– Ну, до этого ещё далеко, – улыбнулся он такой улыбкой, что Аллу будто морозом обдало.

Глава тринадцатая

Открытие салона Даша провела без особой помпы. Могла бы, конечно, закатить банкет с участием первых лиц города, но поскольку ей самой было не до веселья, то и праздник в честь открытия салона «Черная пантера» получился скромным.

Позвонила Даша некоторым своим клиентам, которых знала чуть ли не с начала своей профессиональной деятельности, попросила задержаться строителей и подойти к концу дня прораба. Отец привёз на верхнем багажнике машины большой раскладной стол, и уж его, понятное дело, забросали закусками так, что, как говорится, яблоку негде было упасть.

Спиртное поставили на небольшой столик рядом. Получился фуршет, на котором присутствовали если и не друзья, то люди, которые в открытии салона были заинтересованы: строители, клиенты, мастера. Такая веселая мобильная пирушка. Не засиживались. Точнее, не застаивались, потому что с утра всем нужно было на работу.

Впрочем, тот, кто хотел напиться, напился, и с этим уже ничего нельзя было поделать.

Виктор пришёл попозже. Одобрительно окинул взглядом салон. Посмеялся над названием: «Черная пантера».

– Будете только брюнетов стричь?

– И брюнеток, – хихикнула одна из мастеров.

Никто ни о чем не догадался. Муж приехал за женой – директором салона. Не пьёт, потому что за рулем. И никто даже представить себе не мог, что он заехал за дочерью к тестю и теще, отвез своих женщин, маленькую и большую, домой, попрощался и уехал. Куда – не сказал. Да у него никто и не спрашивал.

Даша, выходя из салона, увидела оценивающие взгляды нескольких женщин, направленные на её Виктора. Потом на неё, на Дашу. Сравнивая. Никто ведь не знал, что происходит в их семье. Наверное, некоторые позавидовали. Одна Людмила заметила громко:

– Красивая пара.

И это приняли как должное. Особо Дашу не чествовали. Знали, что деньги дал ей муж, а с деньгами, думали, любая дура и покруче салон построит.

Наверное, этот вечер был триумфальным безо всякого негативного оттенка лишь для одного человека – для Вероники, потому что сразу двое предпринимателей, в основном из числа старых Дашиных клиентов, заинтересовались её работой. Попросили визитки. А прораб, который строил со своей бригадой рабочих салон, сообщил ей, что непременно расскажет друзьям о такой талантливой девушке. Вероника сияла и шепотом благодарила Дашу:

– Дашка, лед тронулся. И всё благодаря тебе. Ты хоть довольна?

– Конечно, – сдержанно улыбнулась Даша, – я ведь уже тебе два раза об этом говорила.

– Не важно. Я готова слышать об этом ещё и ещё, до бесконечности!

Хоть кто-то из знакомых Даше людей был искренне счастлив в этот вечер.

– А куда уехал папа? – спрашивала ее Лада.

– У него срочная работа, – говорила дочери Даша. Наверное, эта ложь не зачтётся ей именно ложью. А если и зачтётся, то лишь во спасение.

Всё-таки хорошо, что у неё есть теперь салон, и эти два месяца, самые тяжелые – сиди она дома – показались бы ей кошмарным сном. А теперь боль существенно притупилась именно благодаря постоянной Дашиной занятости.

Она включила для Лады любимые мультики ещё из своего детства про крокодила Гену, Чебурашку и голубой вагон, а сама пошла в душ. В последнее время она как-то отчетливо стала ощущать благотворное влияние на психику льющейся воды. Как будто вода и в самом деле смывала что-то липкое не с тела, а с души.

– Мама, тебя спрашивает тетя Света, – как раз в эту минуту сказала дочь, входя с телефонной трубкой к ней в ванную, – Даша не закрывалась, если Лада оставалась в комнате одна.

Даша взяла трубку влажной, внезапно задрожавшей рукой.

– Даша! – закричала ей в трубку Светлана Годиева истеричным голосом. – Скорее приезжай, Виталик зарезал твоего мужа!

– Какой Виталик? – спросила она непослушными губами. Интересно, что она спросила об этом мужчине, а не о том, что зарезали её мужа.

– Мой Виталик! Почему ты не держала Виктора при себе? Чего, спрашивается, женатый мужчина не сидит дома, возле жены! Почему шляется неизвестно где, а ты за ним не смотришь? Кто его сюда звал?!

Даша слушала в совершенном отупении, так что даже не догадалась выключить душ, и думала, что из-за журчания воды она, наверное, чего-то недослышала.

Лада сразу убежала, и хорошо, потому что она не видела, как её мать сползла на пол кабинки и сидела там, не замечая, как вода струится по волосам, которые она сегодня мыть не собиралась.

– Даша, ты меня слышишь?! Даша! Мы отвезли его в больницу. Во вторую городскую. А дальше уже ты сама. Я не знаю, что теперь делать! Получается, из-за твоего дурака Виталику под суд идти?!

Из-за чьего дурака? Разве не за Виктора эта самая Света собиралась выйти замуж, и, судя по гаданию Олеси, приворожила его? И потом, что значит – зарезали? Если его отвезли в больницу, значит, нанесли травму? Ударили ножом? Даша совершенно бессознательно дробила информацию на такие вот небольшие куски – так она легче воспринималась.

