— Моя зима.

— Зима? — переспросила голубка.

— Когда-нибудь поймешь, о чем я.

Загадочно подмигнул ей и защекотал ребра. Соня стала вырываться из рук, убежала из кухни, забралась на кровать. Я поймал ее не сразу, только после третьего круга по комнате. Поймал и повалил на ворсистый ковер под звонкий смех, снова целуя, утопая, растворяясь в моменте, времени и пространстве.

Здесь были только мы вдвоем. Наш мир под куполом натяжного глянцевого потолка, в стенах с розовыми обоями. Здесь были только мы вдвоем, и так много всего было между нами. Чувства переполняли меня. Я даже испугался такой мощи, но Соня нежно поцеловала, разделив страхи на двоих.

— Никаких секретов, значит? — серьезно спросила она, а я, не задумываясь, кивнул. — Тогда нам предстоит до-олгий разговор.

Без всяких сомнений. За спиной у каждого из нас скопился слишком большой груз, но, возможно, впервые в жизни я был готов побороть любую преграду.

— Обо всем потихоньку. У нас есть время обсудить все.

— Начнешь?

— Как скажешь.

Глава 29 Оттепель

Я зарегистрировался в гостинице и закинул вещи в номер. Пока ждал Соню, вышел на балкон и не узнал вид. Многое с тех самых пор изменилось: слева отстроили огромный футбольный стадион, половину обзора на реку закрыло несуразное здание, судя по названию, восточного ресторана, да и в целом набережная преобразилась и стала более людной. И да, я снял тот же номер, что и семь лет назад. На самом деле, я выбирал его и позднее, когда был в городе уже проездом, но все равно уже очень давно.

Соня позвонила через два часа, я забрал ее с центральной площади. Поймал опять увлеченно разговаривающей по телефону, и это снова вывело из себя. С кем она ворковала? Понимал, что в ее жизни никогда не было меня, но теперь все изменилось. Так что за черт?

Когда приблизился к ней и обнял за талию, голубка вздрогнула и быстро закончила разговор. Сразу заметно потухла, будто была чем-то расстроена. Мне это не понравилось, но я удержался от расспросов.

— Все в порядке? — лишь спросил.

— Д-да, дома суматоха, отец уезжает, маме не перезванивает лечащий врач и… много всего. Но да, в порядке.

Соня вымучила улыбку, а я взял ее за руку и постарался проглотить сомнения. Только вот они стали поперек горла.

— Возьмем кофе? — предложил и кивнул в сторону небольшого кафе.

Может, американо выручит?

Погода благоволила нам, когда мы с горячими напитками в руках вышли на прогулку по парку. Солнце выглянуло из-за хмурых облаков и нагрело воздух, хотя мне и прежде не было холодно рядом с голубкой.

Ветер трепал ее волосы. Губы, не тронутые помадой, слегка покраснели. Я наблюдал за ней, пока она молча смотрела по сторонам, еще витая где-то далеко.

На лестнице, что вела к главной аллее, Соня неожиданно споткнулась, и я подхватил ее, прижал ближе к себе. Мы замерли, а вскоре, будто оттаяв, рассмеялись вдвоем. Голубка поцеловала меня, а я ответил, и снова мы остались на всей планете одни.

— Ты действительно хочешь гулять? — зарываясь холодным носом за воротник пальто, прошептала в шею Соня. — По твоему взгляду не скажешь.

Улыбнулся.

— Конечно, я предпочел бы запереться с тобой в спальне. Но тогда мы найдем массу занятий интереснее, а ты вроде бы как сама утверждала, что нам жизненно необходимо поговорить.

— Ага, — кивнула и отпила еще невероятно сладкого капучино, который успел распробовать на ее губах.

К диалогу я подготовился, поэтому, когда ее взгляд упал на мое запястье, снова покрытое браслетом, начал первым.

— Тогда я был женат, мы еще жили здесь, на Западной. Я вернулся из долгой командировки раньше и решил удивить жену, — замолк, а затем поправил себя, — бывшую жену. Как сейчас помню: купил больше сотни красных роз — Лиля очень любила эти цветы — и бутылку каберне. Приехал домой, принял душ, пока она не вернулась с работы и… в общем, в ванной комнате я нашел тест на беременность. Положительный.

Пока говорил, не смотрел на Соню, потому что ненавидел сочувствие в глазах других. Хотел быстрее покончить с этим, поэтому продолжил.

— Те полтора часа до ее прихода я был самым счастливым человеком на земле.

Ощутил теплую ладошку в руке. Соня переплела наши пальцы, и это, на удивление, не вызвало отторжения во мне.

— Только домой она вернулась с другим, меня же не должно было быть в городе. Я сумел лицезреть целое представление с лучшим другом в главной мужской роли.

Непроизвольно сжал кисть голубки сильнее, она ахнула.

— Прости, — поцеловал костяшки ее пальцев, — прости.

— Ничего, мне не больно. Это… Влад, это ужасно.

Я снова отвел взгляд, иначе не сумел бы договорить.

— Она сказала, это его ребенок. И что давно собиралась от меня уйти. Даже обрадовалась, что все так вышло и ей больше не нужно было ломать голову, как все закончить. Я пытался ее остановить. В тот момент я считал, что не смогу и не захочу жить без нее, но, как видишь, не сдох. Теперь понимаю, насколько глупо себя повел.

