– Это не ваше дело! – внезапно разозлилась девушка. – Зачем вы меня позвали? Коли проучить хотите, ну что ж, я заслужила! Бейте! Всё равно мне пойти больше некуда! Или лучше убейте, я вам только благодарна буду! Только не нужно всех этих пустых слов! Я думала, что вы, дорогой свёкор, предпочитаете словам действие! Неужели я ошибалась?!

Катерина уже не могла остановиться, внутри неё всё кипело, а мысли о Прохоре причиняли невыносимую боль. Рязанов медленно поднялся со своего места и подошёл к девушке. Только сейчас она поняла, что он сильно пьян. По крайней мере, раньше она его в таком состоянии никогда не видела. Мужчина заглянул ей в глаза, и схватив её за плечи, грубо встряхнул несколько раз.

– Какая же ты, дура, Катерина! – заговорил он раздражённо. – Неужели ты переживаешь из-за Волгина? Да он ногтя твоего не стоит! Думаешь, я не ведаю ничего? Ошибаешься, моя дорогая, знаю я, как ты его зельем Кузнечихиным опоила. Да только зря, видать, старалась!

– Откуда вы знаете? – потрясённая Катерина отступила от него.

– Я был уверен, что ты вернёшься рано или поздно. Он ведь снова посмеялся над твоими чувствами, не так ли? А ты хочешь отомстить ему, Катерина? По-настоящему отомстить? Что молчишь?

– Хочу! Безумно хочу! – выпалила она, едва осознавая, что говорит.

– Я и не сомневался в тебе! – довольно посмотрел на неё Степан Игнатьевич. – Потому что мы с тобой похожи во многом, Катя. Ты, как и я, любишь властвовать над людьми, любишь, когда все подчиняются тебе! Это видно в твоих глазах. Ты желаешь красивой, богатой жизни, чтобы весь мир лёг к твоим ногам. Вот почему ты сразу понравилась мне, в первую же нашу встречу я прочёл всё по твоему лицу! Садись! Выпей со мной!

Его тяжёлая ладонь опустилась Катерине на плечо, и она села на стул. Рязанов достал бутылку вина, откупорил её и наполнил бокалы.

– За тебя, Катюша! – произнёс он, залпом осушив свой бокал. – Редко в какой женщине есть столько воли, упрямства, силы и коварства! А вкупе с твоей красотой это гремучая смесь!

– Я не совсем вас понимаю, Степан Игнатьевич. Вы что, не сердитесь на меня? – девушка тоже выпила своё вино и поставила пустой бокал на стол.

– Ну, что ты, как я могу на тебя сердиться?! Благодаря тебе Волгина целый месяц не было в городе, а это мне на руку! Правда, я рассчитывал, что ты его там ещё попридержишь. Ну, да ладно, совсем скоро я его полностью уничтожу! Не захотел со мной по-хорошему договориться, пусть пеняет на себя!

– А за что вы его так ненавидите, Степан Игнатьевич? – спросила Катерина.

– Я не только его, я весь род Волгиных презираю! Это давняя история. Ещё мой отец и дед Прохора между собой враждовали. Тогда победил Иван Волгин, но зато сейчас внуку его ох как не поздоровится! Я ведь приходил к нему, деньги хорошие предлагал. А он выставил меня за дверь, словно я ему мальчишка какой! Посмел голос на меня повысить! И эти проклятые гордость, надменность и заносчивость у всех Волгиных в крови. Вот и отец его продал бы мне те иконы, может и жив бы остался...

– А вы откуда узнали, что у него иконы были? – Катерина тут же прикусила себе язык, поняв, что сболтнула лишнее, и холодея от своей догадки.

– У меня свои источники, – спокойно ответил Рязанов. – Но он решил благотворительностью заняться, только Бог отчего-то не защитил его от лихих людей...

– Степан Игнатьевич, вы говорите, что хотите Прохора уничтожить. Чем я могу вам помочь? Я настолько сильно ненавижу его...

– Могу ли я тебе доверять, Катерина? – купец поднялся на ноги, и подойдя к ней, наклонился и заглянул девушке в глаза.

– Клянусь, я ни за что не подведу вас! Скажите, что я должна сделать?! – она выдержала долгий, пристальный взгляд Рязанова, не поведя бровью.

– А вот об этом я тебе потом расскажу, – усмехнулся мужчина в бороду. – Вставай, пошли со мной, хочу тебе кое-что показать!

Он подвёл Катерину к огромному шкафу, занимавшему одну из стен кабинета, и нажав на какой-то невидимый рычаг, отодвинул его правую часть в сторону. За ним открывалась пугающая чёрная пустота. Девушка испуганно отшатнулась. Но Рязанов ухватил её за локоть, и сунув ей в руку свечу, подтолкнул к зияющему проёму.

– Спускайся! – не терпящим возражений тоном приказал он.

Катерина затравленно оглянулась, и освещая себе дорогу, начала осторожно спускаться вниз по лестнице. Ноги у неё подгибались, свеча дрожала в руке, она боялась споткнуться на крутых ступеньках. В затылок ей тяжело дышал Степан Игнатьевич, идущий следом. Наконец лестница закончилась, и Катерина увидела прямо перед собой массивную, обитую железом дверь. Рязанов отстегнул от своего пояса связку ключей и одним из них отпер дверь. Жестом пригласил Катерину войти. Она, проклиная про себя всё на свете, и успев уже не один раз попрощаться с жизнью, шагнула вперёд. Посветив вокруг свечой, девушка приглушённо ахнула. Возле неё на полках лежали слитки золота, стояли раскрытые шкатулки с драгоценностями, на подносах кучами были насыпаны серебряные и золотые монеты. И всё это в таком огромном количестве, что дух захватывало. В углу потайной комнаты находился большой сундук, на котором висел замок.