Как-то отстраненно, как будто за неё это делал кто-то другой, Даша набрала телефон родителей.

– Папа, – сказала она, – ты не мог бы сейчас приехать?

– Доченька, половина двенадцатого, – осторожно заметил он. – У тебя что-то случилось?

– Случилось. Виктор в больнице, и я точно не знаю, что с ним. Мне только что позвонили.

Наверное, оттого, что ее голос был неестественно ровным и слова Даша выговаривала отчетливо, отец больше не стал ничего уточнять, а сказал только:

– Я еду.

Она услышала, как вдалеке ахнула мама, но ее аханье оборвалось, потому что отец положил трубку.

Даша беспомощно оглянулась – Лада по-прежнему сидела перед телевизором. Как же так, девочка до сих пор не спит? Надо было сначала уложить её спать…

Конечно, теперь Лада не успеет заснуть и придётся брать её с собой. Пусть спит в машине. Ах, почему она не догадалась сказать, чтобы и мама приехала?

Оказалось, что мама сама об этом догадалась. Родители приехали вдвоём, и Даша попросила её остаться, хотя матери не терпелось поехать вместе с ними.

– Мы тебе будем звонить, – сказала Даша.

– Каждые пять минут, – добавил отец.

– Но каждые пять – вовсе не обязательно, – слегка обиделась мама.

И Даша поехала с отцом в больницу. Он усадил её на диванчике в приёмном покое, а сам пошел узнавать, поступил ли в больницу такой-то больной? Отчего-то Уваров не был до конца уверен в серьезности Дашиного сообщения. Ему казалось, что позвонили бы из больницы, а не какая-то посторонняя женщина.

Даша, конечно, не стала сообщать отцу подробности. Например, о том, что для Виктора эта женщина вовсе не посторонняя и почему его зять оказался где-то в другой части города в такое позднее время вместо того, чтобы быть дома.

Вернулся отец растерянный, на Дашу посмотрел с жалостью и сказал, будто оправдываясь:

– Его оперируют.

Она, привставшая было, без сил опустилась на диван. Да что с ней творится, мозг будто в пелену завернут. Она так туго соображает, успевая удивляться своей реакции: не плачет, даже не волнуется, а просто пытается понять, как же это всё случилось?!

– Ещё ничего не известно, – продолжал говорить отец, и Даше делалось легче от его голоса. Как будто тугая пелена на момент рассеивалась. – Вот хирург выйдет, тогда и узнаем.

Отец откуда-то принес ей пластиковый стаканчик с кофе, и она машинально выпила. Кофе был крепкий и, как ни странно, неплохой. По крайней мере помог Даше прийти в себя, но при этом её восприятие обострилось. Только что она почти ничего не соображала, и вот уже от этого обострения старалась дышать осторожнее, потому что воздух с каждым вздохом продирался в легкие как нечто материальное, способное причинить боль.

Даша не знала, сколько прошло времени. Ей не хотелось смотреть на часы, потому что они – часть механического равнодушного мира, а сейчас она вся была точно обнажённый нерв. К тому же врач все равно еще не вышел из операционной.

Потом, когда все закончилось, она тоже почувствовала это прежде, чем отец стал подниматься навстречу хирургу.

Тот сам подошёл к ним и первым заговорил, не дожидаясь, пока они скажут: «Доктор, ну что?» Он уже привык к таким вопросам и хотел, видимо, отделаться от них побыстрее.

– Ему повезло. То ли джинсы слишком плотные, то ли…

– Пояс, – подсказала Даша. – У него был широкий кожаный пояс.

– Нож соскользнул и пропахал живот по касательной. Рана получилась довольно длинной, но, к счастью, неглубокой… Вам сидеть здесь нет необходимости. Приходите завтра утром…

Отец взял хирурга под руку и что-то стал говорить ему, очевидно, предлагая деньги, к чему врач отнесся вполне спокойно.

Даша услышала только:

– Хорошо, я пришлю сиделку, хотя и медсестры наши достаточно квалифицированы. Всё равно несколько часов он будет спать.

– Дочка, поедем? – спросил отец.

– Поедем, – кивнула она.

Наверное, отец предполагал, что она станет рыдать, захочет непременно провести здесь всю ночь, но ничего такого не происходило.

– Может, надо было заплатить сиделке, чтобы на всякий случай посидела возле него?

– Уж об этом я смог догадаться, – буркнул отец.

Лада, конечно, давно уже спала, а мама, приглушив телевизор, хотя за дверью детской, отстоящей от гостиной дальше всего, ничего не было слышно, смотрела какой-то сериал. Услышав, как они вошли, тотчас выбежала к мужу и дочери все с тем же вопросом:

– Ну, что?

– Хирург сказал, что ничего серьезного, – пояснила Даша.

Отец посмотрел на неё с удивлением.

– Он сказал, что рана неглубокая, но длинная. И зашивали её под общим наркозом, насколько я понял. А когда «ничего серьезного», делают под местным. Да что с тобой, Даша?!

– Я тебе потом объясню, Юра. – Мама положила руку на его локоть.

– Так. Опять я всё узнаю последним? – сразу догадался отец. – А я ещё подумал, что так часто у нас стали внучку оставлять? Нет, я ничего против не имею, но причина-то должна быть.