Анна Джейн - #ЛюбовьНенависть

– Что ты несешь, Даша? – Плечи Дани вдруг опустились. – При чем здесь она?

Я уперла руки в боки. Ярость обжигала сердце. И хотелось высказать все то, о чем я молчала больше трех лет.

– Ты сох по ней с восьмого класса! Встречался с другими девчонками, а думал о ней. Обманывал всех. И меня обманул – весело было, да? Сегодня я целуюсь с этой девочкой, а завтра – с другой. Или у вас были не просто поцелуи? – елейным голосом спросила я, вспоминая, что он был раздет по пояс. – Впрочем, плевать. Хочешь знать, к чему это? К тому, что я никогда не мешала тебе, когда ты был с ней. Но ты уже третий раз мешаешь моему общению с этим парнем. – Я указала рукой на Влада, который теперь молчал. – Что, действительно запал на меня? Да ладно, не напрягайся, я же знаю, что не запал. Но ты настолько отвратный тип, что тебе неприятно видеть, что у меня тоже могут быть отношения. Что я тоже могу нравиться парням. Что я тоже девушка. Это смешно, Матвеев. Столько времени ты даже не обращал на меня внимания. А теперь вдруг собираешься избить парня, с которым я только что целовалась!

Почему я стояла вплотную к нему, я и сама не поняла, осознала лишь тогда, когда поняла, что нахожусь так близко к Матвееву, что в свете уличного фонаря вижу на его щеках легкую, почти незаметную щетину и тонкий шрам на подбородке – последствие наших детских игр.

Даня молчал. Я думала, он будет орать, возмущаться, качать права или даже пошлет меня, но он просто стоял, молчал и слушал – внимательно слушал, будто запоминая все мои слова.

– Ты с детства относился ко мне хуже, чем ко всем. В школе я пыталась думать, что мы друзья! Я даже привыкла к такому тебе – шумному наглому мальчишке, у которого на уме были одни приколы и гадости. А потом ты и иллюзию дружбы разбил. Кинул меня, завел новых, действительно стоящих друзей. А сейчас пытаешься строить меня и человека, который мне нравится. Иди-ка ты в задницу, Матвеев. Мы больше не дети, и самоутверждаться тебе за мой счет я не позволю.

– Я тебя понял, Даша, – вдруг спокойно сказал Даня, поднял сумку с земли и, на пару секунд задержав взгляд на Владе, зашел в подъезд.

Я облегченно выдохнула и повернулась к Савицкому:

– Ты в порядке? Извини. Опять из-за меня у тебя неприятности…

– Брось, все в порядке, – улыбнулся он и вдруг задал странный вопрос: – Мне стоит беспокоиться?

– Из-за чего? – нахмурилась я. Настроение резко упало. Свидание было испорчено. Романтика растворилась в ночной темноте. Остались только злость и обида.

– Из-за него. Ты точно к нему равнодушна?

Я усмехнулась:

– Точно. Двести процентов из ста.

– А что было между вами в детстве?

– Я тебе потом расскажу, – пообещала я. – Сейчас просто не в состоянии.

Мы постояли еще минут десять, и я собралась домой.

– А обнять? – на прощание сказал Влад.

Я легонько обняла его и подумала вдруг, что не хочу, чтобы он снова начал целовать меня, а потому быстро отстранилась. Помахала ему рукой и убежала. В подъезде с меня словно спал болевой наркоз. Я тотчас почувствовала, как неудобно платье-футляр, нога разболелась сильнее, а замерзшие пальцы закололо. Я чувствовала себя не окрыленной, а разбитой. И из-за этого хотелось кричать.

ВЫЙДЯ ИЗ ЛИФТА, я снова столкнулась с Матвеевым. Он, завязав джинсовую рубашку на поясе, все с той же сумкой на плече стоял на лестничной площадке. Стоило створкам лифта распахнуться, как Клоун отлепился от стены и шагнул ко мне. Лицо его при этом вроде бы было спокойным, а вот в глазах бушевало серое море. И это была не злость. Не ярость. Не ненависть. Вина? Я не знала.

Он заступил мне дорогу – решительно и не давая возможности обойти его.

– Дай пройти, – тихо сказала я.

– Не дам. Хочу объяснить тебе кое-что. Выслушай, – попросил он.

– У тебя минута, – объявила я мстительно.

– Не ставь условий, – вдруг попросил он. И это звучало совсем не дерзко, а устало.

– Тогда пока, – заявила я назло ему.

– Окей. Минута. – Он поднял руку – я машинально отметила, как отличаются руки Влада и Дани, – и посмотрел на наручные часы, обхватывающие широкое запястье. – Я понимаю, что мы долго не общались после того… недоразумения. И что каждый раз, когда мы сталкиваемся теперь, я кажусь тебе тупым агрессивным идиотом, который привык решать все конфликты кулаками. Не знаю, почему так выходит. Я привык мыслить логически, но иногда сам себя не понимаю, а тебя – тем более. Но я не хочу, чтобы ты думала обо мне так. Все, что я делал, я делал только из лучших побуждений.