Отнял руку и указал на татуировку с цифрами.

«X.I.X.»

— Это день, когда случилась моя маленькая смерть. Десятое января десятого года. Я сделал тату, чтобы не повторять ошибок и не забывать, что мне был дан второй шанс. Ведь для чего-то он был дан?

Только произнеся последнее слово, осмелился посмотреть Соне в глаза. И понял, что зря боялся, она не другие. Никакой жалости или наигранного сочувствия, что я презирал, никаких стонов или возмущений в стиле «какая гадина твоя жена» или «что за друзья у тебя, Влад». Только решимость во взгляде и бескрайняя нежность в прикосновениях.

— Чтобы нашел такое счастье, как я, — широко улыбаясь и хлопая ресницами, заявила голубка.

— Без сомнения, — довольно ответил.

Мы прошли дальше к фонтану, наслаждались молчанием, притирались к обществу друг друга. Мне нравилось, как Соня аккуратно касалась моего локтя, привлекая внимание, или морщила нос, когда замечала, что смотрю. Хотел бы я обсудить с ней еще многое, но выдохся, вскрыв старую рану. Какой же чертовски глубокий порез на сердце остался от Лили! Я и не знал. Пожалуй, впервые произнес вслух то, что так долго снилось в кошмарах, и наконец нашел край. Нужно было порадоваться хотя бы этому.

Мы сели в машину, так и не заговорив. Я вдавил педаль газа, включил тихую музыку по радио и ощутил невообразимое спокойствие. Может, это и было «счастье»? Когда не нужно выдумывать поводы для разговора, когда можно без цели ехать в тишине города, когда можно просто наслаждаться временем вдвоем без оглядки на статусы, прошлое, без планов на завтра — хотя они у меня уже определенно имелись.

Я ухмыльнулся, подъехав к парковке гостиницы. Реакция Сони не заставила ждать — и все же чувствовала она так искренне, как ребенок.

— Это же…

— Да, — подтвердил я. — Хочу переписать историю.

Дальше все пролетело, как один миг, первый акт быстро закончился, и мы взяли антракт. Вышли на застекленный балкон в махровых халатах, я разлил по бокалам вино.

Сейчас на улице было темно и по-другому, да и чувства на сердце поселились иные. Одно оставалось неизменным — с Соней по-прежнему было тепло. От нее веяло этой невозможной теплотой, которую я не встречал более и отчасти из-за которой предложил семь лет назад встретиться вновь — после Лили не держал за правило. И пусть сейчас понимал, что голубка была достойна гораздо большего, на тот момент ничего сверху добавить просто не мог.

Как хорошо, что я получил этот второй шанс. И как жаль, что мы потеряли столько времени впустую.

Последнюю фразу я произнес вслух. Соня смотрела в самую душу и без слов вытягивала из меня все, что прятал глубоко внутри. И я покорно признавался в том, что был нехорошим человеком, извинялся за боль, что причинил, объяснял, что не мог иначе — с разорванным в клочья сердцем по-другому не живут. А Соня, она…

— Я ведь пришла тогда, — как гром среди ясного неба прозвучали ее слова.

— Прости? — даже переспросил я, она кивнула.

— Да. Опоздала, но пришла.

Ничего не понял, сжал кулаки.

— Как такое возможно?

— Я не нашла тебя в ресторане и поднялась в номер, — произнесла, смотря вперед на темную водную гладь и покачивая бокал в руке. — Ты был не один.

Ее глаза выстрелили в упор. Твою ж!

Это значило… значило, что во всем был виноват только сам. Разгадка навалилась разом, снесла меня с кресла прямо к ее ногам.

Соня погладила мои волосы, слегка улыбнулась.

— Что было, то было, Влад, я не…

— Да ничего не было! — взорвался я, крепко стиснув пальцами бедра.

Уронил голову ей на колени, даже не дышал, а потом просто расхохотался в голос. Гребаная судьба издевалась надо мной всю жизнь!

Голубка притихла, я схватил ее руки, стал целовать ладони, пальцы, прижал их к своим щекам.

— Ничего, — повторил прямо в глаза. — Пусть это уже не столь важно, но я хочу, чтобы ты знала. Я был так зол на тебя тогда! Ты стала первой, кого я захотел увидеть во второй раз, и не пришла. Прости меня, знаю…

— Перестань! — серьезно заявила Соня.

Я потянулся к ее лицу, расцеловал скулы, губы, брови. Не мог остановиться, был одержим.

— Сон мой, я пригласил девушку к себе в номер, а затем выгнал взашей. Господи, я был ужасен в те времена. Сколько же всего натворил!

Я встал, подошел к окну и открыл его. Мне не хватало воздуха, чтобы дышать. Вдохнул, чтобы не задохнуться.

В голове роились мысли: что упустил годы и что обрел через столько лет. Только подумал о том, что в прошлом мог все испортить, что перерыв, возможно, и сыграл в мою пользу, как ощутил холодные ладошки, забирающиеся под халат. Обернулся к Соне и поцеловал в лоб.