— «Улица Сезам». Но я видела это раньше. Я знаю все песни! Коржик играет на барабанах!

— Звучит отлично. Какая у тебя любимая пес…

— Наконец-то ты, нахер, заткнул ее! — Мой отец ввалился в комнату. — У этой девчонки к десяти пропадет голос, если она продолжит так орать! Не видел мои ключи от машины?

— Они там, на телевизоре.

— Точно. Мы с мамой поедем за пиццей.

— Пицца? — Глаза Хейли загорелись, и она захлопала в ладоши. — Пицца!

Он кивнул и наклонился, чтобы ущипнуть ее за щечку.

— Какую пиццу ты хочешь, Хейлс?

— Пепперони! И сыр!

— Ладно. Именно такую и возьмем. Джонатан, а ты какую хочешь?

Я не ответил. Просто покачал головой.

— Тогда ладно. Надеюсь, тебе нравится пепперони с сыром, потому что такую хочет Хейли, и мы ее привезем.

— У-у-ух! — Хейли все еще хлопала в ладоши. — Не могу дождаться! Не могу дождаться! Папочка, можно я поеду с тобой и мамочкой? Могу я помочь забрать пиццу? Пожалуйста.

Его блеклая улыбка исчезла, и он потрепал ее по голове.

— В следующий раз, малышка. Ладно?

— Ладно… — Она погрустнела, а потом посмотрела на меня и прошептала: — Мы покупаем пиццу!

Отец вышел из комнаты, и Хейли последовала за ним в гостиную. Она подняла руки, ожидая, когда мама обнимет ее, но та просто посмотрела на нее и сказала:

— Мы вернемся, Хейли.

И вот так они ушли, закрыв за собой дверь нашего трейлера.

Вздохнув, я вернулся в нашу комнату, подхватил пакеты и убрал их в холодильник. Я знал, что вечером они мне пригодятся.

— Я люблю пиццу, Джонни. А ты? — Хейли села на диван и посмотрела в окно. — Это моя любимая!

Я ничего не ответил, достал свое домашнее задание, поднимая голову примерно каждые пятнадцать минут и глядя на то, как Хейли смотрит в окно в ожидании пиццы, которую никогда не привезут.

Через три часа ожидания она уснула. Я хотел отнести ее назад в нашу комнату и уложить в ее кровать, но не хотел, чтобы она проснулась голодной.

— Хейли? — Я потряс ее за плечо. — Хейли, просыпайся.

— Пиццу привезли? — пробормотала она.

— Нет… не привезли. Ты должна поесть прежде, чем ложиться. — Я протянул ей разогретую картошку с макаронами. — Вот.

Она скривилась и покачала головой.

— Не хочу это.

— Сейчас же, Хейли. Ешь.

Нахмурившись, она подхватила вилку и сделала маленький медленный укус. Закончив, подошла ко мне и взяла ярко-розовый лист, который я дал матери несколько часов назад.

— Э-э-эме-е-еро На-чи-ль-на-я с-ко-ла? — Она посмотрела на меня.

— Начальная школа Эмори.

— На-чаль-на-я шко-ла Э-мо-ри, — повторила она и ее глаза зажглись. — Я иду в начальную школу, Джонни? Если я пойду, то буду читать очень-очень хорошо!

— Посмотрим…

— Это значит да! — Она подпрыгнула и обняла меня. — О, я не могу дождаться! Не могу дождаться!

Я выдавил улыбку и решил сменить тему. Не хотел обнадеживать ее.

— Давай посмотрим кино, Хейли. — Я потянулся за ее рукой. — Какое ты хочешь посмотреть?

— «Золушку»!

— Хорошо. — Я повел ее назад в нашу комнату и уложил под одеяло. Потом подключил видеоплеер и включил фильм, дожидаясь, пока она заснет.

Она пела каждую песню, призывая меня петь вместе с ней и, раз уж я знал все слова из-за того, что прежде мы миллион раз смотрели фильм, я пытался звучать не слишком ужасно.

Когда злая мачеха заперла Золушку на чердаке, она повернулась ко мне лицом.

— У меня есть вопрос, Джонни…

— Какой?

— Ты мой запекун?

— Твой кто?

— Мой запекун… Элмо сказал, что у всех есть мамочка, папочка или запекун.

— Твой опекун?

Она кивнула и вздохнула.

— Нет. Я не твой опекун. Я просто твой старший брат.

— Но ты делаешь все, что делает о-пе-кун… Ты укладываешь меня спать… учишь меня читать… приносишь еду…

— Ложись спать, Хейли.

— А когда я плачу, ты приходишь и обнимаешь меня так, что я могу перестать… — Она откинулась назад. — Так делают опекуны, Джонни. Я видела по телевизору…


Неделю спустя


Это был первый день Хейли в начальной школе, и моя мать, шокируя меня, не забыла отвести ее. Пока мы втроем шли к Эмори, Хейли хихикала и хлопала в ладоши по поводу того, что собирается в «Настоящую школу! Как по телевизору!»

— Можешь перестать, нахрен, орать? — Мать закатила глаза. — Слишком раннее утро для этого дерьма.

— Прости, мамочка… — Она посмотрела на меня… обиженная, так что я потрепал ее по голове и сделал смешное лицо, чтобы заставить ее снова улыбаться.