Его рука вдруг коснулась моей опущенной ладони. Всего лишь одно прикосновение, а сколько молний пронзило сердце! Столько эмоций не было в момент поцелуя с Владом. И я закусила губу. Ну почему я так сильно реагирую на этого человека? Почему он не оставляет меня в покое? А Даня продолжал, тревожно вглядываясь в мое лицо:

– Я хочу, чтобы ты уяснила одну вещь, Даша. Я никогда в жизни не самоутверждался за твой счет. Я никогда не хотел обидеть тебя – по крайней мере, в осознанном возрасте. Я всегда приходил тебе на помощь и защищал. Да, у нас не получилось дружбы. – Его губы тронула легкая улыбка. – И мне жаль, что ты всегда видела во мне только друга и хотела, чтобы мы были просто друзьями, ведь я ненавижу френд-зону. Я не обманывал тебя – почти. Не хочу называть себя святошей, ты и сама знаешь, что это не так.

Он вдруг заправил мне волосы за ухо. Ласково и аккуратно. Я замерла. Надо было сказать ему, чтобы не смел касаться меня, но я не смогла. Просто стояла и смотрела на Даню, чувствуя, что в груди что-то переворачивается. И снова в душе появилась щемящая нежность. И предгрозовое небо в его глазах. И желание дотронуться до его губ. И тоска – глубокая, затаенная, но все еще сильная. Тоска по тому, чего никогда не было.

– Время вышло, Даша, – со вздохом сказал Даня. – Я могу продолжить или?..

– Ну, продолжи, – хрипло сказала я.

– Не считай меня уродом. Сам не знаю, что на меня находит, когда я вижу тебя рядом с этим типом. Я не специально, правда.

Мне почему-то захотелось рассмеяться, но я сдержалась.

– Это все, что ты хотел сказать?

– Нет. Еще кое-что. Я не спорил на тебя. Никогда, – вдруг сказал Даня, и эти слова были для меня неожиданными. – В тот раз ты решила, будто я настолько отмороженный, что поступил так низко и тупо. А я был настолько зол, что даже не мог сказать тебе: это не так! На самом деле спорил Серый. Когда я узнал об этом, то избил его и заставил перевестись в другую школу. Чтобы не трогал тебя.

– Что? – недоверчиво переспросила я.

Сергей в то утро после выпускного говорил мне совсем другое.

– Думаешь, вру?

– А зачем ты выложил видео, где мы целовались? – выкрикнула я. – Специально же снял, как доказательство!

– Я снял это, потому что мне хотелось иметь такое видео. Ты и я. Хотел и снял, – отрезал Матвеев. – А выложил его Петров, за что потом огреб. Залез ко мне в телефон и выложил. Откуда знаешь?

– Сергей показал, – созналась я.

– Вот оно что… А Сергей не показал мои комментарии, где я матом Петрова слал? – ухмыльнулся Даня.

– Я не видела их, – почему-то покраснела я, не понимая, что вообще происходит между нами. И почему мы вспоминаем выпускной три года спустя?! – Зачем ты говоришь это все? – спросила я прямо.

– Не знаю, Дашка, не знаю. – Даня на миг прикрыл ладонями лицо. – Говорю же, перестаю из-за тебя мыслить логически. Просто решил сказать, что я не такой, каким кажусь тебе. Не хочу быть в твоих глазах животным. Самоутверждаться за счет тебя? – усмехнулся он. – Как ты могла обо мне так подумать? Неужели я настолько отвратно себя веду?

Я не знала, что сказать ему. А он снова заправил мне волосы – за второе ухо.

– С кудрями лучше, – зачем-то сказал Даня. – Не распрямляй их.

Какой-то частичке меня снова захотелось нагрубить ему и сказать, что я сама лучше знаю, что мне делать с волосами. Однако я просто тихо произнесла:

– Спасибо.

– Но в одном ты была права, – прошептал Даня. – Мне неприятно видеть тебя с другими. Сколько бы времени ни прошло.

А потом вдруг случилось странное. Даня шагнул ко мне и обнял за плечи – крепко, но вместе с тем аккуратно, будто боясь сделать мне больно. Нужно было вырваться из кольца его рук, нужно было накричать на него, но я не стала делать этого – не было ни сил, ни желания. И я, поддавшись странному порыву, обняла Даню, прижалась щекой к груди и слушала, как быстро стучит его сердце.

Мое сердце стучало так же. Казалось, наши сердца поймали единый ритм. А меня снова захлестнула эта волна воспоминаний, обрывков нежности, ощущения чего-то безумно родного и любимого, потерянного, но с трудом найденного. Моего. Моей Вселенной. Я обнимала Даню, а он не отпускал меня. Я чувствовала его дыхание на своей макушке и сама вдыхала аромат его одеколона. Крепко. Надежно. Защищенно. Вот что я чувствовала, находясь в объятиях этого человека. Вот чего мне так не хватало в общении с парнями, и вот что меня отталкивало от них.

Не знаю, сколько мы так стояли – пять секунд, двадцать или минуту. Мир вокруг нас взрывался, танцевали звезды, горели вселенные, а время сверкало на осколках наших изломанных чувств. Я ощущала тепло его тела с тем же восторгом, что и тогда, на балконе, где мы целовались. Я и сейчас хотела поцеловать его – хотела безумно, неистово, но меня останавливала мысль о том, что я целовалась с другим какие-то жалкие двадцать минут назад. Я до сих пор помнила вкус губ Влада, но обнимала Даню, боясь своих желаний. И чтобы окончательно им не поддаться, я отстранилась от Матвеева – он с сожалением меня отпустил.

– Зачем? – только и спросила я, глядя в его лицо. Красивое лицо, с правильными чертами, бровями вразлет, упрямым подбородком. Мужественное.

– Потому что хочу, – усмехнулся он. – Эгоист, да? Наверное. Но… Даш, я не хотел тебе сделать больно. Прости, если делал.