– Что случилось? – опять шутливо удивилась Даша. – Ты стал философом.

– Ты хотела продолжать учебу в университете, – некстати вспомнил он. – Наверное, зря я воспротивился. Знаешь, почему? Подумал, будешь ходить на занятия, познакомишься с каким-нибудь умным мужчиной, сравнение с которым будет не в мою пользу…

– А почему ты прежде мне никогда этого не говорил?

– Я тебе многого не говорил, – сразу замкнулся он, и Даша больше не стала его ни о чем спрашивать. Она всегда чувствовала, когда надо прекращать расспросы и немного помолчать.

– Не возражаешь, если я включу музыку?

– Не возражаю, – пожал он плечами, уже сидя за столом, уставившись в одну точку и пробуя пальцем острия вилки, точно собирался вонзить её в Дашу.

Что-то его гнетёт, подумала Даша, может, не стоило и затевать этот ужин при свечах и негромкую музыку. Просто взяли поужинали и сели возле телевизора. А то еще и каждый возле своего. Хорошо, телевизоров у них в доме три, по одному на члена семьи.

Но потом она подумала, что, возможно, таких вечеров у них осталось совсем немного и лучше пользоваться моментом, когда им обоим ещё хочется просто поужинать при свечах в обществе друг друга.

– Скажи, Витя, у тебя есть представление о том, какой должна быть идеальная семья?

– Не понял, – опять насторожился он, хотя Даша ничего особенного не сказала, просто попыталась направить разговор в нужное ей русло.

Может, он как раз предложит недостающее звено в Дашиных рассуждениях о том, почему разваливалась их такая благополучная прежде семья? Она ведь хотела услышать всего лишь его мнение о семьях вообще, а вовсе не о конкретной семье.

– Например, какое-то время я считал, что у нас с тобой идеальная семья, – вдруг сказал Виктор.

Даша обомлела. Она ничего не понимала. Но потом будто очнулась.

– А потом что-то случилось, и ты прозрел? – подсказала она.

– Да. А потом мне объяснили: в нашей паре любит только один человек – я. Другой лишь позволяет себя любить, эгоистичен и думает только о себе.

То самое темное, о чём недавно говорил сам Виктор, бросилось Даше в голову. Ей захотелось схватить что-нибудь тяжелое и изо всей силы опустить на голову любимого мужа.

Нет, пока она сама копалась в причинах их отдаления друг от друга, было одно. Даша старалась быть максимально честной сама с собой. Но когда её напрямую обвиняли в том, в чем она не считала себя виноватой…

Она эгоистична? А в чем это выражалось? По крайней мере прежде. В том, что она чуть ли не на задних лапках плясала перед ним, своим мужем, что просто наизнанку выворачивалась, обихаживая дом и его, Виктора.

Разве не с ней он привык носить не только белые рубашки, но и белые брюки, белые носки?.. А ведь поначалу у них не было стиральной машины-автомата, и она стирала руками, чуть ли не до водянок, только бы любимый муж ходил как денди.

Странно Виктор ведёт себя сегодня. Обычно он приходит домой, переодевается в домашнее, а сегодня… Как будто он пришёл не в свою квартиру, а к Даше в гости. Сидит в костюме и белой рубашке, даже галстук нервно поправил. Может, приготовился к серьезному разговору?

Даша посмотрела мужу в глаза. В надежде увидеть в них не то, что видела в последнее время – вежливую отстраненную холодность, а прежнее выражение влюбленности, которое сопровождало первые годы их семейной жизни.

Чувство глубокого горя, которое появилось в её душе и с каждым днем будто разрасталось, заполняя собой весь Дашин мир, опять дало о себе знать. Что же делать, Господи, что делать?!

Она запретила себе об этом думать. Все последние дни она держала себя за горло мёртвой хваткой: никаких слез, никакой слабости! Она выстоит, продержится. Никто её не сломает и ничто!

Даша достала вилки – думала, что забыла их положить на стол, а оказалось, что Виктор это уже сделал, – и посмотрела на мужа. Он невидящим взглядом смотрел на горящую свечу.

Подвинув стул, Даша тоже села и стала смотреть.

Вот так они оба смотрели на пламя свечи, а потом стали смотреть друг другу в глаза, и… Даша не верила себе, но то, что она увидела, никак нельзя было объяснить. Так иной раз бывает в мультиках: затуманенное окно или зеркало герой или героиня протирает рукой, и там, за туманом, встает ясный чистый облик… Сначала Витя поднял голову и неуверенно улыбнулся, еще раз взглянул в ее глаза и встрепенулся, как воробей, купающийся в луже.

– Боже, что это было?

– В каком смысле? – удивилась Даша.

– Знаешь, я услышал явственный хлопок и будто только что проснулся… Нет, как будто я спал с открытыми глазами и уши мои не воспринимали звуки извне. А потом из ушей словно вынули пробки, и я стал слышать. И всё ощущать…

– Может, ты на минутку задремал? Говорят, так бывает при сильной усталости.

– Наверное… – неуверенно проговорил он. – Я тебя ничем не обидел?

– А должен был? – улыбнулась она как ни в чем не бывало. Даша и сама не знала, почему разговаривает с Виктором как с тяжелобольным, очнувшимся после длительной комы.

