Линси Сэндс - Любовь слепа

– Простите, миледи, – пробормотала горничная, а потом выпалила: – Ваше платье помято, у вас след на щеке, как будто вам дали пощечину, ваши губы припухли, как будто вы целовались, и я случайно слышала, что леди Крамбри говорила о лорде Моубри. Кажется очевидным, что между вами что-то произошло. Миледи, он... говорят, его сердце такое же уродливое, как его лицо, и что он... – Она умолкла, когда Кларисса обратила на нее суровый взгляд. – Я просто беспокоюсь о вас, миледи. Вы такая милая, и добрая, и хорошая, и – я думаю – немножко наивная. Мне бы не хотелось, чтобы он воспользовался вами.

Кларисса отвернулась, внутри ее кипел гнев. Она не видела от Эйдриана ничего, кроме доброты и заботы. Он слушал то, что она говорила, о чем она скучала и чего хотела, и старался дать ей это. И он ни разу не попытался воспользоваться ею. На мгновение Кларисса подумала, не приказать ли Джоан не лезть в чужие дела, но потом она решила, что Эйдриан заслуживает большего, – он заслуживает, чтобы она встала на его защиту. Кроме того, она хотела, чтобы на ее стороне был хотя бы один человек, даже если это всего лишь ее горничная.

Усевшись на стул перед туалетным столиком, Кларисса откашлялась и поведала о вечере, когда она в первый раз встретила Эйдриана, потом о втором разе, и так далее, не утаив ни одной детали. Когда она закончила, рассказав все вплоть до разговора между ней и мачехой, который подслушала Джоан, Кларисса замолчала и стала ждать.

– Это звучит прекрасно, – тихим голосом сказала Джоан. – Ничего общего с теми рассказами, которые люди шепчут за его спиной.

– Это он прекрасен, – сказала Кларисса и сморгнула слезы, вдруг собравшиеся в глазах. Смешно, конечно, но она была ужасно благодарна, что горничная считает Эйдриана хорошим человеком. Его семья, конечно, тоже так считала; но это семья. Было приятно, что кто-то еще поддержал ее собственные чувства к лорду Моубри.

– Что ж, – сказала Джоан, заканчивая расчесывать волосы Клариссы, – думаю, вам нужно продолжать встречаться с ним. Если он устроит еще один пикник, насладитесь им.

– Правда? – спросила Кларисса.

– Разумеется, – твердо сказала служанка и добавила: – Миледи, я не видела вас такой счастливой за все время, что я работаю здесь. Ваши глаза светятся, когда вы говорите о нем, и на губах у вас появляется нежная улыбка. Это же очевидно, что если вы еще и не влюблены в него, то очень скоро будете.

Кларисса удивленно заморгала, услышав слова девушки, и молчала все время, пока та заканчивала готовить ее ко сну. Потом Джоан отвернула одеяло, подождала, когда она уляжется в кровать, пожелала ей доброй ночи и вышла из комнаты. Джоан уже закрыла за собой дверь, а слова горничной все еще звучали в голове Клариссы.

«Миледи, я не видела вас такой счастливой за все время, что я работаю здесь. Ваши глаза светятся, когда вы говорите о нем, и на губах у вас появляется нежная улыбка. Это же очевидно, что если вы еще и не влюблены в него, то очень скоро будете».

Неужели это правда? – гадала она. Неужели она влюбляется в него? Или, может быть, она действительно уже влюбилась в него?

Кларисса не знала. Все, что она знала, – это что ей нравится Эйдриан, что ей скучно и тоскливо, когда его нет рядом, и что она как будто оживает, когда он появляется. Она смеялась с ним и наслаждалась разговорами с ним, а теперь, когда он поцеловал ее... казалось, это было все, о чем она могла думать, – об этом и о следующей встрече, когда она вновь испробует его поцелуи. Все это, похоже, свидетельствовало о том, что она влюбляется в него. А если так... это было самое чудесное чувство в мире. Кларисса не могла дождаться, когда снова увидится с ним.

Она просто не знала, как это может случиться.

– Ваша шаль, миледи.

Кларисса растерянно заморгала, когда Джоан вдруг возникла рядом с ней с шалью в руке.

– Моя шаль?

– Да. Вы сказали, что продрогли, и попросили меня принести вам шаль, – твердо повторила Джоан, наклоняясь и смахивая крошку с юбки Клариссы. – Боюсь, мы плохо отчистили ваше платье после того вечера, когда вы пролили на него пунш на балу у Брудманов. Наверное, вам нужно подняться со мной наверх, чтобы переодеться.

– Что? – Кларисса прищурилась и посмотрела на свою юбку. Не то чтобы она могла что-то разглядеть, но она была уверена, что это не то платье, на которое она пролила пунш. То платье было темно-зеленым.

– Да, да, отведи ее наверх переодеться, Джоан, – с явным раздражением сказала Лидия. – Она не может быть в испачканном платье на моем первом балу. Надеюсь, никто еще ничего не заметил.

–Я уверена, ничего не заметили, – успокаивающе сказала Джоан, твердой рукой поднимая Клариссу на ноги.

– Но... – начала Кларисса, однако Джоан заставила ее замолчать и быстро повела прочь из бального зала. Горничная не дала ей и слова сказать, пока они не оказались в коридоре, и Клариссе было позволено прошептать: – Но это не то платье, которое было на мне, когда я пролила пунш на балу у Брудманов.

– Я знаю, миледи, – согласилась горничная, – но у леди Крамбри плохая память, а мне нужно было вывести вас оттуда.

