Блайт Гиффорд - Любовные ошибки леди Валери

И если она раньше сомневалась в правдивости слухов, теперь она все прочла по лицу монсеньора Испании. При этих словах он выглядел не как король, а как Джон, мужчина, который, возможно, станет отцом следующего ребенка Кэтрин.

Она посмотрела на Гила, ища поддержки, и, увидев ужас на его лице, поняла: все ее подозрения подтвердились.

– И приветы королеве, конечно, – поспешно добавил Гил.

– Да, да, – кивнул герцог, словно только сейчас вспомнил о ней. – И королеве тоже.

Конечно, герцог не должен был забывать о законной жене, но Гил говорил так, словно ожидал, что жена так же небезразлична Ланкастеру, как и любовница.

Конечно, когда Гил снова посмотрел на нее, в его взгляде не было никакой нежности.

– Мы выезжаем на рассвете, – резко бросил он.

Они скакали быстро, поэтому Гилу не пришлось тратить время на разговоры. Вдова Скаргилла все же замедлила их продвижение. Точнее, не совсем она, а слуги, которые их сопровождали. Кроме того, неожиданно захромала кобыла, и пришлось ее менять. Потом разлилась река, и пришлось искать брод.

Несмотря ни на какие задержки в пути, Гил понимал: скоро они окажутся в Лестершире. И тогда он, наконец, вынужден будет рассказать Валери некоторые подробности своей жизни.

Что она тогда о нем подумает?

– Должно быть, герцог очень вам доверяет, – заметила Валери, когда в полдень второго дня они устроили привал.

Она впервые как-то отозвалась о его назначении; несмотря ни на что, ее слова были ему приятны. Гил много лет ждал такой чести, и надежда постоянно жила в нем. О Кастилии постоянно напоминал камешек из дворцового сада с кусочком отколовшегося изразца.

– Монсеньор Испании знает, что больше меня никто в его свите так не хочет вернуть Кастилию. Как военачальник я сделаю все, чтобы мы добились своей цели.

– Я имела в виду вовсе не Кастилию.

– Что же? – ошеломленно спросил он.

– То, что он доверил вам привезти к королеве повивальную бабку.

Как это похоже на женщину – думать о мелочах! Неужели она не понимает, какая великая перед ним цель?

– Я бы предпочел готовиться к тому, чтобы вернуть трон.

– Но для него ничто не может быть драгоценнее, чем жизнь его жены и ребенка. Даже возможность взойти на престол.

Гил пожал плечами; ему стало не по себе. Да, наследник важен, но он не напрашивался на нынешнее задание. И еще меньше ему хотелось возвращаться в Замок плачущих ветров.

– Я должен искать другие пути в Кастилию, а не скакать в Йорк, чтобы привезти какую-то конкретную повивальную бабку, потому что его испанка боится делать то, ради чего она и появилась на свет.

Валери вздрогнула, как будто он ее ударил.

– Как вы грубо выразились! Да, деторождение – часть Божественного замысла, но никто не может с уверенностью утверждать, что ребенок или мать останутся живы.

Теперь ему стало стыдно.

– У меня пока нет своих детей. – Это не оправдание, любому дураку известно столько же. – Я не должен был так говорить. Жизнь королевы действительно в опасности?

– Так считает леди Кэтрин.

Странный ответ!

– А вы?

Она долго молчала и, прежде чем заглянуть ему в глаза, снова долго смотрела в сторону.

– У меня никогда не было детей. Я не знаю.

– Никогда? – Да, она говорила, что у нее нет детей, но он думал… ну да, она ведь сама сказала: многие дети не выживают.

Валери покачала головой.

– Мне следовало давно вам сказать. Вы имеете право знать до того, как мы… – Она отвела глаза. – Возможно, вы захотите жениться на другой.

Он вспомнил Дени, сына Сесили и Марка. Он мечтал стать отцом такого мальчика. Когда-нибудь.

– Вы… бесплодны?

Одно слово как будто вскрыло старую рану.

– Не знаю!

Он не слишком разбирался в таких вещах. Но вина лежит либо на мужчине, либо на женщине – так ему говорили.

– Есть ли у Скаргилла дети от других женщин? Углы ее губ дернулись в подобии улыбки.

– Вам должно быть это известно лучше, чем мне. Нет, о Скаргилле он вообще ничего не знал.

– Мне почти ничего не известно о его… привычках. – Он покаянно улыбнулся. – Что я и доказал при нашей первой встрече!

Она в ответ опустила голову.

Валери оказалось трудно разгадать. Она казалась ему то холодной и колючей, то кроткой и покорной. Иногда же в ней проступала женщина, способная смеяться над жизнью. И даже над самой собой.

И возможно, над ним, когда он того заслуживает.

– Я поступил грубо, докучая вам. – Чем ближе к родной земле, тем больше он, казалось, терял приобретенные с таким трудом рыцарские навыки: то он хвастает своей преданностью повелителю, то ведет себя с будущей женой как неотесанный олух. – Разумеется, мы поженимся.

И хотя он сказал так, чтобы утешить ее, в глубине души он ощущал убежденность большую, чем ему хотелось бы.

