– Нет? – переспросила Кларисса, наморщив лоб. – Тогда что это было?

– Я... Это... – Эйдриан нахмурился, не зная, как объяснить. – Да, мы занимались любовью, вроде того. Но это не было... – Он замолчал и пристально уставился на нее. – Неужели никто не объяснил вам эти вещи?

– Нет. – Кларисса склонила голову набок и пожала плечами. – Ничего страшного, милорд. Вам не нужно говорить об этом, если вам неловко. Я уверена, Лидия расскажет мне все в день свадьбы.

Эйдриан побледнел от ужаса. Эта женщина запугает Клариссу рассказами, заставит ее дрожать от страха и отвращения; он был уверен в этом. Ему потребуется чертовски много времени, чтобы успокоить и утешить ее, и вся ночь окажется одним долгим, трудным, тягостным испытанием. Он не мог позволить Лидии объяснять ей эти вещи. Это должен сделать кто-то другой.

– Я попрошу мою мать все вам объяснить, – решил он. – Если Лидия попытается, просто велите ей прекратить и не слушайте ничего, что она скажет.

– О нет, – сказала Кларисса, решительно качая головой. – Мне будет слишком неловко разговаривать с вашей матушкой о таких вещах. Кроме того, это будет открытым оскорблением Лидии, а я начинаю думать, что ее скорее следует пожалеть, чем испытывать к ней неприязнь.

– Я не позволю Лидии запугивать вас рассказами о крови, боли и...

– Будет кровь и боль? – в ужасе спросила Кларисса.

– Нет, – ответил Эйдриан, проклиная про себя свой длинный язык.

– Да, но тогда почему вы сказали это? Кровь и боль будет! Вы просто не хотите, чтобы я об этом знала.

– Проклятие, – пробормотал Эйдриан.

Теперь он сам все испортил.

– Сколько будет крови и сколько боли, милорд? – Теперь Кларисса выглядела ужасно встревоженной. Он снова выругался на самого себя.

– Кларисса... – начал Эйдриан, но она не дала ему закончить.

– Нет, милорд. Вам не удастся обмануть меня. Я узнаю, – настаивала она, а потом так же быстро сказала: – Забудьте об этом, я не хочу затруднять вас. Я спрошу Лидию, когда они с папой вернутся с бала. Может быть, это сблизит нас и мы с ней сможем стать друзьями.

Господь милосердный! Эйдриан сел прямо и твердо сказал:

– Я запрещаю вам спрашивать Лидию.

– Мы еще не женаты, милорд. Вы ничего не можете мне запрещать.

Эйдриан был потрясен безразличием, с которым она это произнесла.

– Вы собираетесь так же спокойно перечить мне после свадьбы?

– Боюсь, возможно, да, – призналась Кларисса извиняющимся тоном. Потом она быстро добавила: – Но только когда я действительно не согласна с тем, чему я не повинуюсь. – С губ Эйдриана сорвался смешок, и она удивленно наклонила голову набок. – Вы, кажется, не разозлились, милорд.

– Нет. Честно говоря, подозреваю, что очень мало женщин выходят замуж, намереваясь повиноваться. Меня радует, что вы признаетесь в этом.

– О... – Кларисса пожала плечами. – Ну, я действительно стараюсь быть честной, милорд.

– Правильно. – Эйдриан вздохнул и расправил плечи. – Если я расскажу вам об этом сам, вы не позволите Лидии запугать вас?

– Да.

– Ну, тогда я приложу все старания, чтобы просветить вас, – пробормотал он. Откинувшись на спинку сиденья, он задумался, с чего начать.

После нескольких минут его раздумий Кларисса спросила:

– Милорд? Вы не собираетесь рассказывать мне?

– Я думаю! – прорычал он.

И он думал. Он лихорадочно напрягал мозг, пытаясь разобраться, как объяснить такие вещи. Он вовсе не должен был объяснять такие вещи. Черт возьми, он же мужчина! Мужчины не рассказывают о сексе девственницам. Или по крайней мере они не должны этого делать. Но ему, похоже, придется. Или так, или он позволит Лидии превратить их первую брачную ночь в кошмар.

– Возможно, я могу помочь, милорд.

Эйдриан заморгал от такого предложения и недоуменно повернулся к ней:

– Помочь?

– Да, – сказала Кларисса и добавила: – Ну, я не совсем невежественна. Я же росла в деревне и видела, как жеребцы покрывают кобыл.

– Между мужчиной и женщиной все происходит не так, – сразу же сказал Эйдриан, но ее слова вызвали в его мозгу картину, как он делает именно это – взбирается на нее как жеребец. Он мог представить нежные линии ее спины, изгибы ее ягодиц, ее...

– Вы уверены? – прервала его задумчивость Кларисса. – Я однажды застала врасплох конюха, когда он в конюшне повалил одну крестьянку на тюк сена и...

– О Боже, пожалуйста, прекратите! – Эйдриан едва не задохнулся от возникшего в его голове образа Клариссы в платье крестьянки, лежащей на тюке сена, ее юбка задрана на бедра, и он входит в нее сзади.

Прогоняя этот образ из головы, он сделал несколько глубоких вдохов, потом поправился, в отчаянии объяснив:

– Это можно делать таким образом, но не в первый раз. В первый раз лучше быть лицом к лицу.

– О, я понимаю, – пробормотала Кларисса, и он уже готов был вздохнуть с облегчением, когда она спросила: – А почему?

