Они обогнули излучину, и воздух наполнился едким запахом жженого дерева, смешавшимся с запахом еды. Бастьен заметил, что люди на берегу жарят поросенка на вертеле, но об остальном умолчал. Нос Кэмерона уловил ароматы любимых креолами специй: паприки, лука и сельдерея. Их он узнал бы где угодно. Загадочный, мрачный мир болот сохранил какую-то первобытность. А эти сильные ароматы напоминали захватчиков, нарушивших девственную чистоту природы.

Стук барабанов становился все громче и эхом отражался от поверхности воды. От этих зловещих звуков сердце Кэмерона едва не выскочило из груди. Прищурившись, он попытался разглядеть хоть что-нибудь за низким кустарником и стволами кипарисов и тополей. Его внимание привлек огромный костер, пламя которого устремлялось в самое небо. Адепты Одали танцевали вокруг него. Сквозь запах горящих дров пробивался еще один, почти неуловимый сладковатый запах. Неужели опиум?

С помощью длинного шеста Бастьен направил лодку к ряду других, покачивающихся возле полого спускающегося к воде берега. В густых сумерках они напоминали приготовившихся к нападению аллигаторов. Взмах шестом – и лодка Бастьена бесшумно скользнула на свободное место между двумя другими. Пирующие сидели на скамьях менее чем в футе друг от друга.

Наклонившись к уху Кэмерона, Рене зашептал:

– Если мы спрячемся за кустами, нас никто не увидит. Ведь все они либо опоены, либо смотрят на огонь. Из-за шума нас тоже не услышат. Но они могут почувствовать наше присутствие, если мы не будем соблюдать осторожность. Поэтому будем держаться в тени и говорить очень тихо.

Кэмерон прихлопнул севшего на шею москита.

– Где, черт возьми, Алексия?

– Скорее всего, на другой стороне от костра на перистиле, – ответил Бастьен.

– Что это, черт возьми, такое? – раздраженно спросил постепенно теряющий терпение Кэмерон.

– Что-то вроде рукотворного храма. Помощницы матери готовят Алексию к инициации. Потерпите немного.

– Вон maman. – Рене указал на темноволосую женщину, одетую в тонкую белую рубаху до пят, сотрясающую священной трещоткой. Пританцовывая с закрытыми глазами, она обошла вокруг костра. Змея-альбинос толщиной с руку Кэмерона обвивалась вокруг ее талии и ползла вверх по руке. Несмотря на духоту, по спине Кэмерона побежали мурашки.

– Она использует трещотку, чтобы выпустить на волю силу душ умерших, – пояснил Рене. – Вот почему так важно остановить эту церемонию. Если она достигнет точки невозврата, мать признает Алексию своим родным ребенком и станет владеть ею, как никто другой. Она станет следующей жрицей вуду.

– Господи, но ведь ей только тринадцать лет. – Кэмерон бросил взгляд на Рене, отхлебывающего из фляжки ром производства компании «Братья Гослинг», если быть точным. Жозетта дала его брату в качестве обезболивающего, поэтому Кэмерон удержался от язвительных замечаний.

– А вон там Люсьен. – Бастьен указал рукой на танцующего вокруг Одали полуголого мужчину. Кэмерон сжал зубы так, что они заскрежетали. Даже с такого расстояния были видны остекленевшие глаза Люсьена. На нем были белые хлопковые штаны, сквозь тонкую ткань которых отчетливо виднелись на фоне яркого костра мускулистые ноги.

Языки пламени отражались на его блестящей от пота груди, и со стороны казалось, будто он охвачен огнем. Длинные волосы Люсьена взлетали вверх, когда он кружился в неистовом танце. Еще несколько одетых подобным образом мужчин плясали возле костра, громко распевая песни. На женщинах были надеты пестрые юбки и короткие кофточки.

Бастьен снял с себя рубашку и приготовился действовать. По плану он должен был проникнуть в толпу танцующих, когда они погрузятся в транс и перестанут замечать происходящее вокруг. Он украдет Алексию, убежит вместе с ней вглубь леса, а потом окольными путями вернется к Рене и Кэмерону.

От непрерывного стука барабанов в голове у Кэмерона запульсировало.

– Черт возьми, да где же она может быть?

Люсьен передал Одали стеклянную бутылку с прозрачной жидкостью. Набрав полный рот этой самой жидкости, женщина раздула щеки и выплюнула ее в костер, где она зашипела, точно змея. Языки пламени взметнулись выше.

Спиртное.

Сваренное Люсьеном?

По всему периметру костра за спинами людей стояли деревянные клетки, заполненные белыми курами. Люсьен достал одну из них и быстрым движением руки оторвал ей голову. Держа жертву вверх лапами над своей грудью, он принялся скакать и кружиться. Кровь лилась прямо на него, а его вызывающая отвращение широкая улыбка напоминала гримасу человека, пребывающего в наркотическом опьянении.

Желудок Кэмерона болезненно сжался.

Еще одну курицу вытащили из клетки, но лишь для того, чтобы ее постигла участь предыдущей. За ней последовали остальные. Барабаны забили громче по мере того, как танцующие начали кружиться быстрее, поливаемые кровью принесенных в жертву птиц.

– Господи, неужели это будет продолжаться всю ночь?