– Впечатляет, правда? – довольно спросил Рязанов. – Всё нажито непосильным трудом – моими дедом, отцом, ну и мной, разумеется! А для кого всё это? Единственный сын, наследник, тряпка и слюнтяй, ему нельзя доверить даже лошадь купить, не говоря уже о более важных делах!

Купец резко развернулся, и шагнув к девушке, ухватил её за подбородок, приподняв его вверх, и заставляя Катерину смотреть ему в глаза.

– И ты хотела променять всё это на какого-то Волгина?! Послушай меня, девка, ты нарожаешь мне кучу здоровых, красивых внуков, а главное, чтоб норовом в мать пошли, а никак не в отца! И в этом городе мы будем хозяевами, всех себе подчиним! Я только потому и разрешил Евгению взять тебя в жёны, что умна ты, красива и воля в тебе есть! Эх, и заживём мы! Настоящей дружной семьёй! И запомни накрепко одно, на первый раз я тебя прощаю, но коли снова скурвишься, собственноручно задушу, как кошку паршивую! Ясно тебе, Катерина?!

Железные пальцы Рязанова больно сжимали горло девушки, а его пьяное красное лицо нависало над ней. Но больше всего её испугал его взгляд – страшный, дикий и совершенно звериный.

– Я поняла вас, Степан Игнатьевич! – еле выдавила она.

– Надеюсь! Мы теперь семья, одной ниточкой с тобой связаны! – он выпустил её и махнул рукой. – А сейчас, выбери себе, что пожелаешь! Да не скромничай!

Катерина послушно кивнула, и поставив свечу, начала торопливо перебирать содержимое шкатулок. Рязанов стоял спиной к ней, любовно пересыпая золотые монеты, и не заметил, как девушка вздрогнула всем телом и зажала себе рот ладошкой. Затем, быстро оглянувшись на свёкра, спрятала какую-то вещицу в карман халата.

– Вот, я хочу такие серёжки, можно? – Катерина достала из шкатулки первые подвернувшиеся под руку серьги.

– Конечно! А к ним подбери ожерелье с бриллиантами!

– Не стоит, Степан Игнатьевич...

Но купец уже сам выбрал ожерелье и вложил его в руки Катерины.

– Благодарю вас, – глухо произнесла она.

Рязанов зажёг ещё одну свечу и подал её невестке.

– А теперь иди, спать ложись! И помни мою доброту к тебе и всё, о чём мы с тобой говорили сегодня! Когда ты мне понадобишься, я дам тебе знать!

Катерину не нужно было просить дважды. Она взяла свечу, и крепко сжимая в руке драгоценности, вышла из потайной комнаты и стремглав бросилась вверх по лестнице. Девушка вся дрожала, и немного успокоилась лишь когда захлопнула дверь в свою комнату. Она опустилась на кровать, отбросила в сторону подаренные Степаном Игнатьевичем драгоценности и закрыла лицо руками. Затем, тяжело дыша, достала из кармана украденную вещицу. Это был массивный золотой перстень с большим рубином. Катерина несколько минут в упор смотрела на него, пока из её глаз не хлынули слёзы. Она упала на постель, сотрясаясь от рыданий. Сколько раз она видела эту печатку на руке отца Прохора – Андрея Ивановича! Тут же вспомнились ей слова Рязанова про то, что он не захотел продать ему иконы. А ведь все считают, что про них никто не знал, кроме самого Андрея Ивановича и священника. Господи, что же ей теперь делать? Как поступить? Она почувствовала себя загнанной беспомощной овечкой в волчьем логове. Страшная правда никак не укладывалась в её голове. Евгений, конечно же, даже не догадывается, чем промышляет его отец. Девушка понимала, что один неверный шаг – и она погибла. Но всем существом она осознавала, что свой выбор она уже сделала.

*** *** ***

Рано утром Прохор приказал Мишке запрягать тройку. Наскоро позавтракав, он попросил Акулину передать матери, что он едет в Переладов за Софьей.

– Слава Богу! – радостно воскликнула старая нянька. – Мы все так соскучились по нашей Софьюшке! Возвращайтесь поскорее!

Прохор выскочил на крыльцо, на ходу застёгивая сюртук, и не поверил своим глазам, увидев стоявшую во дворе Катерину.

– Что, не вернулась к тебе твоя ненаглядная жёнушка?! – улыбнулась она.

– Я как раз за ней поехал, поэтому не собираюсь тратить на тебя время! Пошла прочь отсюда!

Волгин прошёл мимо неё и уселся в коляску.

– Прохор, нам поговорить надо! – крикнула Катерина.

– Даже и не мечтай! Больше я на твои уловки не поддамся! Мишка, трогай! Чего ты ждёшь?!

Но парень продолжал медлить, так как Катерина встала прямо перед лошадьми, не давая проехать. Волгин выругался, выскочил из коляски, и подойдя к девушке, грубо схватил её за локоть.

– Когда ты уже прекратишь меня преследовать и поймёшь, что ты мне не нужна?! – бросил он ей в лицо.

– А ты разве не хочешь узнать, кто убил твоего отца? – вдруг прошептала Катерина ему на ухо, привстав на цыпочки.