Мы втроем вошли в здание школы и подождали, пока мама заполнит новые бумаги и предъявит свое удостоверение. Когда она закончила, одна из учительниц провела нас в красочный класс.

Хейли взвизгнула и тут же отпустила наши руки, в благоговейном трепете расхаживая по комнате.

— Ого. — Учительница улыбнулась. — Я думаю, это самый восторженный ребенок, которого я когда-либо встречала в первый день в школе. Меня зовут мисс Коул, и я буду учительницей общего образования Хейли в течение года, миссис Стэтхем. Раз уж вы пришли так рано, где бы вы хотели сегодня посидеть?

— Посидеть?

— Да. Мы просим, чтобы хотя бы один родитель посидел с ребенком в его первый день в начальной школе, чтобы они могли адаптироваться максимально легко. Не волнуйтесь, во время сна директор заказывает еду для всех родителей, чтобы вы могли немного перекусить.

— Я… — Моя мать покачала головой. — Я не могу оставаться здесь целый день… У меня… У меня впереди долгая ночная смена в больнице… На кону множество жизней. С ней все будет в порядке.

Мисс Коул выглядела сбитой с толку.

— Вы можете хотя бы остаться на первые пару часов? Обычно мы позволяем детям представиться и представить родителей за апельсиновым соком и маффинами.

— Нет, не могу. Простите. — Она пожала плечами. — Может мой сын заменить меня?

— Эм… Разве он не должен тоже сегодня пойти в школу?

— У тебя есть сегодня занятия, Джонатан? — Она посмотрела на меня сверху вниз и рассмеялась. — Конечно, он ходит в школу, но она всего в двух кварталах отсюда. Поскольку вы, ребята, Эмори I, а он в Эмори II, не могли бы вы позвонить и что-нибудь придумать? Я бы осталась, если бы могла, правда, потому что не хочу, чтобы она оказалась одна в свой первый день… Если бы я знала об этом, клянусь, я бы отпросилась… Я просто… Я просто не могу… не в последнюю минуту.

Взгляд мисс Коул смягчился, и она выглядела так, будто действительно поверила в ложь моей матери.

— Я посмотрю, что мы можем сделать, миссис Стэтхем. Спасибо за всю ту тяжелую работу, которую вы выполняете в больнице.

Мама потянулась, чтобы пожать ей руку, а потом подошла к Хейли и прошептала ей что-то на ухо, отчего светлое лицо сестры потускнело, а глаза наполнились слезами.

— Мистер Старший брат? — Мисс Коул протянула мне две бумажные тарелки. — Выбирайте вам с сестрой любые места, а потом возьмите карандаши со стола. До того, как познакомимся, мы будем рисовать наши любимые предметы. Я улажу все с Эмори II, когда вернусь. Мне нужно больше учеников.

Моя мама еще раз потрепала Хейли по голове и показала два больших пальца, покидая комнату, а еще сказала: «Я люблю вас, Джонатан и Хейли!» самым фальшивым голосом, который я когда-либо слышал.

Я пытался отвлечь Хейли, предлагая ей что-нибудь нарисовать на своей тарелке, но не мог не заметить, как слезы текли по ее лицу, когда другие дети садились рядом с родителями, которые их целовали и обнимали.

— Убедитесь в том, что вы также нарисуете ваших родителей или опекунов на бумажных тарелках! — Мисс Коул улыбалась с передней части комнаты.

Нижняя губа Хейли задрожала, и она сделала несколько коротких вдохов — знак того, что вот-вот начнется еще один из ее долгих приступов плача. Прежде чем она успела это сделать, я наклонил ее лицо к себе и прошептал:

— Ты умеешь хранить секреты, Хейли?

Она кивнула, все еще делая судорожные вздохи.

— Что такое секрет?

— Я… Я не могу… рассказать никому…

— Именно… — Я приподнял ее подбородок, вытирая рукавом ее слезы. — Секрет в том… что я твой опекун.

— Я знала! — Она накрыла рот, а потом убрала ладошку и прошептала: — Я знала это, Джонни! Я никому не скажу! Никогда! Честно-пречестно!

Она протянула мне мизинец, чтобы скрепить сделку, а затем наклонилась и обняла меня. Она снова принялась рисовать на своей тарелке, а потом посмотрела на меня.

— Ты умеешь хранить секреты?

— Конечно.

— Думаю, мамочка с папочкой меня не любят… — Она моргнула.

— Это неправда, Хейли. Они тебя любят.

— Нет, не любят. Они не похожи на мамочек и папочек из телевизора… Им нет дела… Но ты, Джонни… Ты лучший опекун на свете.


Глава 3


Клэр


Я сидела неподвижно на стуле в «Сладкой жизни» — наиболее признанной кейтеринговой компании в Сан-Франциско. Я всеми силами старалась не перепрыгнуть столик и не ударить их директора в лицо, пытаясь не кричать на нее за полнейший непрофессионализм.

Ее звали мисс Хэнсен и последние полтора часа она флиртовала с Джонатаном, пока я сидела прямо рядом с ним. Она показала нам больше двадцати фруктовых тарелок и спрашивала мнение исключительно у Джонатана, хлопая большими карими глазами каждый раз, когда произносила:

— Вам нравится, мистер Стэтхем?

Более того, сотрудники — все женщины — стояли в комнате. Они следили за каждым его движением и хмурились на меня, как только я произносила хотя бы слово.