Кэмерон повернулся к Рене и едва не отшатнулся при виде каменного выражения его лица. Ему не нужно было спрашивать, какую участь уготовили для Алексии Одали и Люсьен. Глаза Рене говорили красноречивее слов.

С отчаянно колотящимся сердцем Кэмерон взглянул на Бастьена, словно бы прочитавшего его мысли.

– Не двигайтесь. Предоставьте ее спасение нам.

Люсьен, покачиваясь, ходил вокруг костра и отрывал курам головы, словно это была безобидная детская игра. Он громко пел и кружился, а потом исчез за костром. Когда он появился снова, рядом с ним стояла Алексия с круглыми от ужаса глазами.

Выругавшись, Кэмерон попытался подняться со скамьи.

– Non. – Бастьен заставил его сесть. – Они убьют вас, если вы зайдете за пределы их священного круга. Рене слишком сильно ранен, чтобы отправиться ей на помощь, поэтому он будет править лодкой. Как один из сыновей высшей жрицы вашу дочь должен спасти я. Maman уже не в себе. Лоа – дух из другого мира – уже вселился в нее и завладел ее разумом. Когда церемония закончится и духи покинут ее тело, она даже не вспомнит, что я был здесь. Будет знать лишь то, что Алексия пропала. Но вот Люсьен еще не принял в себя духов Лоа. Так что нужно немного подождать.

Люсьен принялся скакать вокруг Алексии, высоко задирая ноги, с выражением похоти на лице. Он поднес к ее губам бутылку. Она набрала полный рот напитка и выплюнула его в костер. Люсьен расхохотался, что-то пропел и принялся в еще большем возбуждении плясать вокруг Алексии.

Затем он достал из клетки еще одну курицу, оторвал ей голову и поднял над грудью Алексии. Кровь закапала на ее белую рубашку. В глазах девочки отразился ужас, и она попыталась отстраниться. Однако Люсьен обхватил ее за талию, рывком притянул к себе и прижался губами к ее шее.

– Сукин сын. – Кэмерон выскочил из лодки.

– Остановитесь. – Бастьен попытался схватить его за руку.

Внезапно вода вокруг Кэмерона забурлила.

– Черт! Что-то меня укусило.

– Змеи! – Рене и Бастьен рванулись за Кэмероном.

Он почувствовал еще один укус, а когда его втащили назад в лодку, с его левой ноги что-то свисало. Опустив глаза, Кэмерон разглядел извивающегося щитомордника.

– Эта чертова тварь присосалась ко мне. Уберите ее!

– Merde. – Схватив змею чуть пониже широкой головы, Бастьен сдавил пальцы, заставляя ее разжать челюсти. Оторвав извивающегося гада от ноги Кэмерона, он швырнул его назад в воду. – Вы наступили на гнездо щитомордников.

Боль пронзила ногу Кэмерона, заставив его застонать.

– Кажется, он укусил меня дважды.

– Сядьте, – приказал Рене. – Нужно держать голову выше раны, чтобы яд не попал в сердце.

– Наши планы внезапно поменялись. – Бастьен взялся за сапог Кэмерона.

– Какого черта вы делаете? – воскликнул Кэмерон.

– Ваша нога вот-вот раздуется, как туша мертвой лошади на солнце. Еще чуть-чуть, и мне придется разрезать сапог. – Бастьен сдернул с ног Кэмерона сапоги и швырнул их вглубь лодки. Выпавший из одного из них нож с грохотом ударился о деревянное дно.

Боль, коей Кэмерон не испытывал никогда в жизни, огнем обжигала ногу.

Бастьен повернулся к Рене.

– Я знаю, ты не в лучшей форме, mon frère, но тебе все же придется сходить за Алексией. Если мы оставим ее там, Люсьен доберется до нее, прежде чем мать сообразит, что что-то пошло не так. Если же за ней отправлюсь я, ее отец скорее всего умрет. Ты знаешь, что делать.

– Тебе это понадобится. – Рене бросил Бастьену серебряную фляжку с ромом и, схватив шест, погрузил его в темную воду. Он вывел лодку из бухточки и направил ее туда, где ровными рядами стояли остальные. Рене снял с себя рубашку и в штанах и с бинтами на груди направился к берегу вброд.

Бастьен переключил внимание на Кэмерона.

– Сделайте несколько вдохов и постарайтесь дышать как можно спокойнее. И не глубоко.

– Черт, как больно.

– Oui. Самая ужасная боль на свете. – Бастьен сунул руку в карман и достал оттуда перочинный нож. – Мне нужно разрезать места укусов и высосать оттуда как можно больше яда. Так что держитесь за края лодки.

– Почему обо мне не мог позаботиться Рене, в то время как вы отправились бы за Алексией?

– Потому что я опытный лекарь. Мой брат не знает того, что знаю я. – Быстрым движением ножа Бастьен разрезал бриджи Кэмерона до бедра. – Хорошо, что на вас были высокие сапоги, иначе в ваши лодыжки вонзила свои зубы добрая дюжина змей. Вот тогда я точно ничем бы не смог помочь. Еще хорошо, что большая змея не укусила вас выше. Тогда вы точно бы умерли в считаные секунды.

– Почему? – Боль от разрезов на ноге оказалась гораздо слабее боли от укусов.

Бастьен всосал и выплюнул отравленную ядом кровь. После этого он набрал в рот рома и принялся потихоньку выливать его на рану.

– Потому что я не смог бы отсосать кровь выше.