– Она станет частью моей семьи. Ее жизнь в Англии будет гораздо лучше, чем жизнь здесь. Я прослежу за тем, чтобы она получила прекрасное образование и ни в чем не нуждалась. Фелиция будет рядом. Алексия ей доверяет.

Выражение лица Фелиции изменилось.

– Она перестанет доверять мне, если я ее обману, – натянуто произнесла девушка.

Рене тяжело вздохнул.

– Он прав, Фелиция. Здесь Алексии не место. Очень важно, чтобы все мы действовали сообща. – Он посмотрел на Кэмерона. – Наверное, не стоит больше обсуждать это при вашей кузине. Оставшись в неведении, она не сможет солгать Алексии.

Рене вдруг открылся совсем с другой стороны, и эта перемена несказанно удивила Кэмерона. Он взял с подноса бенье и откусил кусочек.

Алексия сбежала по лестнице, одетая в чистое белое платье. На ее лице сияла улыбка, способная ослепить кого угодно. Неужели Жозетта помогла ей переодеться? Алексия наверняка сохранит это в тайне. Но почему тогда она так глупо улыбается?

– Просто красавица, – одобрительно заметила Фелиция.

Алексия взглянула на отца, словно ожидала похвалы и от него. Кэмерон кивнул.

– Так и есть. Ты снова выглядишь благопристойно. И все же нам с тобой еще предстоит кое-что обсудить перед завтрашним визитом в полицию. Так что не думай, будто тебе удалось выйти сухой из воды.

Улыбка исчезла с лица Алексии.

Фелиция сделала шаг вперед.

– Ты когда-нибудь была на плантации, Алексия?

Девочка посмотрела на Фелицию так, словно у той вдруг выросла вторая голова.

– Я была только на болотах и в этом городе.

Кэмерон рассмеялся.

– Если не принимать во внимание довольно скучное путешествие в Сан-Франциско.

На лице Фелиции расцвела улыбка.

– Не хотела бы ты погостить у меня в Карлтон-Окс? Это чудесное поместье, расположенное на самом берегу Миссисипи. У нас есть лошади, и на них можно покататься.

Последнее заявление весьма заинтересовало Алексию.

– Ты когда-нибудь ездила верхом на лошади? – спросил Кэмерон.

– Только на Сатане, – ответила Алексия. – Но он такой старый и искусанный змеей, что еле копыта переставляет. Когда мы поедем и надолго ли?

Фелиция нервно посмотрела на кузена.

– Можем уехать через три дня и остаться до тех пор, пока не придет время ехать в Англию.

Алексия покачала головой.

– Я не могу. На следующей неделе мой день рождения, и у maman есть планы.

Рене побледнел.

– Ты должна поехать с Фелицией.

Алексия густо покраснела и гневно посмотрела на дядю.

– Non. На свой день рождения я поеду к maman. Она так сказала.

На подбородке Рене задергался мускул.

– Ты этого не сделаешь.

Кэмерон наблюдал за развитием событий. Что вообще происходит? Рене даже не потрудился скрыть свое беспокойство. Он многозначительно посмотрел на Кэмерона.

– Что ж. – Фелиция схватила шляпу и водрузила ее на голову. – Алексия, не хочешь прогуляться со мной в книжный магазин? Я кое-что там заказала. А потом мы могли бы выпить содовой.

Алексия просияла.

– Можно, папа? Обещаю не убегать и ничего не красть.

– Только не думай, что я буду верить твоим словам, Алексия. Но пойми одно: ты жила только на болотах и в городе с тетей. Так что если ты вдруг сбежишь от Фелиции, я знаю, где тебя искать. Поверь мне, если ты снова решишь удрать, результат будет весьма удручающим. И я разозлюсь на тебя еще больше.

Рене вышел вперед.

– Я когда-нибудь нарушал данное тебе слово, Алексия?

Девочка покачала головой.

– Non.

Рене сурово посмотрел на племянницу.

– Тогда учти: если придется тебя искать, я встану на сторону твоего отца.

– Идем. – Фелиция обняла девочку за плечи. – Мне ужасно захотелось на свежий воздух, да и продавец книг ждет.

Направляясь к двери, Фелиция развернулась так, чтобы не видела Алексия, и бросила на обоих мужчин уничтожающий взгляд, красноречиво говорящий о том, что она совсем не одобряет их методов общения с девочкой.

Когда они остались наедине, Кэмерон посмотрел на Рене.

– Что, черт возьми, происходит?

Брови Рене сошлись на переносице.

– На следующей неделе Алексии исполнится четырнадцать. И я слышал, что моя мать намерена подвергнуть ее довольно опасному обряду, который соединит с ней Алексию, сделав ее частью темного мира вуду. Я совсем этого не одобряю. И мои брат с сестрой тоже.

Мужчины долго смотрели друг на друга, и Кэмерон почувствовал, как его кровь превращается в лед.

Внезапно откуда-то возникла Мари.

– Я провожу месье Тибодо. Фелиция знает, как открываются ворота, а он – нет.

Рене развернулся, чтобы уйти, но потом остановился и вновь посмотрел на лестницу. Его губы изогнулись в сардонической улыбке.

– Наслаждайтесь остатком дня.

