- Не обижаешь мой Огонек? - прищурившись спрашивает старушка.

- Огонек? – Даня переводит взгляд на меня, и я читаю в его озорных глазах, что я совсем не Огонек, и я даже думаю, что он назовет меня ведьмой вслух, но Даня сдерживается и снова поворачивается к бабуле, - да она же все вокруг спалит, если ее обидеть.

Бабушка смеется, и я вижу, что Даня пришелся ей по вкусу. Вот, вот. И я так повелась.

Мы еще долго сидели втроем и болтали о разной чепухе. Родители уехали. Они сначала возмущались тому, что я останусь с бабушкой, но потом смирились. Звали Даню ночевать, но он отказался.

Когда время подошло к десяти, Даня засобирался домой, и я вышла его проводить и тут же оказалась прижатой к стене его крепким телом. Ноги тут ослабли, а бабочки в животе подняли свои маленькие головки.

- Дань, мы же в больнице, - попыталась сопротивляться я, хотя, как и всегда начала таять от его близости.

- Я помню, Огонек. Просто не доживу, наверное, до того момента, когда окажусь в тебе, - его горячее дыхание обжигает мою шею, слишком интимные слова отдаются спазмом в животе. Все, что я могу, так это нервно сглотнуть, – один поцелуй, и я уеду.

Его губы мягкие и нежные. А поцелуй легкий и как всегда головокружительный. Я снова теряюсь от его медленной ласки языком. И ловлю себя на мысли, что хочу еще больше, еще сильнее, что и пытаюсь показать ему, отвечая ему слишком активно.

- Тссс, сладкая. Я же не железный, - Даня прерывает поцелуй и зарывается носом в мои волосы.

А мне так мало, что я от нехватки его поцелуев я настолько теряю голову, что говорю ему то, о чем жалею в ту же секунду:

- Дома полно девочек, с кем можно снять напряжение.

Даня поднимает голову, смотрит слишком уж проникновенно глаза, и не отводя взгляда говорит:

- Тебя одну хочу. До одури. Поэтому буду ждать. Буду примерным мальчиком, а ты примерной девочкой. И выкинь из головы всякую херню, иначе выпорю.

Да нет у меня ничего подобного в голове. И не то, чтобы я простила и забыла его измену, просто она осталась как будто в другой жизни. Просто не хочу с ним расставаться. И тоже его хочу.

Даня снова целует меня. И я снова в его власти. Снова наслаждаюсь вкусом его губ и хочу, чтобы это длилось вечность.

Но Даня находит в себе силы и отрывается от меня.

- Позвони, как приедешь.

- Хорошо, - обещает муж, и не оглядываясь, уходит.

А еще долго смотрю ему вслед, думая какие же у нас все-таки сложные и запутанные отношения. Нас за все время, кидало как на качелях, из стороны в сторону. От ненависти дружбы, от дружбы до холодного противостояния, а потом и до постели добрались. Только я не знаю в какую категорию отнести эту постель. В страсть? В любовь? Или в какую-то новую игру, в которой я пока что не знаю правил?

Бабушка отвлекла меня от раздумий, и мы разговаривали с ней до полуночи. Обсуждали деревенские сплетни, новости в политике и кучу всякой ерунды. И я наболталась так, что уснула без задних ног и пропустила Данин звонок в четыре утра. За то душу приятно грело его сообщение:

«Я дома. Устал, как папа Карло. Хочу спать. Вечером позвоню. Не хандри, Огонек. Все будет хорошо.»

А потом наступили осенние будни, которые я проводила с бабушкой, а ночевать ездила домой. Бабушка очень быстро шла на поправку, и врачи обещали выписать ее в скором времени. И я уже готовилась к отъезду, как позвонила одногруппница из универа и сообщила, что сессия идет полным ходом, а я на ней отсутствую. Не знаю, мне забыли выслать уведомление, не знаю, оно затерялось. Но облом был наикрутейшим. Я так скучала по Дане, что просто чуть не разрыдалась. И готова была рыдать в трубку, когда звонила Дане, с которым мы разговаривали каждый вечер по телефону.

Он сдержал обещание и позвонил в тот же вечер. А потом наши разговоры были, как ритуал перед сном. Обсуждали все, что можно. Что нельзя было обсуждать, Яроцкий мне запретил даже думать, не то, что говорить.

- Насть, прекрати меня соблазнять, - попросил он, когда я не задумываясь спросила начала рассказывать о новой купленной пижаме, и от хрипоты в его голосе, не поняла, как сама начала судорожно сжимать бедра, - не хочу по телефону. Хочу в реальности сам трогать и целовать. Да и если понравится, замучаю тебя сексом по телефону. А мне понравится, поверь.

Но тогда он не знал, что мне придется задержаться еще на три недели. И теперь, когда я ему сообщила эту неприятную новость, он просто застонал в трубку:

- Блииин! Ведьма, я точно тут рехнусь!

Но видимо мой расстроенный голос не дал ему расклеиться, и он стал для меня поддержкой. Болтал без умолку, смешил и всяческими способами пытался поднять мне настроение. А потом вообще каждые три дня начал слать цветы. Вот я офигела, когда, проснувшись утром обнаружила цветы на столе от Яроцкого с пожеланиями отличного дня и хорошего настроения. От счастья я вся светилась. И не могла скрыть своих чувств. Даже бабушка, которая после больницы временно жила у нас, заметила:

- Ну, ну! Асадов ей нужен.

