Может быть, именно этот гигант и прикончил Эгберта. Выживший юноша рассказал, что норманны подло напали на них из укрытия и перебили всех честных нортумбрийцев. Она заставила себя выбросить эту картину из головы и сосредоточиться. Все оказалось намного хуже, чем она думала. Ее жизни и впрямь угрожает опасность.

— Муж действовал вопреки моим советам. Все, кто остался в замке, не нарушали клятвы. Уверена, что Хальвдан из уважения к моему отцу подразумевал брачный союз. — Эдит протянула руку. — Покажите мне указ.

Он вновь окинул ее взором своих синих глаз, на этот раз более внимательно. Она знала, ее трудно назвать привлекательной: слишком худая, слишком угловатая, с острым подбородком и руками, не белоснежными, как у истинной леди, а перепачканными чернилами. Кровь прилила к ее щекам. Она достаточно натерпелась от мужа, обожавшего напоминать, сколь мало в ней женственности, но терпеть оценивающий взгляд этого норманна было еще унизительнее.

— Никаких условий там нет, леди, — заявил он. — Хальвдан отписал мне земли и все, что на них стоит. О женитьбе не шло и речи. Король знает о моем отношении к браку и о том, какую женщину я выберу в жены.

— Значит, я ошиблась, — с горьким комом в горле прошептала она и через силу сделала реверанс. Один-единственный взгляд и он отверг ее.

— Именно так. Теперь, когда этот вопрос закрыт, я объявляю себя сюзереном этих земель. — Он шагнул вперед и с грохотом ударил топором о каменный пол.

Ее мысль лихорадочно заработала. Всего лишь сюзереном? О, к этому они привыкли. О таком чуде она не смела и мечтать. И с чего она вообразила, что он хочет на ней жениться?

— Мы с радостью заплатим вам дань, если вы представите доказательство своих слов. Прошу прощения, норманн, я нечасто общалась с вашими соплеменниками, и возможно произошло недопонимание из-за недостаточного знания языка. У вас есть послание или свиток, где сказано, сколько мы обязаны выплатить?

— Вы как будто меня не поняли, леди. — Норманн сжал рукоять топора. — Земли Эгберта Бретонского конфискованы. Он восстал против законного короля. Вы лишены всех прав, но я не держу на вас зла. Если соберетесь без проволочек, я отпущу вас с миром.

Эдит услышала потрясенное перешептывание слуг за своей спиной. Слезы обожгли веки. Это был ее дом, ее земля и ее люди. Она никогда не настраивала Эгберта на мятеж. Какая несправедливость.

Возглас протеста замер у нее на губах. Нужно тщательно подобрать слова. Эгберт стоял во главе восстания до самого конца и, насколько она понимала, пал последним. Благородная смерть, как прошептал умирающий юноша.

— Но я не мятежница. Земли записаны на мое имя и останутся таковыми, пока король не пришлет указ, где говорится обратное. Насколько я знаю, Хальвдан человек чести. — Она скрестила руки. Надо выиграть время. — Не знаю, как заведено в ваших краях, но здесь, в Нортумбрии, нам нужны доказательства покрепче, чем обоюдоострый топор и выбитая дверь.

Она вызывающе смотрела на норманна, стараясь не обращать внимания на его топор и на то, как он потирал пальцами рукоять. Один удар, и ее голова покатится по полу — именно так, по слухам, викинги расправлялись с непокорными.

Сердце стучало у нее в ушах, пока она ждала его ответа.

Тишину нарушил оглушительный хохот его дружины.

— А эта леди с характером, — крикнул один из воинов. — Немногие осмеливаются спорить с Брандом Бьернсоном.

— И очень жаль, — как можно более ровно ответила Эдит, хотя от страха у нее подкосились колени.

Худшего нельзя и придумать. На ее земли предъявил право сам Бранд Бьернсон, один из самых жестоких норманнских воинов, именем которого пугали непослушных детей. У нее перехватило дыхание, и, когда он поднял топор, она решила, что настал ее смертный час.

Не двигаясь с места, норманн не сводил с Эдит горящих глаз. Она заставила себя поднять голову и встретить его испытующий взгляд.

Наконец он опустил топор, и его плечи расслабились. Эдит выдохнула. Она будет жить. От пережитого волнения у нее закружилась голова.

— Сожалею, леди, но вы не правы. Замок и земли принадлежат мне. — Он вытащил из-за пазухи свиток пергамента. — Король ожидал, что в моих словах могут усомниться. Здесь все изложено и скреплено печатью. Позовите священника, чтобы вам зачитали вслух.

— В этом нет необходимости. Отец научил меня читать. — Он вопросительно посмотрел на нее, и она пояснила: — Он не очень-то жаловал нашего священника.

— Мудрый человек.

Эдит развернула пергамент, и слова поплыли у нее перед глазами. Имущество Эгберта, включая замок и земли, было действительно конфисковано в пользу Бранда Бьернсона. В указе король даже не удосужился обратиться к ней лично. Она и впрямь была для него никем.

Слезы сдавили ей горло. Все кончено. Жаль, что нельзя свернуть Эгберту его жирную шею. Как же просчитался отец, устроив ее брак с таким человеком. А ведь земля могла принадлежать ей одной.