Эйдриан откашлялся.

– Потому что первый раз будет немного неудобным для вас.

– Для вас первый раз тоже был неудобным? – спросила Кларисса.

– Нет.

– Тогда почему мой первый раз должен быть неудобным?

Это был вполне резонный вопрос, но Эйдриан не имел никакого желания объяснять. Он не мог. Он не знал, как говорить об этом, и не собирался даже пытаться. До тех пор, пока она не сказала:

– Все хорошо, милорд. Я спрошу Лидию, – и напомнила ему обо всех его прошлых страхах.

Выругавшись, он выпрямился.

– У вас есть... Существует такая... Спросите ее, – в конце концов выдавил он и сразу же почувствовал себя идиотом. Было бы легче показать ей – легче, чем объяснить, конечно. И другая часть его мозга, та, что подсовывала ему все эти непристойные, но забавные мысли, заметила, что если бы он показал ей это здесь, сегодня, ему не надо было бы бояться, что через неделю она откажется выходить за него; у Клариссы больше не было бы выбора, не важно, отвратителен ей его шрам или нет.

– Вот так?

– М-м?.. – Отвлеченный от своих мыслей, Эйдриан посмотрел в ее сторону и увидел, что Кларисса повернулась к нему лицом.

– Мы будем лицом друг к другу, вот так? – спросила она.

– Нет, вы будете лежать на спине, а я буду сверху, – рассеянно ответил Эйдриан, но нахмурился, когда эта картина возникла в его мозгу. Он представил, как Кларисса лежит на спине, ее лицо горит возбуждением, голова мечется из стороны в сторону, как в ту ночь.

– Почему я должна быть на спине?

Эйдриан заморгал, прогоняя видения, и взглянул на нее, пытаясь сосредоточиться.

– Ну, не то чтобы это было обязательно. Это можно делать так, чтобы я лежал на спине, а вы были сверху. – Но эта картина немедленно возникла в его мозгу: он лежит на кровати, его руки накрывают и ласкают ее грудь.

– Существует много способов делать это, милорд?

– Да. – Эйдриан не мог не заметить, что его голос стал низким и хриплым. Весь этот разговор был довольно волнующим.

– И какие это могут быть способы? – спросила Кларисса.

Мозг Эйдриана мгновенно затопило. Он попытался прогнать картины всех способов, какими он мог заниматься с ней любовью, потом откашлялся и сказал:

– Ну, есть те, которые я только что упомянул; потом есть еще такой, где вы можете сидеть у меня на коленях, или...

– Правда? – прервала его Кларисса. – А как это можно сделать?

Эйдриан уставился на нее. Его мысли спутались, одна часть его хотела сделать все здесь и сейчас, после чего ей точно придется выйти за него, а другая часть возражала, что это не метод получить жену и что в свой первый раз она заслуживает лучшего, чем неудобная карета. Не говоря уже о вопросе уважения. Не слишком много уважения оказывается женщине, если овладеть ею в движущемся экипаже.

Но на самом деле его тело ничуть не заботилось ни об уважении, ни о вежливости. Оно не думало даже о том, что он обманом заставит ее выйти замуж. Его тело просто возбудилось от всего этого разговора и хотело большего.

Не осознавая, что собирается сделать, Эйдриан вдруг протянул руки, схватил Клариссу за талию, поднял и усадил к себе на колени так, что ее ноги оказались по обеим сторонам его бедер.

Она задохнулась от неожиданности, обхватив руками его плечи, пытаясь сохранить равновесие. Ее глаза расширились.

– Вот так? – с сомнением в голосе спросила она.

Эйдриан притянул ее к своей груди, так что они почти соприкасались. Его голос был хриплым, почти неслышным.

– Да. И... вы должны двигаться вверх и вниз.

– Вверх и вниз? – неуверенно переспросила Кларисса. Она помедлила, потом приподнялась, опустилась и поднялась снова. – Вот так?

– Да. – Эйдриан смотрел, как ее грудь поднимается и опускается перед его глазами – опускается почти до уровня его губ, поднимается до глаз, потом опускается снова. Он облизнул губы, глядя, как от движения покачивается ее грудь. Если бы он совсем чуть-чуть опустил голову вперед, он мог бы целовать движущуюся перед ним нежную плоть.

– Это трудно, – заметила Кларисса.

– Да, – согласился Эйдриан, думая, что она говорит о его эрекции. Потом он понял, что она имеет в виду постоянное движение вверх и вниз, что это о напряжении мышц, не привыкших к такой нагрузке, и быстро сказал: – Я имел в виду, да, трудно.

– Но так мы не можем целоваться, не так ли? Когда я двигаюсь вверх и вниз? – Она, видимо, была очень озабочена этим фактом. Но да, ведь Кларисса уже говорила, что ей нравятся его поцелуи.

Положив руку ей на затылок, Эйдриан опустил ее вниз. Он накрыл ее рот своим и стал языком раздвигать ее губы прежде, чем она успела открыть их сама.

Кларисса замерла и со вздохом наслаждения устроилась на его груди. Эйдриан застонал, его плоть двинулась под ней, инстинктивно стремясь вверх. Если бы он опустил руку и убрал мешающую одежду, он мог бы сделать ее своей прямо сейчас, подумал Эйдриан. И в то же мгновение, как у него родилась эта мысль, его руки начали искать подол ее юбки – только чтобы обнаружить, что она сидит на нем.