– Отведи Алексию в ее комнату, а потом поговорим.

Сердце Жозетты замерло в груди. Должно быть, что-то пошло не так. Только сейчас она обратила внимание на рваную, покрытую грязью рубашку Рене.

– Сними рубашку.

Не говоря ни слова в ответ, Рене стащил рубашку через голову и бросил ее на пол. Покрывавшие его грудь повязки пропитались свежей кровью.

Волосы на голове Жозетты зашевелились от ужаса.

– Менее всего нам сейчас нужно, чтобы в твои раны попала инфекция.

Жозетта повернулась к Алексии.

– Сможешь разбудить Вивьен?

– Я уже здесь. – Вивьен спускалась по лестнице, сопровождаемая Региной.

– Слава богу. Мне потребуется ваша помощь, леди. Алексия, ступай с Вивьен купаться. Регина, согрей поскорее воды и принеси лекарства и инструменты.

Взяв Рене за руку, Жозетта повела его в сторону кухни.

– Что случилось?

Молодой человек провел рукой по волосам.

– Сначала залатай мои раны, а потом поговорим, oui?

В груди Жозетты поселился ужас.

– Ты же знаешь, что я не выдержу такого напряжения. Расскажи, что произошло.

Рене поджал губы и не произнес ни слова. Жозетта знала, что не стоит настаивать, и все же сознание рисовало ей самые жуткие картины, а нервное напряжение достигло предела.

Они пришли на кухню, и Рене с ворчанием и богохульствами взгромоздился на стол.

– Уладь все поскорее. Мне нужно вернуться на болота.

Жозетта вытянула вперед дрожащие руки.

– Посмотри на меня, Рене. Я не находила себе места на протяжении нескольких часов. А теперь ты просишь меня позаботиться о тебе и при этом отказываешься разговаривать? Думаешь, нам обоим как-то поможет, если ты будешь молчать, пока я не закончу обрабатывать раны?

Рене посмотрел на потолок и закрыл глаза.

– С Бастьеном все в порядке. А Кэмерона укусила парочка щитомордников.

Сердце Жозетты в очередной раз замерло в груди, а желудок сдавило болью.

– О, нет! Он жив?

– Был жив, когда я видел его в последний раз, но очень плох. Бастьен отвез его к матери…

– К матери? Но ведь это же безумие! Ты знаешь, как она его ненавидит. – Ирония собственных слов была сродни пощечине. Если он уже мертв, ненавидеть будет некого. С губ Жозетты сорвался стон.

Рене попытался сделать вдох, но поморщился и схватился за бок.

– Я остановил церемонию на виду у приспешников матери и потребовал, чтобы она оказала ему помощь. Она не посмела отказаться, иначе ее назвали бы лицемеркой. К тому же, если Кэмерон еще жив, Бастьен его защитит. А теперь зашей меня, s’il vous plait.

Подойдя к столу с другой стороны, Регина принялась мочить повязки, чтобы их было легче снять. Она посмотрела на дрожащие пальцы Жозетты.

– Может быть, швы наложу я или Вивьен?

Обхватив себя за талию, Жозетта подошла к задней двери. Широко ее распахнув, она устремила взгляд на сад, освещенный постепенно исчезающей луной.

Если он еще жив.

Это просто какой-то ночной кошмар. Должно быть, произошла ошибка.

Ну, конечно. Это всего лишь… ужасная ошибка.

Да, Кэмерона укусила змея, но это вовсе не значит, что она была ядовитой. На нее саму когда-то напала старая водяная змея. Да, с Кэмероном произошло то же самое. В конце концов, на болотах царит такая темнота. Как они могли разглядеть, что змея ядовитая?

Внезапно Жозетту охватило странное спокойствие. Ее руки перестали дрожать. Она вернулась к столу, встала слева от Рене и обратилась к Регине:

– Как только снимешь повязки, я начну накладывать швы.

Кузина, нахмурившись, посмотрела на Жозетту, а потом вновь занялась своим делом.

Сунув согнутую руку себе под голову вместо подушки, Рене смотрел на сестру из-под полуопущенных век.

– Что такого ты сказала себе, от чего тебя вдруг охватило спокойствие, chère?

Жозетта взяла в руку иглу и продела в нее кетгут.

– Не смотри так на меня. Лучше помогай мне, вместо того чтобы расспрашивать.

Сняв повязки, Регина принялась обрабатывать раны Рене отваром лещины.

– Тебе стоит поторопиться. – Обращенные к Жозетте слова прозвучали неожиданно нежно.

Жозетта вонзила иглу в кожу первой промытой раны.

Рене поморщился.

– Извини, мне нужно действовать медленнее и зашить все как следует.

Жозетта с мгновение помолчала, а потом ее словно прорвало:

– Скорее всего это были обычные водяные змеи. Помнишь, когда мы ловили раков, меня укусила одна и моя рука ужасно распухла? Мать сказала тогда, что инфекция попала в рану потому, что змеи едят всякую нечисть. Это безусловно больно, но ведь не смертельно. Обычная водяная змея. Вот кто укусил Кэмерона.

– Non, Жозетта, – тихо произнес Рене. – Он наступил на гнездо щитомордников. Ошибки быть не может.

Святые небеса! К этому моменту Кэмерон может быть мертв. Нет, нет. Это просто невозможно. Жозетте пришлось откашляться, чтобы заговорить снова.

