– Мы отомстим за смерть товарищей! Солдаты готовы! – Они собрали почти две тысячи пехотинцев, готовых к битве. – Когда мы возьмем Кастилию…

– Мы не можем высадиться во Франции. Как мы возьмем Кастилию?

Хотя его слова обрушились на Гила тяжким ударом, он понимал, что герцог прав. Они не могут добраться до Кастилии, пока не вернут себе владычество над морем. В очередной раз мечта о Кастилии, до которой, казалось, можно дотянуться рукой, уплывает у него из-под носа, как будто унесенная отливом, и опускается на дно вместе с английскими кораблями.

– Можем, – ответил Гил. – И возьмем ее!

Констанца поручила ему напомнить ее мужу о долге. Кусочек камня из Алькасара оттягивал Гилу карман. Никогда нельзя терять надежды.

– У нас есть еще корабли. Есть еще люди. Мы высадимся в Португалии. – Вот каким теперь должен быть их план. – Нас постигла временная неудача, вроде метели в испанских горах. Она сделает весеннюю победу еще слаще!

Ланкастер поднял голову – еще потрясенный, но Гил заметил и проблеск былой энергии.

– Я пойду к отцу и брату. Мы должны все продумать…

Новые планы. Новые битвы. Разумеется, все решения сейчас предстоит принимать Ланкастеру. Его брат, наследный принц, когда-то самый грозный из военачальников, сейчас лишь ненадолго встает с постели. Не настолько, чтобы составлять планы вторжения. А король то болен, то поглощен своей любовницей; он часто бывает рассеянным, как будто все его мысли уже о лучшем из миров.

Что же Ланкастер считает своим первым долгом? Кастилию, которую им не удалось удержать, французские земли, которые они теряют, или саму Англию?

– Милорд… Новости! – Не успел страж произнести эти слова, как за ним в комнату вошла леди Кэтрин.

– Ребенок, милорд! – запыхавшись, проговорила она, как будто бежала все тридцать миль из Хартфорда. – Ваша жена родила ребенка.

– Мальчик? – Лицо Ланкастера осветилось надеждой.

Миг предвкушения радости. Наследник престола придаст их делу новую силу. Возможно, они даже найдут больше сторонников в Кастилии.

– Девочка, – тихо, словно желая приглушить удар, ответила Кэтрин. – Она здорова.

– Поздравляю, – сказал Гил, пожалуй, грубовато.

Ланкастер даже не кивнул в знак того, что все слышал. Как будто вторая новость оказалась еще тяжелее первой.

Гил стоял неподвижно, не зная, как утешить своего сюзерена.

Но леди Кэтрин бесстрашно подошла к нему, положила руку ему на плечо, склонила к нему голову. Для беседы с повелителем и монархом ее поза казалась слишком фамильярной.

– Королева назвала девочку Марией. В честь своей матери.

Ее слова вывели Ланкастера из оцепенения. И Гил снова заметил, как в глазах герцога блеснула сталь.

– Девочку будут звать Кэтрин! – сказал он.

Леди Кэтрин удивилась, а лицо у нее порозовело. Может быть, именно поэтому королева сомневалась в преданности своего мужа долгу. Неужели Констанца считает, что ее мужу хочется остаться в Англии, поближе к своей любовнице?

– Вы передадите королеве мое решение, – сказал Ланкастер, посмотрев сначала на нее, а потом на Гила; затем он выпрямился, создав между собой и Кэтрин приличное расстояние.

Леди Кэтрин склонила голову.

– Я сообщу обо всем вашей супруге.

Гил молча переводил взгляд с герцога на леди Кэтрин и обратно. В глазах Ланкастера он видел что-то похожее на вожделение. Вначале ему казалось: герцог просто жалеет о том, что новорожденный ребенок – не мальчик. Может быть, дело не только в этом. Может быть, он жалел о любви, которой не позволяло отдаться его положение.

– Вы проделали долгий путь, – продолжал Ланкастер, не сводя взгляда с леди Кэтрин. – Но, прежде чем вы вернетесь к королеве, прошу вас передать известие о родах моему отцу – королю.

Гил старался не выдавать удивления. От короля можно ожидать щедрости к любому посыльному, который принесет ему весть о внуках. Такое поручение отнюдь не бремя; возможность доставить хорошую новость – поистине ценный подарок.

Кэтрин тихо поблагодарила его, присела и направилась к двери, но на пороге остановилась.

– Леди Валери передает кое-что сэру Гилу. Она просила передать, что готова на все ради вашего удовольствия.

Все мысли о войне тут же вылетели у рыцаря из головы, и он вспомнил Валери у него в объятиях и ее губы. Все произошло слишком внезапно. Ее нерешительность вполне понятна. Как только они поженятся и лягут в одну постель…

– Гил! Ты меня слушаешь?

Он поморщился, как будто ему снился сон. Оглянувшись, он понял, что леди Кэтрин давно ушла, а Ланкастер о чем-то его спрашивает.

– Простите, милорд.

– Мы не можем рассчитывать на высадку войск, пока снова не будем властвовать на море.

Значит, вторжение в Кастилию снова откладывается.

– Мы соберем еще один флот, милорд! – без колебаний объявил он.

