Утром звонила Инна, сообщила, что к моему отъезду все готово: Максу открыли визу, самое необходимое было упаковано для отправки, решился вопрос с оплатой и жильем, а также общим объемом работ. Оставалось закрыть вопрос с билетами и уже на следующей неделе покорять Марсель. Вот только с голубкой я по-прежнему не переговорил.

Я все сильнее сходил с ума, гадая. Поедет или нет? Захочет ли? Сумеет? Странно, но первое, что я вспомнил, подумав о ней: Соня ведь с трудом изъяснялась на английском. Вроде бы ерунда, но даже такие мелочи играли против нас.

Правда, когда я представлял, как свожу ее в Париж, который запомнил и который любил, угощу самыми вкусными круассанами на Елисейский полях, все сомнения улетучивались в один миг.

И тем не менее, что-то не давало покоя. Я не первый день вспоминал священника Ральфа из «Поющих в терновнике». Это была любимая книга моей матери, она то и дело цитировала строки оттуда, сравнивала знакомых с героями. Я прочитал ее много раз, чтобы лучше понять маму, чтобы говорить на одном языке, но та, будто назло, только сильнее развела нас. Я так и не принял то, с каким пылом моя мать осуждала Ральфа, который выбрал служение церкви и призвание вместо любви. Всегда считал, что Ральф поступил правильно, и всем сердцем ненавидел Мэгги, главную героиню, за то, как она испортила своей любовью жизнь и себе, и ему.

Я с детства знал, что никогда не сверну с дороги к заветной цели, даже при Лиле не возникало никаких сомнений. Но вот сейчас впервые задумался, и эта мысль меня напугала: сумел бы я все оставить ради Сони? Отказаться от мечты, от Марселя? И ведь зачем гадал — я был уверен, что ее осчастливит приглашение. Но осознание уже накатило с полной силой, сбивая с ног всю твердость и уверенность в простых истинах: наверное, если бы голубка этого захотела… наверное, я бы смог.

— Влад, ты вообще здесь?

Козлов щелкнул перед лицом пальцами, возвращая меня за стол.

— Извини, отойду на минуту.

Я подхватил телефон и набрал номер голубки, которую неожиданно заметил на другой стороне улицы с блондинкой и маленькой темноволосой девочкой, судя по всему, сестрой.

Может, освободилась раньше? Вроде бы говорила, будет наводить красоту до вечера. Слушал гудки, а грудь распирало от жара. В висках пульсировало: я все ради нее смогу.

Заметил, что Соня посмотрела на экран и как-то растерялась, отошла в сторону.

— Привет, — поздоровалась вроде бы обычным тоном.

— Привет, — я напрягся, — ты в салоне еще?

— Да, — соврала она, а я ничего не понял. — Не могу сейчас говорить. Встретимся в шесть у меня?

Я сверлил ее тонкую фигуру взглядом. Казалось, я так зол, что она должна была почувствовать и на расстоянии. К чему вся эта ложь?

— Хорошо? — переспросила мило. — Скучаю по тебе.

— Хорошо, я тоже, — ответил быстро и нажал отбой.

Осталось дожить до шести вечера и не убить никого за это время.

Обед с Козловым пришлось закончить, потому что я был уже не в форме для бессмысленных разговоров, сел в машину и объездил полгорода. Высадился на набережной в малолюдном месте, забрался на капот и под неслабыми порывами ветра стал ждать, накапливая в себе злость.

Когда очнулся, весь продрог от холода, а часы перевалили за шесть. Кажется, пора было внести ясность в наше общение.

Вошел в квартиру к Соне, и все внутри сжалось от ощущения дома и уюта. Она, весело напевая, подскочила ко мне и прижалась к губам, но я отстранился и не дал углубить поцелуй. Избегая взгляда, наклонился развязать ботинки, а затем сразу прошел в ванную комнату, закрылся и плеснул холодной водой в лицо.

Невообразимая хрень творилась со мной. Бросало из стороны в сторону, хотелось орать, бить посуду и в то же время нежно брать голубку в каждом углу этой долбанной квартиры!

Зачесал мокрой ладонью волосы назад, глянул в зеркало и усмехнулся — на меня смотрел незнакомый мужик со сдвинутой крышей и холодным пламенем в глазах. Наверное, так великие мастера и творили шедевры — из-за таких вот невозможных муз.

Не нашел полотенца на нагревателе, открыл нижний ящик, где обычно лежали свежие из сушки, но и там оказалось пусто. Заглянул на верхние полки над зеркалом и удивился, обнаружив пузырек с таблетками. Я слишком хорошо разбирался в них, чтобы не понять, какая дрянь передо мной.

Схватил и вылетел в коридор, как вихрь — сминая все на пути.

— Влад, ты ужинать будешь? — услышал из кухни и направился молча туда.

— Что за таблетки?

Бросил склянку на стол, та прокатилась по поверхности и со звоном упала на пол.

— Успокоительные, — последовал бесстрастный ответ.

— Откуда они и для чего тебе?

Я знал, что эта дрянь сильнодействующая, а еще вызывает зависимость почти как наркотик.