– Регина, ты не могла бы сходить за Алексией? И принеси чистую одежду для Рене, чтобы ему не пришлось разгуливать по дому в подобном виде.

Когда кузина вышла из комнаты, Жозетта продолжила шить.

– Мы говорим об отце Алексии. Она должна знать, что произошло.

– Oui. – Рене протянул руку и коснулся щеки Жозетты тыльной стороной ладони. – Ты в него влюблена, верно?

Иголка выскользнула из пальцев Жозетты, и Рене зашипел.

– Прости. – Жозетта сосредоточилась на ранах. – Сейчас не время это обсуждать. Как ты уже сказал, поговорим позже.

– А мне кажется, сейчас самое время поговорить об этом, chère.

Жозетта глубоко вздохнула, чтобы скрыть недовольство.

– Это не твое дело. К тому же мы взрослые люди и нравимся друг другу. Мы знаем, что у нас мало времени, и пользуемся ситуацией. Неужели это такой страшный грех?

Руки Жозетты снова задрожали, и она уронила иголку на живот брата. Рене проводил ее взглядом.

– Тебе стоит попросить Вивьен или Регину заменить тебя.

Жозетта отошла от стола и убрала за ухо прядь волос.

– Я… наверное, ты прав. Никак не могу унять эту проклятую дрожь.

– Стало быть, ты позволила ему обращаться с собой, как с Соланж? Хочешь закончить свои дни на кладбище рядом с ней?

Раздражение смешалось с годами боли, и Жозетту закружил водоворот эмоций. Она прижала пальцы к вискам.

– Перестань на меня ругаться. Соланж забеременела с помощью обмана. Она поступила безжалостно и бессовестно. Знай, что своим поступком она разбила мне сердце.

Лицо Рене приняло озадаченное выражение.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я доверяла Соланж больше, чем кому бы то ни было. Тогда, много лет назад, мне очень нравился Кэмерон. Когда мне было тринадцать лет, а ему семнадцать, я рассказала о нем Соланж. Рассказала, что просто схожу по нему с ума. В то время она присматривалась к его кузену. Таким образом она хотела изменить свою жизнь к лучшему. Но Тревор был слишком занят фаворитками мадам Олимпии, чтобы обратить внимание на нашу сестру. И вот тогда Соланж решила заключить сделку с мадам относительно Кэмерона.

Жозетта принялась мерить шагами кухню, вытирая вспотевшие ладони о подол платья.

– Как, ты думаешь, я себя чувствовала, когда родилась Алексия? Соланж разбила мне сердце, Рене. И даже ни на мгновение не раскаялась в этом.

– Значит, ты влюблена в него уже давно?

– Ты путаешь любовь с желанием. Сомневаюсь, что ты понимаешь разницу.

– Сомневаешься?

Жозетта подошла к брату.

– О, как же мне хочется тебя встряхнуть. И я сделала бы это, не будь ты ранен. Любовь строится постепенно, Рене. Она подпитывается теплом на протяжении многих лет. Кэмерон, если конечно выживет, скоро уедет. Нами движет обоюдное желание. Только и всего. Уверена, ты со своими многочисленными победами знаешь, что может сделать с человеком страсть.

Рене долго смотрел на сестру.

– Ты не веришь в то, что Кэмерон может тебя полюбить, поэтому не позволяешь себе расценивать собственные чувства, как нечто большее, чем простое желание. Так бы я тебе сказал, если бы ты меня спросила.

– Я тебя не спрашивала. – На глаза Жозетты навернулись слезы. – Мы говорим о мужчине, который может быть мертв. Если он выживет, то уедет отсюда. Он не раз называл себя заблудшей душой и повторял, что хочет найти себя. Ради всего святого, не мог бы ты оставить все, как есть?

Рене ничего не ответил. Просто смотрел на сестру.

Она подняла иголку, но ее пальцы по-прежнему дрожали. Жозетта вновь бросила иголку на живот Рене.

– Где, черт возьми, Вивьен? Бедная Алексия. Ей столько пришлось пережить. Если мы приедем туда и опоздаем… если она потеряет отца…

Рене сдвинул брови.

– Мы? Я один повезу Алексию к отцу.

Сознание Жозетты заледенело, а потом раскололось на сотни осколков.

– Конечно. Я решила поехать вместе с вами в случае… в случае если ей понадоблюсь. – Теперь у Жозетты задрожали колени. – О господи. Нужно же сообщить об этом кузенам Кэмерона.

Жозетта потерла лоб и снова принялась расхаживать по кухне.

– Кого мы можем послать к ним в столь ранний час? Наверное, я должна…

– Перестань, Жозетта. Ты влюблена в него. – Рене протянул к ней руку. – Иди ко мне.

Однако Жозетта покачала головой.

– Не могу. Иначе просто рассыплюсь на куски и уже никому не смогу помочь.

Неужели Рене прав? Неужели она действительно любит Кэмерона? Она думала, что любит, когда была настолько юна, что еще не понимала значения этого слова. Но, возможно, ее наивное сердце уже тогда распознало правду. Ее увлеченность Кэмероном была лишь семенем, которое теперь проросло и расцвело пышным цветом. Осознав это, она уже не могла себе лгать. Она должна поехать к Кэмерону.