Но она, услышав его ответ, не улыбнулась. Посмотрела так, словно ума у него не больше, чем у кур, которые стояли под проливным дождем, как будто светило солнце.

– Вы имеете полное право знать такие вещи. Купили бы вы лошадь, не заглянув ей сначала в зубы и не осмотрев ее бабки?

– Женщина – не лошадь. – Он сам виноват, что заспорил. Теперь Валери вынуждена оправдываться перед ним, хотя сама совсем не знает о его прошлом. А ему по-прежнему недостает храбрости или чести, чтобы во всем ей признаться.

– Но ведь браки заключают в первую очередь для того, чтобы рождать и воспитывать детей, – заметила она. – Если окажется, что я… если я не смогу… – Несмотря на свою прямоту, она не могла выговорить последние слова.

Он рассердился из-за того, что она думает о таких вещах. Да, он хотел сына, но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Возможно, Господь решил дать ему бесплодную жену и избавить мир еще от одного ребенка, в чьих жилах течет кровь Бруэнов.

– Мы больше не будем об этом говорить.

Валери открыла рот, словно собиралась возразить, но потом плотно сжала губы.

– Как вам угодно.

На словах она подчинялась ему, однако он не сомневался: она считает его дураком.

Ему еще никогда не было так легко с женщинами. Правда, опыт общения с ними у него ограничен, если не считать родственниц графа Лосфорда. Граф и его жена до самой смерти выглядели счастливыми. А Сесили и Марк ради своей любви осмелились не повиноваться самому королю. Даже герцог был влюблен в свою Бланш. Тем понятнее, почему он не мог так же боготворить свою нынешнюю жену.

А его мать, казалось, вела постоянную войну с собственными братьями. Они держали в страхе всю округу, а потом скрывались за толстыми стенами замка, недоступные и неприкосновенные.

Он встал, помог Валери сесть на коня, затем сам вскочил в седло.

– Когда вы увидите Замок плачущих ветров, вы, надеюсь, лучше поймете, что за «конь» ваш будущий муж.

Он поскакал вперед, чтобы она не задавала лишних вопросов. Он больше не может скрывать от нее, из какой он семьи. Лучше она все услышит от него. А после того, как она узнает хотя бы часть правды, возможно, именно она откажется от него. Они еще не скрепили их брачный союз. Даже церковь в таких случаях допускает разрыв помолвки.

И тогда он снова будет свободен и сможет в одиночку возвращать Кастилию – как он всегда и собирался.

При этой мысли ему не стало лучше.

Валери понимала, что Гил не хочет возвращаться на земли Волфордов. Когда она увидела Замок плачущих ветров, она поняла почему – хотя бы отчасти.

Здание представляло собой массивную пустую раковину.

От стен отваливались огромные каменные глыбы, оставляя дыры, похожие на раны. Разбитые ставни больше не защищали стены с бойницами, за которыми когда-то стояли лучники; дыры походили на пустые глазницы. Несколько слуг, которые вышли их встречать, напоминали призраков.

«Такими делами занимается управляющий», – говорил он когда-то. На его месте Валери выгнала бы этого лентяя!

Управляющий, о котором шла речь, потрясенный тем, что ему придется устраивать на ночлег не только сэра Гила и его небольшую свиту, но и женщину, едва успел как следует поздороваться и тут же поспешил прочь, оставив ее в мрачной прихожей, пока Гил размещал своих спутников и приказывал задать корм лошадям.

«Никто не приедет», – говорил он. Теперь она понимала почему. Никого не осталось.

Когда он вернулся в главный зал, она не увидела у него на лице ни волнения, ни радости от встречи с родным домом. Видимо, с ним Гила связывали совсем не счастливые воспоминания. Ничего удивительного, что он грезит о Кастилии.

– Значит, ваши родные здесь не живут, – сказала Валери; она была уверена – у него не осталось ни матери, ни сестры, никого, кто заботился бы об этом мрачном, пустом замке или жил в нем.

– Они умерли. – Он покачал головой.

Долго ли пустует замок? Сад может быстро зарасти сорняками. А как скоро начинает разрушаться дом?

Она открыла рот, собираясь задать вопрос, но благоразумно промолчала. Судя по выражению его лица, ему было не до вопросов.

– Управляющий приготовит вам главную спальню, – сказал он.

– А вам? – Она была благодарна за то, что сегодня он не потребует разделить с ней постель.

– Я устроюсь со своими людьми в главном зале.

Они лягут по-солдатски, по-походному, расстелив одеяла вокруг очага.

Валери с тоской вспоминала свои маленькие, уютные дом и сад, напитанные любовью нескольких поколений. В саду росли розовые кусты; за девяносто лет они успели хорошо укорениться. Когда они цвели, цветки покрывали зеленые ветки сплошь, словно гобелены на стенах замка.

Если бы можно было жить здесь, а не ехать в Кастилию! Валери не сомневалась, что ей удастся сделать уютными эти холодные стены.

Но сейчас она приехала сюда не ради собственного будущего, а ради королевы и ее ребенка.

– Где искать повивальную бабку?

– Я послал за ней. – Гил повернулся, собираясь уходить. – Как только ваши комнаты будут готовы, управляющий проводит вас туда.