— У меня есть рецепт врача, если ты об этом, — Соня скрестила руки на груди, но оставалась невозмутимой.

— И как долго ты их принимаешь? Они же сжирают твой мозг! — только на последнем слове осознал, что орал, надрывая легкие.

Соня покачала головой.

— Если бы ты внимательно посмотрел на дату, то понял бы, что они просрочены. Принимала их раньше на постоянной основе, но они мне больше не нужны.

Я буравил ее взглядом, и ведь ни одна мышца на лице не дернулась. Сейчас я был землетрясением, а она многовековой крепостью со сваями, вдолбленными в само земное ядро!

Со всей силы пнул таблетки в сторону мусорного ведра, выругался далеко не художественным языком.

— Влад! — В ее голосе прозвучало предупреждение.

Мне было уже стыдно за цирк, что устроил, но еще больше я злился из-за всей этой недосказанности между нами.

— Что, не нравлюсь?

По глазам видел, что она недовольна. И ведь предупреждал же, что не так хорош, как себе вообразила. Зачем было идеализировать меня?

Сковородка зашипела, Соня подхватила деревянную лопатку и развернулась к плите, перемешала грибы, кажется.

— Прости, — произнес ей в спину, так говорить было гораздо проще, когда не видел укора в глазах. — Просто знаю, какая гадость эти таблетки и что они делают с нормальными людьми. Не пей их.

Постоял в тишине с минуту.

— Лучше поеду в гостиницу, останусь там сегодня, — сказал и сразу вышел из кухни, пока не передумал и не натворил что-нибудь еще.

Не хотел потерять ее, а сейчас в полной мере ощутил, что мог.

Какого черта я злился? Если она была не в том месте и не с теми людьми, значит, у нее на то имелась причина, ведь так? Или нет?

Бежал от нее как можно дальше, чтобы не задеть осколочной.

— Влад! — послышалось позади, когда уже надел пальто и сделал шаг к двери.

Застыл. Застыл, а после обернулся.

Мы смотрели друг на друга пристально. Грудь ходила ходуном и у меня, и у голубки.

— Я люблю тебя.

— Поедешь со мной во Францию?

Произнесли одновременно и оба замолчали.

Глава 32 Забирай этот город

После слов признания девушка по логике вещей должна согласиться на романтическую поездку с объектом воздыхания, так ведь? Ну, собственно, я был железно уверен в этом.

— Франция? — переспросила Соня, а у самой загорелись глаза. — Я никогда не видела Эйфелеву башню.

— Сон мой, я все тебе покажу.

Не выдержал расстояния между нами, сгреб голубку в объятия, поцеловал макушку. Нет, я бы точно двинулся без нее за эту ночь, куда только порывался?

— Мы поедем в Марсель, там основная работа. Но я обязательно отвезу тебя в Париж на выходные, всего час на самолете. Париж — душа любого художника. За полгода мы успеем все.

В голове уже бушевала акварель, рисовались образы. Соня со своей дивной, чувственной красотой вписывалась в любой представленный мной пейзаж. Яркая девочка на фоне разноцветных зданий на улице Кремье или утопающая в зелени улицы Термопиль. Нужно будет обязательно купить ей берет!

— Полгода? — мысли растворились в воздухе, когда услышал ее тревожный голос.

Голубка подняла на меня испуганные глаза и отпустила, будто обожглась.

— Это срок контракта, — ответил пока еще спокойно, но шестое чувство подсказывало, что мне не понравится дальнейший разговор. — Если тебе нужно будет полететь домой на время, я помогу, не переживай.

— Влад, полгода — это долго.

Я видел ее дрожащие ресницы и чувствовал, как затряслись мои руки. Сжал в кулаки, чтобы унять озноб.

— Ты о чем? Полгода — это крохи, если собираешься прожить с человеком жизнь.

Зеленые глаза расширились, губы распахнулись, но Соня тут же замотала головой.

— Я не об этом.

— Подожди, — перебил я, начиная злиться по новому кругу. — Ты только сказала, что любишь меня, а теперь говоришь, что полгода — это слишком много?

— Я. Не. Об этом.

Соня сердилась тоже, даже щеки покраснели, скулы выделились сильнее.

— Здесь у меня стабильная работа, которую я не собиралась бросать, — продолжила уже ледяным тоном. — А еще у меня есть семья, и им сейчас непросто! Отец уехал, а мама… мама не справится одна. Влад, у меня есть обязательства! И если ты меня любишь, действительно любишь, то должен считаться со мной, а не обрушивать на голову эту новость, как… как…

— Может, просто увидела, что я не принц, которого ты себе придумала?

Каждое слово звенело в тишине.

— Может, ты просто не хочешь?

— Хочу, но…

Чертово дежавю. Пелена опустилась на глаза, вспомнил прошлое. Вспомнил, как Лиля собирала чемодан в ту роковую командировку и парировала любой мой довод.

— Влад, это важно для меня, неужели не понимаешь?

— А выставка важна мне. Я впервые участвую где-то, знаешь же, как долго к этому шел. Ты божилась появиться со мной на презентации.