Как будто суда можно призвать из воздуха. Теперь это он развивал невозможные мечты.

– Мы уничтожим их на воде. А потом высадимся в Португалии, захватим Кастилию, вернем французские земли…

– На сколько фронтов мы способны воевать? – медленно спросил Ланкастер.

– На столько, на сколько понадобится, милорд! – бесстрашно ответил Гил; такой ответ и ему самому возвращал надежду.

– Это было бы правдой, если бы моя армия состояла из таких, как ты. – Ланкастер покачал головой и направился к выходу. Гил окликнул его:

– Королева! Ей необходимо рассказать… – он не мог произнести слово «поражение», – о флоте. Леди Кэтрин может ей передать, когда…

На миг на лице герцога появилось озадаченное выражение.

– Нет. Она будет нужна здесь. – Лицо герцога переменилось, как будто ему пришел в голову план нового сражения. – Езжай к королеве. Передай ей новости. И скажи, что ее сестра должна встретиться с нами на следующей неделе в Уоллингфорде.

Если бы Гилу приказали скакать в бой, он без колебаний вскочил бы в седло. Но это?

– Изабель? – Он почти не помнил сестру Констанцы; она ничем не выделялась, кроме визгливого смеха. – Зачем?

– Я намерен как можно скорее выдать ее за своего брата Эдмунда.

Две дочери короля выходят за двух сыновей короля. Ланкастер должен позаботиться о том, чтобы никто не усомнился в праве его семьи притязать на престол.

Гилу не нравилось выполнять такой приказ; не хотелось передавать новости ни королеве, ни ее сестре. И все же он что-то буркнул в знак согласия.

– Кстати, Гил… когда поедешь назад, захвати с собой леди Валери. Настало время и тебе жениться! Вы успеете зачать наследника до того, как мы отплывем. На тот случай, если…

На тот случай, если их экспедиция тоже окончится катастрофой.


Первые дни после рождения ребенка Валери оставляла девочку, лишь когда передавала малышку на руки ее матери или кормилице.

Поэтому, когда Гила ввели в комнату и он увидел, как она держит младенца, она не сразу поняла, почему он смотрит на нее с таким ошеломленным видом.

Ребенок. Она держала ребенка. Как однажды будет держать своего.

– Вот наследница кастильского трона, – быстро проговорила она, показывая ему девочку. – Ее зовут Мария.

– Монсеньор Испании хочет… – Он не договорил и перевел взгляд с ребенка на нее. – Ты сняла вдовий наряд!

Она покраснела.

– Как ты просил. – Он заметил ее старания! – Тебе нравится?

По правде говоря, ей самой нравилось новое платье. Покрой был простым; синяя шерсть облегала фигуру, капюшон при необходимости снимался, по моде, и висел на завязках, когда она была при дворе, а не нянчила младенца. В своем наряде она снова стала молодой и пленительной.

Если она надеялась, что он ее похвалит, она была разочарована. Но хотя он молчал, он улыбнулся. И кивнул. А его глаза как будто напоминали совсем о другом.

Об их поцелуе. О том, что может случиться дальше.

Валери убрала вдовий наряд, ослабила связь с прошлым, и, когда он обрадовался, увидев ее, она улыбнулась от всей души. Когда он снова ее поцелует, может быть…

Но Гил снова превратился в приближенного короля.

– Я привез новости. Мне нужно увидеть королеву.

Ему необязательно было говорить, что новости плохие.

По-прежнему держа ребенка на руках, Валери повела его в покои королевы. Она стояла рядом с ним, пока он рассказывал Констанце самое худшее.

Кастильский флот объединился с французским. Английские корабли уничтожены.

Гил назвал экспедицию «небольшой вылазкой», однако потери оказались огромными. Валери не верила собственным ушам. Корабли, люди, деньги – все пропало. И если английские корабли не сумели их защитить, неужели враг вторгнется в Англию?

Валери рискнула спросить:

– Не перевести ли Ла Рейну в более безопасное место?

Он покачал головой.

– Мы считаем, что враг попытается высадиться в Уэльсе.

Она через переводчика объяснила, что Уэльс находится довольно далеко от Хартфорда. «И от Флорема», – подумала она, хотя вслух не сказала.

На протяжении всей ее речи королева не произнесла ни звука. Слова Гила были стрелами, которые попадали ей в сердце. Однако королева сидела прямо, призвав на помощь всю силу воли. И все же Валери разглядела за царственным фасадом совсем юную восемнадцатилетнюю женщину.

Ла Рейна ожидала, настаивала, что через несколько месяцев они вернутся в Кастилию. Теперь стало ясно, что возвращения придется ждать несколько долгих мучительных лет.

Не сводя взгляда с Гила, Констанца потянулась к ребенку, и Валери положила девочку на руки матери. Видимо, с малышкой на руках той было спокойнее.

– Что мой милорд король хочет делать сейчас? – произнесла она на ломаном английском языке.

Как будто поражение – нечто временное и у них без счета денег и людей, которых можно снова отправить в море.

Валери почти ничего не знала об армиях и войнах, но даже она понимала, что корабли невозможно построить из воздуха. Но королева не желала признавать, что цель недостижима. Королева имеет право требовать невозможного!