–?Зачем?

–?Рассказать о нашей жизни. Все же – живые впечатления...

–?Ты рассказываешь ей раз в день по телефону, и твои впечатления не менее живые, чем мои.

–?Ты не хочешь встречаться с ней?

–?Прости, Алекс, но я отвечу тебе «нет». Не хочу.

–?Почему?

–?Потому что я ей не понравилась.

–?Вы виделись всего несколько минут.

–?Для настоящей женщины этого достаточно.

–?Ты – настоящая женщина?

–?Во всяком случае, считаю себя таковой.

Вскоре посетители ушли. Каролина осталась одна. Она долго лежала на спине, пытаясь понять, что скрывалось за возникшей при ней перепалке дочери и Алекса, и еще – почему вдруг решила уезжать Динка. В рассказ о группе будущих менеджеров она не поверила. Было бы это правдой, Динка по свойству своего характера давно бы проговорилась и похвасталась. Кольнуло в сердце. Она сделала несколько глубоких вдохов, но тяжесть не прошла. Пришлось позвать сестру.

Она посчитала пульс, измерила давление, ушла за дежурным врачом, они вернулись втроем, с аппаратом ЭКГ, сняли кардиограмму, сказали общепринятое «О’кей». Ушли. Вскоре вернулась сестра, принесла кучу таблеток, каждая на отдельном лоскуте бинта. Каролина покорно приняла, запивая водой из бутылки. Захотелось спать. Подсунули легкое снотворное, сообразила она, но сопротивляться ему не стала, закрыла глаза и заснула.


Динка улетела, как и собиралась, утренним рейсом «Аэрофлота» из Милана, куда она поехала автобусом, чтобы никого не тревожить.

Алекс приходил к Каролине два раза в день, рассказывал, как идут дела с оформлением картин, прохаживался с Каролиной по коридору, хвалил ее успехи, но было видно, что все его мысли там, где решается судьба пробудивших его любопытство полотен.

Коллекционер, вздыхала про себя Каролина, что с ним поделаешь. Покупка старых картин – почти как игра в рулетку: начать расчистку до того, как договорились о цене покупки – безумие, вдруг это окажутся если не шедевры, то замечательные произведения неизвестных художников далеких веков? Тогда цена полотен взлетит до небес. А не начать – вдруг окажется мазня? Помимо всего, Каролина уже знала, что расчистка и реставрация – процесс медленный, занимает длительное время, так что приходится терпеть. С другой стороны, можно, конечно, расчистить уголок и хоть что-то увидеть, но Алекс не хотел рисковать и теперь дергается, как карась, на сковороде своего нетерпения и ни о чем ином, даже о ней, думать не в состоянии. Хотя, видит Бог, внешне все обстоит великолепно.

Но почему так стремительно уехала Динка?

Каролина ни на минуту не поверила в придуманную на скорую руку версию с таинственной группой. Динка умела фантазировать, но врать не научилась, к счастью. Какая группа? Если и есть группа, то она давно уже собрана. И потом – не из второкурсников же. Что могло произойти там, по дороге в замок или в самом замке? Барон повел себя непристойно? Но с ним до сих пор поддерживают самые лучшие отношения. К тому же Динка не та девушка, с которой можно повести себя непристойно и не получить по заслугам. Каролина помнила, как однажды, провожая ее вечером, Динка дала отпор троим подвыпившим парням, одному сломала руку, и он дико орал от боли, а Динка презрительно сказала: «Заткнись, будь мужиком, иди в больницу». Тогда Каролина поразилась ее жестокости, но, поразмыслив, поняла, что это не жестокость, а обостренное чувство справедливости и самоуважения.

Без Динки было скучно. Алекс регулярно приходил, приносил что-нибудь вкусненькое, вспоминал всякие интересные случаи из своей юридической практики или просвещал Каролину в делах коллекционирования, начал рассказывать об истории своей коллекции, но без Динки даже из его рассказов что-то ушло, словно солнце в палату перестало заглядывать.


Наконец Флавио сообщил Каролине, что он с чистой совестью отпускает ее на все четыре стороны. Это была радость неописуемая – именно так сказала она Алексу, когда он пришел. У него тоже была новость: вопрос с разрешением вывоза картины практически решен, загвоздка лишь в бюрократической системе оформления необходимого документа.

–?Давай поедем с тобой на это время к Светланиной тетушке, снимем у нее квартиру, покупаемся в море, – предложил Алекс.

–?А мне можно?

–?Я говорил с врачом, он не возражает.

–?А как же Светлана?

–?Она нас только отвезет и познакомит с тетушкой, а там мы сами управимся. Чтобы позагорать и покупаться в море – переводчик не нужен. Ты согласна? – Алекс нежно поцеловал Каролину и прошептал на ухо: – Я так соскучился по тебе...

–?Я тоже. – Она нежно прижала его голову к себе и опасливо оглянулась на дверь палаты.

–?Застенчивая ты моя, – улыбнулся Алекс. – Так мы едем?

–?Мы едем, едем, едем... – весело затараторила Каролина.


