкой.

— Хорошая закуска. Изюм с миндалем.

Корзина обожала сладкое и могла запросто уговорить полкило конфет, если была в настроении. Кристина относилась к сладкому без фанатизма.

— Смерть фигуре, — усмехнулась она.

— Ты вряд ли потолстеешь, если съешь кусочек.

Кристина сделала глоток шампанского.

— К счастью, я не очень-то люблю шоколад.

— А я обожаю. Могу съесть всю плитку. — Зина положила в рот большой кусок и прикрыла от удовольствия глаза. — Недавно читала статью, что зависимость от сладкого — всего лишь недостаток любви. Судя по нам двоим, в это легко поверить.

— Думаешь? — Кристина улыбнулась. — И кто же это меня так любит?

— Сама знаешь. Витька, Сергей и все мужики вокруг. Ты можешь иметь, кого захочешь. Я тебе так завидую.

Ответить Кристина не успела. Зазвонил мобильный телефон. Именно зазвонил, а не запел приятной мелодией. Противный дребезжащий звук возвращал в прошлое, когда все телефоны звонили одинаково. Сколько Кристина не уговаривала подругу сменить звонок, та не соглашалась, мотивируя, что вся ее жизнь и так связана с музыкой. К тому же такой вызов легче услышать. Уже после нескольких фраз лицо Корзины изменилось, стало более нежным. Взглянув на подругу, она покраснела и выскочила из комнаты. «Это он», — подумала Кристина. Неужели и она сама так меняется, когда ей звонит Витька? Просто безобразие, что делают мужчины с женщинами. Не успела она додумать эту мысль, допивая бокал, как в комнату впорхнула — именно так, несмотря на свою достаточно тяжелую походку — явно похорошевшая Зина.