– Я проснулся, или пришёл в себя, как бы с чувством вины. Перед тобой. Неужели мне приснился кошмар? – Он с силой потер лоб. – Но ведь такого быть не могло. С чего бы видеть сны, сидя за столом?

– Ты хорошо воспитан для того, чтобы обидеть меня без причины, – ровно проговорила Даша.

На самом деле внутри неё бушевал огонь. Она не верила. Ни тому, что случилось на её глазах, ни тому, что говорил ей Виктор. Она не верила в мистику. Ходила в церковь, да. Венчалась, да. Церковь – это мощь. Только в России христианству тысяча лет, а на самом деле куда больше… Но и церковь бы отвергла такое. Если это, конечно, не помрачение рассудка. Иными словами, работа для психиатра.

Что же это, муж пытался убедить Дашу в том, что собирался оставить её и завел себе другую женщину под воздействием чьей-то злой воли? Кто в это поверит!

Впрочем, Даша тут же спохватилась: зачем же портить вечер, который так хорошо начинался? Свечи. Интим. Она приготовила вкусный ужин. Вон с каким аппетитом поедает его муж, хотя только что лишь рассеянно ковырял вилкой.

– Да, – некоторое время спустя оживленно заговорил он, – я говорил тебе, что купил две путевки, чтобы поехать на Мальдивы?

– Говорил, – с каменными скулами ответила Даша; она впервые слышала о каких-то Мальдивах!

– И ты что мне ответила? – весело спросил Виктор, но потом в его взгляде мелькнула растерянность. Он протянул руку к внутреннему карману пиджака и отдернул ее, точно обжегшись.

– Согласилась, – с кривой улыбкой продолжала спектакль Даша, с усмешкой следя, как её муж вертится, будто угорь на сковородке. – Но сами путевки ещё не видела. Ты мне их не покажешь?

Она протянула руку. Посмотрела, как он лезет во внутренний карман, и чуть не закричала: «Что ты делаешь?! Не давай мне никаких путевок!»

В здравом уме он так бы и поступил, но сейчас с Виктором творилось что-то странное. Он действовал как… зомби! Это было так не похоже на него, так противоестественно, что, не будь Даша зла на мужа, она бы вела себя по-другому. Решила бы, что он болен. Или таки поверила в этот чертов приворот и отвела бы его в церковь, но раздражение пересилило.

Виктор немного помедлил и, достав из внутреннего кармана пиджака бумаги, подал ей.

На одной путевке было написано его имя, а на другой стояло: Годиева Светлана Алексеевна.

Глава восьмая

– Нac, кажется, обещали покормить? – привел её в себя голос Гены.

Алла посмотрела на него: вроде обычный молодой мужчина, и с ней он вежлив и даже ласков, но теперь она знала, как он опасен. Лучше бы с ними никогда больше не видеться, но она отчетливо понимала, что теперь поздно об этом сожалеть.

И с другой стороны, чего печалиться? Разве плохо взять и свести знакомство с такими вот крепкими, сильными парнями, которые легко решают твои проблемы?..

Отметив точные и быстрые движения Виталия, она была приятно удивлена: парень наверняка всерьез занимался спортом. Алла было уже записала его в разряд чуть ли не альфонсов. Он ведь мог бы ходить по жизни и лишь поплевывать. Основное за него сделала природа, дав такое красивое «киношное» лицо. Сколько бы нашлось женщин, готовых содержать его только за это.

Она споро накрыла на стол. Салаты купила в супермаркете, сама не стала голову морочить, а вот мясо сделала – пальчики оближешь! Это она умела.

Поставила на стол водку и мартини – мало ли какие у ребят вкусы. И не ошиблась. Гена сразу ухватил водку, а его красивый приятель взялся за мартини.

– За рулем я себе не позволяю расслабляться, – сказал Алле Виталий. – Так что мы с вами пьем легкие напитки. Пока. А там кто его знает.

– Давайте дружить, – предложила тост Алла. – Надеюсь, у нас с вами будет взаимный интерес.

– Какой у нас может быть интерес к ведьме? – грубовато пошутил Гена. – Разве что мы сами черти.

– Но мы-то уж точно не шарлатаны, – заметил Виталий.

– Вы имеете в виду, я шарлатанка? – неприятно удивилась Алла. – Второй год я работаю, а еще ни разу никто не жаловался.

– То есть вы хотите сказать… – начал заводиться Виталий.

– Ты, – поправила его Алла, – после сегодняшнего случая мы вполне можем быть на ты.

– Хорошо, ты хочешь сказать, что и в самом деле организуешь все эти привороты и порчи?

– Ну, в рекламе я вообще-то не пишу, что организую порчи, обещаю решить проблемы… но, если клиенту требуется, отчего не сделать?

– Значит, чужие проблемы решаешь, а свои – Веню просишь? – ухмыльнулся Виталий.

– Отвали, не бодай девчонку! – прикрикнул на него Гена. – Вон как вкусно готовит. Поваров я уважаю особо. От них, можно сказать, наше здоровье зависит… Лучше поговорим о порче. Наверное, если подумать, у каждого из нас есть человек, которого ему хотелось бы испортить. – Он довольно заржал.

– Нет, – упрямился его товарищ, – пусть она нам покажет хоть что-нибудь. Я тоже умею красиво говорить, а ты докажи!