— Возможно, земли теперь и ваши, но сможете ли вы завоевать людские сердца? Я не слышала, чтобы викинги засиживались на одном месте. Наверняка король вновь призовет вас на службу, — сказала Эдит, не успев обдумать свои слова и испугаться. — Я прочитала пергамент и готова платить вам дань в разумных пределах. Я знаю своих людей и свою землю.

— Люди любят вас, несмотря на то, что все их мужчины мертвы? Как можете вы гарантировать, что они не восстанут против Хальвдана или его законных преемников?

— Я уверена в этом. — Эдит вздернула подбородок. — Моя семья возделывала эти земли еще со времен римлян. Наш народ всегда оставался честен и верен. Все бунтовщики ушли с моим покойным мужем. Никто из них не вернулся.

Его губы искривила сардоническая усмешка.

— Как по мне, так сытые животы гарантируют верность куда сильнее, чем кровные узы или традиции.

По рядам викингов пронесся смешок:

— Разве может народ повиноваться женщине?

Эдит стиснула зубы, пропуская мимо ушей это замечание, слишком похожее на речи Эгберта. Она докажет, что этот норманн ошибается, так же, как много раз доказывала неправоту супруга.

Жестом она приказала слугам молчать.

Куда она могла податься? В монастырь? Чтобы гнуть спину словно рабыня, чем временами запугивал ее Эгберт? Иного будущего у нее нет, коль скоро она лишилась всего. Лучше уж умереть от топора варвара, чем медленно сгинуть от голода. У нее остался последний шанс.

— Вы должны дать мне возможность доказать правоту моих слов. Я могу быть полезной. Вы воин. Разве вы знаете, как управлять большим поместьем? А я знаю. Проверьте меня!

Глава 2

Мольба звонким эхом разнеслась по залу. Теперь ее судьба зависела от решения Бранда Бьернсона.

— Мне не нужны помощники. — Уголки его губ поползли вверх, словно эта мысль показалась ему забавной. Он отрывисто усмехнулся, и воины подхватили его смех.

Эдит нахмурилась. Она ожидала чего угодно, только не насмешек.

— Я говорю совершенно серьезно.

— Я оставил сражения в прошлом, леди. Король поручил мне другую задачу. В этих краях слишком долго гнездились предатели, поэтому я прибыл, чтобы установить здесь мир. Силой, если потребуется. В память о лояльности, которую вы и ваш отец выказывали моему королю, я разрешаю вам удалиться в ближайший монастырь. В пути вам будет обеспечена безопасность.

— То есть вы знаете, как наилучшим образом управлять замком и фермами?

Его синие глаза потемнели.

— Судя по тому, что я видел, это несложно. Если, конечно, вы не назовете причины думать иначе.

Эдит вздрогнула. Он раскрыл ее хитрость, но предоставил возможность оправдаться. Норманн оказался умнее, чем ей показалось сначала.

— Отец занимался моим обучением после того, как мои братья умерли во младенчестве. Я заменяла управляющего поместьем сначала ему, а затем и моему покойному мужу.

— Тогда их обоих можно назвать глупцами. Замок и земли стоят в запустении. Ребенок и тот справился бы лучше. — Бранд Бьернсон нетерпеливо махнул рукой. — Приберегите свои россказни для детишек, леди Эдит. Пока я настроен быть великодушным, но все может измениться.

— Господин, леди Эдит говорит правду! — не выдержал кто-то из прислуги. — Она хорошо управляет поместьем. Благодаря ей наши амбары полны зерна, а овцы…

Под ее взглядом слуга замолчал. Эдит закусила губу. Теперь норманны знают, что они вовсе не бедствуют. Каковы теперь шансы, что еда достанется тем, кто больше всего в ней нуждается? Эти северяне такие же, каким был Эгберт. Привыкли заботиться лишь о своем пропитании.

— Значит, ваше положение лучше, чем кажется? Покажите мне все. Сейчас же. Раскройте ваши секреты, пока не поздно. — Бранд Бьернсон приблизился к ней вплотную, и она уперлась взглядом в его могучий торс. Определенно, с таким человеком лучше не спорить.

Она отступила, разрываясь между стремлением защитить то, что ее по праву, и осознанием того факта, что спасти ее может только неженская деловая хватка. Если она покинет поместье, путь назад будет отрезан. После падения Эофорвика она повидала достаточно беженцев, чтобы заблуждаться относительно своих шансов на выживание. Кто приютит ее, как она приютила Хильду? Все, кто мог ей помочь, были мертвы или, лишившись земель, бежали на юг.

Кулаки ее сжались. Выбора нет. Придется показать ему кладовые и амбарные книги, чтобы норманн убедился, насколько сложно быть хорошим хозяином. Он должен понять, что она необходима этому дому.

Позже она придумает, как от него избавиться. Викинги никогда не задерживались надолго. Пока она здесь, у нее остается шанс вернуть свою землю.

Подняв подбородок, Эдит в упор посмотрела в его невозможные синие глаза. Мощь его тела подавляла ее.

— Это правда, Бранд Бьернсон. Я не хотела отдавать больше, чем необходимо. Кто упрекнет меня после того, как норманны много раз разоряли наши деревни?