С другой стороны, Рейчел знала, что таких случаев множество, поэтому, может быть, это не имеет большого значения.

Она должна была признать, что Сол хорошо относится к. Тэре. Казалось, он искренне любит ее и заботится о ней. Он был поразительно романтичен, он возил Тэру с собой по всему миру, на свои нескончаемые выступления и записи, кормил и поил ее в экзотических отелях и ресторанах, брал ее с собой в великолепные круизы.

Но пропуск в мир большой музыки – это был, пожалуй, самый драгоценный и самый опасный из его даров. Мысль об этом вызывала у Рейчел беспокойство.

Она вспомнила, что Ричард всегда мечтал, что его дитя будет играть соло в одном из больших концертных залов. Сначала он мечтал об этом для Фредди, потом для Тэры. Он был бы воодушевлен вчерашними событием, но что бы он сказал по поводу того, каким способом Тэра добилась этого?

– Интересно, как сложится жизнь Алессандры? – неожиданно сказала Тэра.

– О чем ты мечтаешь для нее? – спросила Рейчел.

Тэра помолчала, задумавшись.

– Чтобы она знала, чего хочет. И имела свободу выбора.

– Ты хочешь сказать, что у тебя этого не было? – тихо проговорила Рейчел.

– У меня была полная неразбериха в голове, – ответила Тэра с легкой озорной улыбкой. – Я сама себе все портила. Не хочу, чтобы Алессандра совершала такие же глупости.

О Боже, подумала Рейчел. Она вошла в дом, приготовила кофе и принесла его в сад. Они сели с Тэрой на обитое тканью сиденье качелей, внимательно наблюдая за Алессандрой, все еще поглощенной игрой в песок.

Тэра начала рассказывать Рейчел о концерте. Она старалась передать только восторг и воодушевление, не желая, чтобы Рейчел догадалась о тревоге, непрестанно гудящей у нее внутри.

– Публика реагировала просто великолепно. Это было невероятно! – сказала она.

– А как реагировал Сол?

– Он вывел меня из-за кулис, чтобы я сыграла на бис. Это говорит само за себя, – ответила Тэра. Она предвидела этот вопрос и заранее подготовила ответ.

В действительности, она была огорошена тем, что Сол так и не высказал напрямую своего мнения о ее игре. Это смущало и озадачивало Тэру. Она чувствовала, что играла хорошо. Естественно, всегда есть возможность сыграть еще лучше. Но в целом она была довольна своим выступлением. Пока…

Она могла предположить, что Сол считает ее исполнение настолько прозаическим, лишенным полета, что просто не знает, как сказать ей об этом. Правда, до сих пор он всегда честно и прямо высказывал свое мнение…

И еще этот пугающий, демонический оттенок, появившийся в его страсти к ней. В какой-то момент прошлой ночи ей показалось, что все вот-вот опрокинется в какую-то пропасть отношений, неподвластных ее пониманию.

Тэра отогнала эту тревожную мысль. Она не хотела думать об этом. Она не хотела верить этому.

Сегодня ее тело ныло, саднило и дрожало от опьяняющей смеси боли и наслаждения.

Но она действительно была встревожена. Подавлена и удручена. Она понимала, что какие-то шестерни в механизме ее взаимоотношений с Солом сдвинулись и повернулись и что у них уже ничего не будет по-прежнему.

И в то же время она никогда еще не испытывала такой безумной потребности в его любви и его одобрении.

Тэра взглянула на мать, на безмятежное выражение ее лица: в нем была спокойная, зрелая удовлетворенность жизнью, появившаяся в последние месяцы. Тэра догадывалась, что новый брак принес Рейчел совершенно неожиданное счастье. Ее охватило теплое чувство благодарности к Дональду.

С Солом, разумеется, никто не мог бы чувствовать себя спокойно и удовлетворенно. Сол был совсем другим – возбуждающим, дразнящим, опасным. Но Тэра знала, что никогда не была бы счастлива с кем-нибудь таким же спокойным и благонадежным, как Дональд.

Сол не был благонадежным. Он был непредсказуем, он был себе на уме. Он не щадил ее чувств. И все же он был необходим ей как воздух. Он давал ей ощущение жизни.

Она с нетерпением ждала вечера, чтобы снова быть с ним.


Сол позвонил Тэре ранним вечером. Она недавно вернулась домой и как раз купала Алессандру, поэтому ему пришлось ждать, когда она перезвонит ему.

Тэра услышала легкое раздражение в его голосе. Он терпеть не мог ждать. И считал ее настойчивое желание самой ухаживать за ребенком и отказ нанимать няню очаровательным, но совершенно непрактичным капризом.

– Дорогая, я хочу, чтобы ты приехала в город и поужинала со мной и Роландом, – сказал он ей.

Сердце Тэры встрепенулось. Встреча с влиятельным агентом Сола могла означать только одно. Несомненно!

– Уже слишком поздно, чтобы вызывать няню к Алессандре, – как можно спокойнее ответила она. – Привези его сюда.

Последовала пауза.

Тэра представила, как на его лице проступило раздражение из-за того, что все идет не совсем так, как он запланировал. Она поняла, что придется постоять за себя.

