— Ты настоящий супер-фанат, не так ли, Ник?

— Точно, я выгляжу немного смешно, да?

— Только чуть-чуть.

Райан никогда не понимала образ мыслей мужчин, надевающих майки со спортивной символикой или концертные футболки – зачем взрослому мужчине носить на спине имя другого человека или его образ? Это казалось старомодным и как-то по-детски.

Ник неловко передвинулся, но что он хотел, стащить «платье» с Маркусом Троем, в которое он был одет и подбросить его в воздух? Он застрял с халявными сувенирами, по крайней мере, пока он и Джек (они с Маркусом, став сейчас, несомненно, лучшими друзьями, пошли в ВИП-бар выпить по бутылке пива или по две) не вернутся туда, где они остановились. Интересно, идея этой шутки принадлежала Маркусу?

«Преодолей свои страхи», – сказал он. Ник ей причинил боль, и она все еще боялась, что он или кто-нибудь еще снова сделает ей больно. Но когда она буквально столкнулась лицом к лицу со своим экс-бойфрендом, страхи, с которыми ассоциировался этот мужчина-ребенок в бесформенном платье-футболке, украшенном гигантским логотипом «МАРКУС ТРОЙ», только заставили ее смеяться. Какой подарок преподнес ей Маркус!

— Что тут смешного? — спросил Ник.

— Ничего, — ответила она, хотя ей потребовалось еще мгновение, чтобы остановиться. Она ведь не собиралась сказать ему, что Маркус намеренно выставил его в глупом виде в качестве некоего одолжения ей? — Просто... я подумала о нас. Мы были влюблены в Монтане, не так ли? И вот мы здесь, в Колорадо, на концерте Маркуса Троя. И я понимаю, что вообще-то едва тебя знала.

— Да ладно, Райан, — сказал Ник, снимая кепку, и, наконец-то, выглядя отчасти взрослым. — Мы знали друг друга.

У Ника действительно были красивые волосы, светлые и шелковистые. Но неужели он всегда был таким тощим? Райан предположила, что рядом с Маркусом многие парни так смотрелись. Она просто не помнила, что Ник выглядел так по-мальчишески и несерьезно. Или он изменился, или дорога и Маркус изменили ее?

— Ник, — сказала она. — Почему ты продолжаешь общаться со мной?

— Не знаю, я подумал, что мы могли бы остаться друзьями?

Они проходили мимо метро, и Райан подумала, как было странно, что этот разговор, который она много раз представляла, происходил в самой банальной обстановке из всех возможных. Хотя, он мог бы состояться где угодно.

— После того, что ты и Нат сделали? Думаешь, после этого дружба возможна?

— Я думаю... может и нет. — Он взглянул на нее, и на этот раз выглядел сокрушенным. — Райан, мне очень жаль. Я не хотел тебя обидеть.

Она выдохнула и почувствовала, как боль, которая была такой реальной, естественной вещью, теперь просто слетела с ее плеч и улетела в неизвестном направлении.

— Я знаю, — сказала она. — Ты понятия не имел, что делал, правда? Ты все еще с Нат?

Ник удивленно посмотрел на нее.

— Ты не разговаривала с ней?

— О да, мы все еще лучшие подруги. — Райан убедилась, что сарказм был очевидным для него. — Неразлучные.

— В любом случае, это была просто интрижка между Нат и мной.

— Оно того стоило?

— Нет. Понимаешь, мне действительно жаль. — Второе извинение за две минуты, и это после того, как в течение нескольких месяцев не было ничего, кроме равнодушного общения? «Я выиграла извинения в лотерею», – подумала Райан. Но услышанное сейчас что-нибудь значило? Она предположила, что да.

— Спасибо.

— А что насчет тебя? — спросил он. — Это правда, что говорят? О тебе и Маркусе-чертовом-Трое?

— Ни слова, — заявила она, не задумываясь. Ник когда-то был ее самым близким доверенным лицом, но он никогда больше не узнает секретов Райан. Отныне, она хранила свои секреты для того, кто их заслуживал.

Позже, когда они прощались, Ник потянулся к ней с единственным последним объятием, но Райан отстранилась.

— Знаешь, что? — сказала она. — Я думаю, у меня все хорошо. Я пережила это. Я пережила тебя. На самом деле. — И после того, как она это произнесла, то поняла, что это правда.

Райан вернулась в гостиницу в одиночестве, но чувствовала себя счастливее и свободнее, чем когда-либо помнила, она не могла перестать улыбаться. Маркус Трой был настолько полон сюрпризов, и она все еще не могла поверить, что ему удалось все это так обставить. Как он мог знать, что просто возможность увидеться с Ником позволила ей понять, что, сама не зная, она уже двинулась дальше? Как он мог знать, что встреча с ее бывшим заставит ее желать его, Маркуса, еще больше? Он не мог знать, догадалась она, он просто рискнул. Но это сработало.

Мало того, что она покончила с Ником, но она больше не боялась. У нее могут быть отношения, пока ее партнер будет уверенным и зрелым – будет мужчиной.