В эту ночь Каролина долго не могла уснуть. Она вдруг поймала себя на мысли, что панически боится возобновления близости с Алексом. Ее буквально трясло, когда она представляла, как он увидит безобразный шрам на ее ноге. Несколько раз Каролина вставала и рассматривала себя в зеркале в ванной комнате. О чем она вчера думала? Нужно было сразу сообразить и отказаться от этой поездки. Впрочем, ничего бы не изменилось – они все равно поселились бы в гостинице в одном номере. Там разве что нет пляжа. Так и так – он все равно увидит эту проклятую ногу и уродливый шрам. Может, он и не такой уродливый и со временем пройдет? Но сейчас... Шрамы украшают мужчин, вспомнила она расхожую формулу – кто это сказал? Да какая разница... Но никто же не говорил, что женщин они украшают тоже...

Она попыталась заснуть, но теперь новые сомнения начали ее одолевать: примет ли она его так же радостно и открыто, как там, в Джубге? Да, она любит его, любит даже сильнее прежнего, но как все это проявится в интимных отношениях?


Но все опасения оказались напрасными. На пляже никто не смотрел на нее, а вечером, когда они наконец остались одни, Алекс не торопил ее. Он терпеливо ждал, пока она бесконечно долго плескалась в ванной, потом ни слова не сказал, когда она, выйдя из ванной в махровом халате, погасила свет, хотя она хорошо помнила, что в Джубге он с удовольствием следил за тем, как она, сбросив халат, неторопливо идет к постели. И когда она наконец нырнула под легкое одеяло, он, силой любви проникнув в тайну ее страхов, долго ласкал, целуя, шрам на ее бедре, потом, когда она немного успокоилась, стал целовать грудь, пока она не задрожала, и не в силах сдерживать охватившее ее желание, прильнула к нему всем телом...

Глава 17

Звонок из Турина прервал счастливую, безмятежную неделю на море – разрешение на вывоз картин готово. Алекс на радостях решил отметить это событие, и они вместе с тетушкой Светланы отправились в ресторан, а потом рано легли спать.

В пять утра он выехал из Сан-Лоренцо-аль-маре в сторону Генуи, промчался вдоль побережья пустынной в ранние часы дорогой мимо роскошных вилл и дворцов, охвативших драгоценным ожерельем эти благословенные края, свернул на автостраду, ведущую к Турину, и, выжимая до ста тридцати километров, подгоняемый нетерпением, полетел вперед.


Без Алекса Каролина не рискнула выходить на пляж. Она побродила по балкону, выходящему на море, полюбовалась никогда не надоедающим видом яхт и лайнеров. Подошла к пианино, стоявшему в гостиной, начала играть что-то грустное и протяжное. Пришла тетушка Антонио, села рядом в глубокое кресло, подперла голову сухой рукой, глаза ее стали грустными. Каролина спросила себя, почему она до этого не играла, ведь пианино всегда было здесь? Она подумала, что после первой ночи с Алексом была слишком счастлива, чтобы обращаться к музыке, подруге тоскливых дней, но почему тогда сегодня ей вдруг захотелось поиграть? Неужели интуиция подсказывает, что не все так гладко в Датском королевстве?


Интуиция не обманула: последний день на море был омрачен спором. Алекс мимоходом, как само собой разумеющееся сказал, что они едут прямо к нему.

–?Нет, – ответила, не успев подумать, Каролина. А поразмыслив, сказала со всей определенностью: – Ты отвезешь меня домой.

–?Почему, любимая? Я представил тебя матери как невесту.

–?Можешь считать меня мещанкой, но ты сам все сказал – ты представил меня как невесту. А невеста входит в дом не жениха, а мужа, став женой.

–?Я не хочу считать тебя мещанкой, – попытался перевести все в шутку Алекс, – и потому мы сразу же едем ко мне.

–?Ты матери об этом сообщил?

–?Нет.

–?Напрасно.

–?Ты считаешь, что мы должны встать на колени и просить родительское благословение?

–?Ну не на коленях...

–?Прости, Лина, но ты что-то не понимаешь. Я глава семьи, я принимаю решение, я...

–?Если бы я тебя так не любила, то должна была бы насторожиться, услышав из твоих уст три «я» подряд.

–?Что ты хочешь этим сказать?

–?Ничего. А что касается твоей мамы, то я достаточно взрослая женщина, чтобы понять отношение к себе другой женщины.

– И что?

–?Я твоей маме не понравилась.

–?Ты ничего не понимаешь. Она просто очень сдержанный в проявлениях чувств человек.

–?Вот мне бы и хотелось, чтобы истинный смысл этих чувств проявился не только для меня, но и для тебя.

–?Ты видела мою мать только тридцать минут.

–?Поверь, иногда достаточно трех минут. И я не понимаю, о чем мы спорим. Инне Евгеньевне не понравились мои дети и то, что их трое. Ей не понравилось, что ты любишь меня настолько, что готов мчаться на край света, чтобы спасти мне ногу. Ей не понравилось, что я никто – какая-то ресторанная то ли певичка, то ли скрипачка... И вообще, ей не понравилось, что мне столько лет. И скажу тебе по секрету: я ее понимаю. Я тебе не пара. Но коль скоро уж так случилось, что мы любим друг друга... Алекс, родной, единственный, самый любимый на свете – мне не надо ехать в твой дом!

–?Почему? – упрямо повторил Алекс, хотя, как показалось Каролине, он уже все понял.