– Зачем? – удивленно спросила Кларисса.

– Потому что у дверей ждет мальчишка с запиской для вас, и он не отдаст ее никому, кроме вас лично.

– О! – воскликнула Кларисса. – Интересно, что это такое?

– Не знаю, миледи. Но очень удачно получилось, что в тот момент я проходила мимо двери по пути наверх, иначе Фоулкс мог открыть дверь, и тогда ваша мачеха узнала бы все.

Кларисса поморщилась. Фоулкс – человек строгих правил и наверняка проинформировал бы Лидию. Это вполне могло быть послание от Эйдриана, и она никогда бы не узнала, что в нем, потому что Лидия отобрала бы письмо и сожгла его прямо у нее на глазах.

– Думаешь, это от Эйдриана? – с надеждой спросила она Джоан. Кларисса не видела его уже неделю, и ей оставалось только вспоминать, как он обращался с ней на пикнике и потом поцеловал ее. Ей ужасно его не хватало.

– Не знаю, миледи, но если так, вы должны попросить его больше не присылать писем таким способом. Скажите, чтобы в будущем посылал мальчика ко мне. Ни у кого не вызовет удивления, если уличный мальчишка принесет записку мне. Я всегда могу сказать, что это мой младший брат.

– У тебя есть младший брат? – с интересом спросила Кларисса, когда они подходили к парадной двери.

– Нет, – призналась Джоан. – У меня больше нет родственников.

– Мне очень жаль, – пробормотала Кларисса, но они уже подошли к двери, и Джоан просто пожала плечами и открыла ее. На крыльце стоял мальчик лет шести.

– Вот она, – сказала Джоан, показывая на Клариссу. – Ну, теперь давай нам записку.

Мальчик внимательно посмотрел на Клариссу, его глаза казались огромными на грязном личике. Он вытащил что-то из-за пазухи и протянул ей.

– Мне сказали, что я получу монетку за труды.

– О! – Кларисса стояла, не зная, что делать, и обратилась к Джоан: – Мой кошелек наверху, в моей комнате.

– Вот. – Джоан выудила маленький мешочек из складок юбки и дала мальчику деньги. – Теперь убирайся.

– Спасибо, Джоан, – сказала Кларисса, когда горничная закрыла дверь. – Возьми монету из моего кошелька, чтобы возместить это.

– Я бы не осмелилась лезть в ваш кошелек, миледи, – пробормотала Джоан, потом взглянула в холл, где как раз появился Фоулкс и направился к ним.

Забрав записку у Клариссы, горничная спрятала ее, взяв хозяйку под руку, чтобы вести к лестнице, и громко произнесла:

– Идемте, вам надо переодеться, миледи.

Кларисса дождалась, пока они поднимутся в ее комнату, и только там распечатала письмо и попыталась прочитать его. Разумеется, без очков она не смогла разобрать ни слова, поэтому Джоан взяла записку и прочла вслух:

– Тут говорится: «Ждите меня у фонтана». И подписано «Э.М.».

– Э.М.? Это Эйдриан! – радостно воскликнула Кларисса.

– Вы должны сказать ему с этого момента посылать записки мне, – с беспокойством напомнила ей Джоан. – Если бы Фоулкс получил это письмо и показал его вашей мачехе...

– Да, – согласилась Кларисса, потом удивленно обернулась, когда горничная подтолкнула ее к двери. – Разве я не должна сначала переодеться?

– Потом, – твердо сказала Джоан. – Если я переодену вас сейчас, а он помнет ваше платье, как в прошлый раз, мне придется снова переодевать вас.

– О да, конечно, – сказала Кларисса и тут же покраснела, вспомнив, каким образом ее платье оказалось помятым в прошлый раз. Он может поцеловать ее снова, осознала Кларисса, чувствуя, как ее пальцы на ногах поджимаются от одной этой мысли.

Джоан провела ее вниз по лестнице для слуг, убедившись сперва, что там никого нет, и вывела ее наружу через стеклянные двери столовой. Остановившись у двери, горничная повернулась к ней:

– Отсюда вы сможете дойти сами?

– Да, – кивнула Кларисса.

Одним из преимуществ городского дома было то, что она очень хорошо знала его и изнутри, и снаружи. Она была уверена, что сможет дойти до фонтана без чьей-либо помощи.

– Хорошо, тогда я подожду здесь, чтобы тайно провести вас обратно. Так вы двое сможете побыть наедине, – сказала Джоан. В последний момент она добавила: – Будьте осторожны.

– Буду, – заверила ее Кларисса, но она услышата тревогу в голосе Джоан, когда служанка ответила:

– Может быть, мне лучше пойти с вами. Вдруг вы...

– Нет, нет, – быстро сказала Кларисса. – Со мной все будет в порядке. И я постараюсь не спешить.

– Да, не торопитесь. Я не хочу, чтобы вы побежали и поранились, – настаивала Джоан, открывая дверь и подталкивая ее наружу.

Кларисса проскользнула в двери и направилась быстро, но осторожно туда, где, как она знала, была дорожка, ведущая к лужайке с фонтаном. Она достаточно легко нашла тропинку и поспешила по ней, возбужденная перспективой встречи с Эйдрианом. Ей казалось, что прошла вечность. На прошедшей неделе Лидия отменила все их выезды и отказывала абсолютно всем визитерам. Кто бы ни приходил, Фоулкс открывал дверь и объявлял, что леди Крамбри сегодня не принимает. Кларисса не знала, означает ли это наказание или ее намеренно скрывают от Эйдриана, но, в конце концов, результат был тем же: она не видела его целую неделю.