Кэмерон с трудом сдержался, чтобы не ответить колкостью на колкость. Когда же за Рене захлопнулась дверь, он поспешил на второй этаж.

Спальня была пуста.

– Жозетта?

Кровать была застелена, взбитые подушки лежали в изголовье. Осмотрев комнату, Кэмерон вышел на балкон.

Никого.

Он перевесился через балюстраду и рассмеялся.

Внизу на ветке розового куста застрял кусочек зеленой ткани. Очевидно, Жозетта действительно знала, как о себе позаботиться. Или же ей кто-то помог, что объясняло глупую улыбку на лице Алексии.

И после этого он пытается научить свою дочь входить в дом через дверь?

Глава 21

Жозетта сидела на кровати, ловя ртом воздух. Черт бы побрал этот кошмар. Неужели он никогда ее не оставит? Она снова видела, что парит в полной темноте, а земля находится в миллионах миль от нее. В жуткой пустоте не раздается ни звука. А потом она резко падает в мутные воды болота, а вокруг собираются с ужасом глядящие на нее члены семьи. Мгновение – и они убегают прочь. Жозетта пытается догнать их. Она бежит и бежит до тех пор, пока не просыпается в поту с готовым выскочить из груди сердцем.

Только на этот раз кто-то выкрикнул ее имя.

Или ей показалось?

Эта часть сна была пугающе реальной.

Постойте-ка.

Она слышит это снова? Тряхнув головой, чтобы избавиться от окутавшего ее тумана, Жозетта прислушалась.

– Жозетта! – В спальню вбежала Вивьен.

– Что стряслось? – Схватив халат и на ходу просовывая руки в рукава, Жозетта спрыгнула с постели.

– Там Рене и Бастьен. Оба ранены.

– О господи. – Жозетта выбежала из спальни, и за ней похромала Вивьен, больное бедро которой не давало двигаться быстрее. – Где они?

– На кухне, – тяжело дыша, ответила Вивьен.

– Что случилось?

– Не знаю. Бастьен притащил Рене на себе. Оба в крови. Бастьен сказал, что его всего лишь ударили по голове, а вот Рене потребуются швы. Регина уже греет воду. А я приготовила все для шитья.

– Который час?

– Часы в холле пробили два, когда я пришла за тобой.

– Как же случилось, что ты их услышала, а я – нет?

– Мне не спалось, поэтому я была внизу – заваривала чай.

Жозетта вбежала на кухню первой. У нее закружилась голова при виде Рене, лежащего на длинном металлическом столе. Его лоб кровоточил, а лужа крови под ним выглядела так, словно тут только что зарезали свинью. Бастьен и Регина освобождали раненого от сюртука и жилета.

На некогда белоснежной рубашке Бастьена виднелись темные подтеки. Из глубокого пореза над левым глазом сочилась кровь, но рана уже начала отекать. Бастьен отирал кровь тыльной стороной ладони, которая теперь тоже покраснела от крови.

Жозетта отодвинула его в сторону.

– Сядь. Твою рану также нужно обработать.

Недовольно заворчав, Бастьен продолжил суетиться вокруг брата.

– О себе я позабочусь потом. Меня всего лишь ударили по лицу.

– Тише. Сейчас не время затевать спор. Вивьен, дай ему полотенце. Пусть зажмет рану. Регина, возьми лампу и сходи в подвал за льдом. – Голос Жозетты звучал все спокойнее, а ее приказы становились все авторитарнее. – Подвинь стул, Бастьен. Можешь наблюдать за тем, как я работаю, пока не придет твоя очередь.

В ответ Бастьен разразился французскими ругательствами и забормотал, что и сам знает, как ему поступить. Тем не менее он снял с себя сюртук и жилет, а потом подвинул стул к изголовью стола, на котором неподвижно лежал Рене.

Жозетта обеспокоенно посмотрела на брата.

– Сними и рубашку, чтобы Регина смогла смыть с тебя кровь.

Жозетта склонилась над Рене и тихо спросила:

– Ты меня слышишь?

Рене застонал.

– Проклятие. Мои уши до сих пор со мной.

– Хорошо, – произнесла Жозетта, вовсе не чувствуя себя такой бодрой, какой хотела казаться. По крайней мере, Рене оставался в сознании. И все же она хорошо знала своего брата. Он лежал тихо, но боль наверняка была адской. – Нам с Вивьен придется разрезать твою рубашку.

Веки Рене дрогнули, и в его глазах промелькнуло замешательство.

– Non. Не надо портить мой дорогой сюртук и сорочку.

Превратившийся в лоскуты сюртук уже валялся на полу, но Рене, очевидно, даже не понял этого.

– Я куплю тебе новую одежду взамен испорченной.

Жозетта кивнула Вивьен, стоящей у другого конца стола. Вместе они начали разрезать пропитанную кровью сорочку.

– Осторожнее. Кое-где ткань уже прилипла к ранам.

Они осторожно раздели Рене. Несколько неглубоких царапин и пять длинных порезов все еще кровоточили. По спине Жозетты пробежал холодок, и она закусила губу, чтобы не выругаться вслух. Каждая из ран была нанесена острым точно бритва ножом. Жозетта подала знак Вивьен, чтобы та зажала глубокие раны полотенцем, в то время как сама принялась обтирать торс Рене губкой.