А мне было все равно. Получать цветы от любимого мужа – это было так здорово. Я от счастья даже начала его благодарить каждый раз, отправляя ему фото с полученными букетами.

А где-то на пятом букете я получила от него еще и послание.

«Прости за август»

Я сразу поняла за что Даня просит прощения. И не знала, как реагировать. Мне так не хотелось портить наши новые отношения этим воспоминанием, но, видимо, рыжему оно тоже не давало покоя. Я ничего не ответила, лишь отправила ему очередное фото. Даня тоже никак не отреагировал. И больше ничего подобного не присылал.

Я правда первое время после этой записки снова возвращалась в тот день, и понимала, что мне до сих пор больно. Не так, как раньше. Но осадок не хотел исчезать, и я бы, наверное, себя извела этим воспоминанием, но осознание того, что мы так увлеклись нашими обидами, что я забыла про Данин день рождения в августе, заставило меня содрогнуться и выкинуть из головы все, что там накопилось за эти дни. Это был такой промах с моей стороны. Не поздравить мужа с днем рождения. И он даже никак не намекнул мне тогда. Боже, как некрасиво получилось. Конечно, тогда Даня от меня ничего не заслуживал, тем более какого-то подарка, но это не значит, что не нужно было его поздравлять. Времени с сессией не было совсем, и я решила этот вопрос отложить до своего возвращения домой.

Домой? Да, теперь город Дани стал моим домом. Я и сама не заметила, как влюбилась в местные красоты, в дом, в котором мы жили. И мне сложно было представить, что мой дом может находиться где-то в другом месте.

Для начала я решила сделать сюрприз Дане – вернуться на два дня раньше, чем планировала. Пришлось ехать поездом, так как машина осталась дома, а потом добираться на такси.

Вернулась я поздно вечером и дом меня встретил тишиной. Хотя машина Дани стояла во дворе. Раздевшись и оставив свою сумку внизу я с разу направилась к мужу в комнату. Знала, что он не услышит мои шаги, но все равно кралась, как воришка. И не зря.

Дверь в комнату Дани была закрыта неплотно и оттуда доносился женский игривый смех.

Мне, кажется, у меня сердце остановилось, а потом снова застучало с космической скоростью. Я отскочила от его комнаты, как ужаленная и сразу же направилась в свою, потому что в голове творилось такое, что я вряд ли могла что-то сейчас понять. Я не могла поверить, что Даня кого-то привел в наш дом. Но я сама все слышала, и мое неверие всего лишь отторжение действительности, в которой Даня мне снова изменял.

Боже, какая же я дура. Я ведь этот месяц жила им одним. Дышала только им. Ждала этой встречи. А теперь снова бежала.

Остановившись по середине комнаты, решила, что не побегу. Что не позволю вытирать об себя ноги. С намерением намылить его рыжую задницу, я вернулась и уверенно зашла в комнату мужа. Будь, что будет.

Как же колотилось мое сердце. Так ведь и до инфаркта не далеко.

А эта рыжая задница просто лежала на животе и сложив голову на руках с сонным выражением лица, смотрела что-то в ноутбуке. Правда после моего эффектного появления дернулась и уставилась на меня не верящим взглядом.

А вот я чувствовала себя непроходимой дурой. Но это не помешало мне заняться нашим с Даней любимом делом – сверлить друг друга глазами и молчать.

Данька снова лохматый, какой-то весь домашний и такой родной. Безумно хотелось кинуться в его объятия, прижаться, вдохнуть уже полюбившийся запах и никогда не отпускать. Но я просто стояла и смотрела.

- Извини, я просто думала у тебя гости, - с каким-то облегчением выдохнула.

Как же неловко мне было сейчас. Ворвалась с намерением разгромить тут все, а теперь даже не знала, что сказать.

- Угу, гости, - пробормотал Даня и притянул меня к себе.

Вот это был поцелуй! Жаркий, высасывающий, до стонов. Даня прижимал меня так сильно, что кости хрустели. А я кроме пьянящего головокружения ничего не чувствовала. И даже не поняла, как оказалась на кровати под его сильным телом.

Даня рычал, покрывая мое лицо поцелуями. Его губы спустились на мою шею, и я почувствовала легкие укусы, от которых сама не смогла сдержать стоны. Его бедра так прижимались ко мне, что мне казалось, что на нас не было одежды. Живот пульсировал от желания. Каждое прикосновение отзывалось в теле электрическими разрядами. И ощущения были настолько яркими, что на все, что я был способна, так это выгибаться ему навстречу, требуя большего.

- Останови меня! – прошептал куда-то в шею Даня, - или твой первый раз будет жестким.

Остановить? Да я с ума сейчас сходила. Я так его хотела, что мне было все равно, каким будет мой первый раз.

- Я хочу сейчас, - выдохнула ему в ответ.

Даня просунул руки под мою попу и жадно прижал меня к своим бедрам так, что я могла лишь хватать ртом воздух. Его каменный член упирался в мою промежность, заставляя меня извиваться под ним.