Таким мужчиной, как Маркус.


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Поцелуй и схватка


Маркус не часто нервничал, но утром он планировал вылететь на слушание из Далласа в Лос-Анджелес и не пытался это скрывать: он был в отчаянии. К тому времени, как он трижды поцеловал детей на прощание и дважды забыл, куда положил свой бумажник, даже Майлз понял, что происходит что-то необычное.

— Что с тобой, папа?

— Ничего, дружище. Я просто буду скучать по тебе, только и всего.

Райан подхватила мальчика, растрепала его волосы и поцеловала в щеку.

— Твой отец вернется прежде, чем ты заметишь, — сказала она. — Но нам нужно позволить ему уехать.

А затем обратилась к Маркусу:

— Тебе лучше уже отправляться, хорошо? Разве твой рейс не в девять тридцать?

— В десять, на самом деле, и аэропорт в пятнадцати минутах езды. Я не волнуюсь по этому поводу.

— Ты выглядишь слишком обеспокоенным, папа, — сказала Шарлотта.

Маркус, и правда, не хотел покидать теплые объятия кокона этого номера. Не прошел и месяц, а он уже был восхищен, каким чудесным единым целым стали он, Райан и дети. У них был свой привычный ритм жизни, и даже те стороны гастрольного быта, которые раньше были обыденными и раздражали, вместе с Райан стали приятными и легкими. Не то, чтобы он позволял Райан делать всю работу по хозяйству в одиночку. На самом деле, в дороге он больше занимался воспитанием детей, чем даже находясь в Бигфорке, где у него было немного обязанностей, и он не лез в дела суровой миссис Янссен. Ее стиль ухода за детьми можно назвать каким угодно, но только не открытым для вмешательства.

Маркус понимал, что эти мгновенья их совместного семейного счастья были иллюзией – Райан собиралась покинуть их в конце лета, и, что более важно, неверные представления о ее роли в его жизни стали причиной последней попытки Бьянки отобрать у него детей, – но, как ни крути, он все равно цеплялся за них. Ему никогда не было так весело, не считая моментов, когда он находился на сцене во время гастролей; он никогда не чувствовал себя ближе к детям, и Райан... ну, Райан постоянно была у него на уме.

Накануне вечером она вернулась с прогулки с сияющим Ником. Маркус сразу же это заметил и на мгновение испугался, что, возможно, они снова были вместе. Иначе почему бы она была в таком приподнятом настроении? Она выглядела более сильной и более уверенной, чем когда-либо.

— Что с тобой? — спросил он, но только после того, как они уложили детей. – Ты выглядишь...

— Какой? — заинтересовалась она.

— Такой красивой. Такой счастливой. — Это было правдой. Свет от настольной лампы освещал ее лицо, и глаза искрились. Такое привычное возбуждение мгновенно пронзило его, а может оно и не утихало вовсе. Возможно, он единственный чувствовал этот электрический импульс, в то время как она чувствовала то же, но из-за кого-то другого.

— Спасибо, — поблагодарила она. — Я действительно чувствую себя счастливой.

Маркус не хотел спрашивать – не из-за Ника ли это? Он знал, что не имел права ревновать, но такая девушка, как Райан, заслуживала гораздо большего. И коль дело дошло до этого, то если она предпочла кого-то другого, он, пожалуй, не хотел бы знать об этом вообще.

— Это здорово, Райан, — сказал он. — На самом деле. Ты это заслужила.

— Спасибо, это много значит для меня.

Он хотел схватить ее в свои объятия, поцеловать ее в шею, взять ее прямо там, в гостиной, несмотря на то, что его дети спали прямо за дверью.

— Ты великолепна, ты знаешь это? — сказал он, подходя на шаг ближе к ней.

— Да и ты не так уж плох. — Она сглотнула. — Это так здорово, что ты свел меня вместе с Ником.

— Свел вас вместе? — Рассмеялся Маркус. — Я надеялся, что все будет прямо противоположным этому.

— О, так и было, — заверила Райан. — Так и было.

Она подошла к нему и обняла, их тела прижались друг к другу, ее восхитительный запах заставлял его голову кружиться от желания.

— Ты удивительная, Райан Эванс.

— Я так хочу тебя прямо сейчас, — сказала она. — Если только...

Она отступила назад, посмотрела на него, и Маркус приблизил свои губы к ее. Но прежде чем поцелуй стал поцелуем, они замерли. Его глаза были открыты, потому что он хотел увидеть этот момент, запомнить и сохранить в памяти, подобно тому, как насладиться вкусной едой перед долгим, тяжелым путешествием. Ее глаза были большими и светились, как изумрудный океан. А дальше они одновременно глубоко вдохнули, словно водолазы перед погружением, и он со сладким стоном отведал нежный плод ее губ. Райан сначала целовала его медленно, целомудренно. Но это было первым, робким исследованием его языка, и вскоре он услышал такой же мягкий стон, слетевший с ее губ, когда он стиснул ее ноги своими руками.