– Я смогу приготовить легкий ужин, – сказала она. – Чрезвычайно изысканный. Не хуже, чем в ресторане "Ритц".

Ей ужасно хотелось спросить, действительно ли Роланду понравилась ее игра, но она не решилась.

– Разумеется, сможешь, – глухо отозвался он. – Ты все делаешь превосходно.

С бьющимся сердцем Тэра открыла холодильник, моля о том, чтобы миссис Локтон оставила что-нибудь подходящее для выполнения ее опрометчивого обещания.

К счастью, там был целый лосось, несколько салатов и разнообразные сыры.

– Отлично! – пробормотала Тэра, просматривая коллекцию вин Сола на каменных полках в кладовой. Она выбрала две бутылки, которые сочла подходящими.

Иногда ей нравилось заниматься домашним хозяйством. Женщины, окружающие Сола в его профессиональной деятельности, были довольно неумелы в этой области. Что же касается Джорджианы, то ей потребовались бы серьезные усилия, чтобы вспомнить рецепт приготовления обычной яичницы.

К восьми часам Алессандра уже спала, стол был накрыт и пластинка с недавней записью симфонии номер сорок Моцарта, которую Сол сделал с Тюдорским филармоническим оркестром, стояла на проигрывателе.

Несколько минут спустя к дому подъехал "порше", а следом за ним поблескивающий "мерседес" с откидным верхом, Тэра вышла за порог, чтобы посмотреть, как мужчины выходят из машин, с любопытством желая увидеть живого Роланда Гранта.

Для человека, который являлся основателем и президентом одной из крупнейших фирм, занимающихся организационной деятельностью в области классической музыки, он выглядел удивительно скромно, чем поразил Тэру. В отличие от Сола, которого резко выделяли из толпы орлиные черты лица и черная одежда, во внешности Роланда было что-то от дедушки. На нем был ничем не примечательный темный костюм и шелковый галстук спокойной расцветки. Его манеры тоже были спокойиыми и мягкими, как у человека из прошлого века.

Тэра решила, что ему что-то около шестидесяти. Он был худощав и седовлас. Очень мало пил, ел тоже немного.

Но, как и Сол, он жил и дышал только музыкой. С того момента, когда он крепко пожал руку Тэры, он неустанно говорил о музыке.

Во время ужина череда знаменитых имен слетала с его языка, как масло с нагретого ножа. Певцы, чьи имена все время были на слуху, известные инструменталисты, великие дирижеры. Казалось, он знал всех и ведал их делами.

– В нашей фирме обилие талантов, – объяснял Роланд Тэре. – Мы заинтересованы в любом артисте, неважно, насколько он велик. Мы поставляем оперных звезд в лучшие театры миры, и мы также предлагаем менее талантливых или сошедших с большой сцены артистов для выступлений в провинции. – Он замолчал и улыбнулся. – Я дал вам достаточно полное представление о нашей деятельности?

– О да, – помедлив, сказала Тэра. – Но какое это имеет отношение ко мне?

Она мельком взглянула на Сола, но его глаза были устремлены куда-то в пространство. Он не собирался вмешиваться в их беседу.

– После вашего выступления вчера вечером мой телефон звонит, не переставая, – ровным голосом сказал Роланд. – Вы можете сейчас получить все, что захотите.

Тэра положила нож и откинулась на спинку стула.

– Например?

– Приглашения играть с величайшими оркестрами мира. Нью-йоркским филармоническим, Чикагским симфоническим, оркестром Шведского радио…

Тэра не могла полностью поверить в то, что он сказал.

– Я действительно так хорошо играла? – спросила она растерянно. Привычная неуверенность в своих возможностях охватила ее.

– В вашей игре была ярко выраженная индивидуальность. Вы внесли теплоту и краски в это исполнение, – сказал Роланд Грант, не отрывая от нее взгляда своих голубых глаз.

Он говорит об ее личностных качествах, подумала Тэра. Она предпочла бы, чтобы он сказал о качестве техники и музыкальной интерпретации.

Она посмотрела на Сола. Он ответил невозмутимым взглядом, лишь слегка приподняв брови. Он напоминал сурового тренера, который смотрит на нерешительного ребенка, совершающего неуклюжие попытки удержаться на воде. Либо выплывет, либо утонет.

Она снова повернулась к Роланду Гранту.

– Мне предлагают это, потому что я хорошая скрипачка или потому что я любовница Сола? Из-за моей пикантной известности? – напрямик спросила она.

Роланд жестко посмотрел на нее, как будто желая сказать: "Разве это имеет значение?"

Имеет, подумала Тэра. Она встала из-за стола и прошла на кухню под предлогом, что нужно принести еще вина. Вкручивая штопор в пробку бутылки, она услышала, как вошел Сол и остановился позади нее.

– Тэра, – сказал он мягким шепотом, от которого у нее все растаяло внутри. – Моя нежная нимфа.

Он обнял ее, охватив кольцом своих рук плечи, грудь, сердце. Все.

Тэра повернулась и прижалась к нему, скользнув руками вдоль его груди и обвивая его шею.